Эд Макбейн - Там, где дым

Я позвонил Марии и сказал, что, вероятно, меня не будет до вечера, но, если она хочет повидаться и нам ничто не помешает, я с удовольствием встречусь с ней попозже. Мария ответила, что будет рада встретиться со мной в любой час дня и ночи. Как раз в эту минуту пропищал ворон в коробке.

– Что это за звук? – спросила Мария.

– Птица, – сказал я.

– Не поняла?

– У меня гостит ворон.

– Как его зовут?

– У него нет имени.

– Отлично! Я придумаю, – воскликнула Мария.

– Не трудись, я выпушу его на волю, как только он поправится.

– Он болен?

– Он попал в автомобильную аварию.

– Он был за рулем или ехал пассажиром?

– Ему сейчас не до смеха. И мне тоже.

– Ладно, ворчун, позвони мне позже.

– Непременно, – сказал я.

Я положил трубку и посмотрел на птицу. Ворон начал проявлять признаки жизни – мигал глазами, слабо похлопывал крыльями. Я взял моток липкой ленты из верхнего ящика стола и крест-накрест заклеил открытую часть коробки – чтобы он не вылез, если придет в себя и захочет полетать по квартире в мое отсутствие, и снова снял трубку.

Мой многолетний опыт показывает, что всех автомехаников зовут Лу. Лу, механик, обслуживающий мою машину, перво-наперво порекомендовал мне избавиться от колымаги, так как от нее больше забот, чем пользы, – к тому же непатриотично ездить на иномарке. Затем он сказал, что придется отогнать машину в стекольную мастерскую, и, вероятно, к началу будущей недели стекло поставят. Скорей всего работа эта обойдется примерно в двести долларов. Я сказал, что пригоню машину немного попозже, повесил трубку и кисло уставился на мигающего, хлопающего крыльями проклятого двухсотдолларового ворона. Потом я заглянул на кухню, выпил стакан холодного молока, сказал Лизетт, чтобы не ждала к обеду, и вышел на улицу.

От авторемонтной мастерской я взял такси в сторону центра – к моргу, стоявшему первым в списке Генри. Это было более роскошное учреждение, чем скромная контора Абнера: в нем было восемь смотровых комнат и две часовни, здесь работали директор-распорядитель, помощник директора и еще штат из двенадцати человек, исключая водителей катафалка и лимузина. Директор оказался круглолицым господином по имени Гамильтон Пиерс. Я представился городским полицейским, расследующим эти таинственные взломы, и спросил его, сколько трупов находилось в его морге прошедшей ночью.

– Четыре, – ответил он.

– Бальзамирование уже было проведено?

– Да, все четыре.

– Мужчины или женщины?

– Три женщины, один мужчина.

– Можете дать мне описание трупа мужчины?

– Он здесь. Посмотрите на него сами.

Мы прошли в ритуальную комнату. В глубине, перед открытым гробом, на складном деревянном стуле – в ряду точно таких же стульев – сидела женщина в черном. Она сидела с прямой спиной, сжимая руки. Комнату наполнял сильный запах цветов – венки лежали в головах и в ногах усопшего. Я почтительно кивнул женщине в черном и приблизился к гробу. На вид покойнику было около семидесяти – иногда бывает трудно определить возраст умершего. Ростом он был, вероятно, шесть футов четыре дюйма, лысоватым, с густыми усами. По моей приблизительной оценке, он весил около ста пятидесяти фунтов. Его скрещенные на груди руки лежали поверх Библии. Глаза, разумеется, были закрыты.

– Какого цвета глаза? – спросил я шепотом у мистера Пиерса.

– Голубые.

– Ко времени взлома уже провели бальзамирование? – еще раз спросил я.

– Да.

Я поблагодарил мистера Пиерса, занес описание умершего в записную книжку и снова стал ловить такси.

К шести вечера я побывал во всех четырех моргах и составил список пяти мужских тел, которые видел вор, плюс то, которое он в конце концов похитил. Я исключил автоматически все тела умерших женщин, так как решил, что вор искал покойника-мужчину, ведь выбрал он в результате Энтони Гибсона. Вот как выглядела страничка в моей записной книжке:

Из сравнительного списка следовало, что похитителю был нужен труп мужчины сорока двух лет, после бальзамирования, с каштановыми волосами и карими глазами, ростом пять футов одиннадцать дюймов и весом сто восемьдесят пять фунтов. Короче говоря, похитителю был нужен Энтони Гибсон – я снова вернулся в исходную точку. Я с трудом сдержал смех. Обычно люди большого роста выглядят глупо, когда ловят такси на углу улицы и при этом хихикают. «Нечего хихикать, – подумал я, – лучше представим себе, как размышлял похититель».

Я – похититель, сказал я себе. Я узнал, что в аварии погиб Энтони Гибсон. Как я узнал об этом? Способы разные. Пусть Рода Гибсон и не кричит об этом на каждом углу, однако новости о несчастных случаях со смертельным исходом распространяются очень быстро. Итак, представим себе, что я, будучи вором, узнал о смерти Гибсона и по какой-то причине желаю заполучить его труп. Я предполагаю, что тело отправится в один из моргов в округе, но я не знаю, в какой именно. Тогда отчего просто не позвонить семье умершего и не спросить прямо, куда можно прийти, чтобы отдать последний долг? Предположим, я не знаком с семьею покойника, – в данном случае я не могу, вероятно, звонить по телефону и спрашивать, где будет выставлено тело, особенно если у меня на уме похищение. Ну, ладно, пока все хорошо. Я рисую круг на карте расположения улиц, при этом центром круга является дом Гибсона на Мэтьюз-стрит, и беру произвольный радиус в двадцать кварталов, полагая, что тело попадет в один из моргов в пределах окружности с таким радиусом. Затем я выискиваю адреса и названия всех моргов внутри этой окружности и под покровом ночи начинаю разыскивать тело Энтони Гибсона. Мне везет в пятой похоронной конторе, куда я вламываюсь. Я забираю тело Гибсона и затем...

И что затем?

Возвращаю его!

Господи Иисусе, получается чепуха! Все равно чепуха. Все впустую, я вернулся к тому, с чего начал. Но вдруг какое-то радостное предчувствие охватило меня.

Я решил купить подарок моему ворону.

Клетка, купленная мною, была большая и некрасивая. Но я рассматривал ее только как временное помещение для птицы. Я собирался выпустить ворона на волю, когда поправится. Клетку я поставил на самый верх кухонного шкафа. На холодильнике Лизетт оставила мне простую и короткую записку:

«Птица ускакала. Я тоже! Лизетт».

Я нашел ворона в спальне. Он сидел на лампе у кровати, сгорбив плечи, с вызовом поблескивая глазами-бусинками, похожий на стервятника.

– Ну, давай, птичка, – сказал я нежно, – я купил тебе клетку.

Птица молчала в ответ.

– Это до тех пор, пока ты не выздоровеешь. Потом я отвезу тебя в парк и выпущу на свободу.