Фрэнк Робинсон - Американский рубикон

— В данном случае мы имеем дело с конституционным вопросом, суть которого сводится к следующему. Согласно доктрине разделения власти, законодательные, исполнительные и судебные органы государства наделяются соответствующими исключительными полномочиями. Данный конституционный съезд созван законодательными органами штатов для решения вопроса о налогообложении. Однако сейчас мы вышли за рамки повестки дня и, внеся поправку к конституции, касающуюся введения молитв в средней школе, поставили вопрос об отделении церкви от государства. Тем самым съезд поднимает вопрос о том, полномочен ли он рассматривать проблемы, выходящие за рамки установленной повестки дня. Это уже конституционный вопрос. И не кто иной, как Верховный суд, полномочен рассматривать конституционные вопросы.

Он обвел взглядом аудиторию, довольный тем, что наконец сумел высказаться.

— Единственно, в чем он полномочен, так это оставить нас в покое, — прокричал кто-то в зале.

Гудвелл напрягся как струна и придвинулся к микрофону.

— Я хотел бы обратить внимание почтенного собрания на дело «Мербери против Мэдисона», — выкрикнул он. — В отношении конституционных вопросов только Верховный суд полномочен выносить окончательное решение…

— Мербери против кого, шеф?

Гудвелл проигнорировал замечание.

— Как делегатам органа, учрежденного в установленном порядке, нам следует подчиняться решениям Верховного суда. Предложенная же резолюция исходит из того, что суд не имеет права выносить постановления относительно законности наших действий.

Гудвелл сделал паузу, лицо его выдавало волнение.

— Все решения съезда должны основываться на законе, мы не можем допустить, чтобы нами руководили эмоции.

В зале поднялся неодобрительный гул. Гудвелл с недоуменным видом сошел с трибуны. Ливонас заметил, что молчали даже коллеги Гудвелла по делегации от штата Нью-Йорк, отпустив ему лишь несколько скупых аплодисментов.

Секретарь съезда, невысокая женщина в темно-синем брючном костюме, подошла к микрофону.

— На голосование выносится следующая резолюция: «Второй конституционный съезд настоятельно требует, чтобы Верховный суд Соединенных Штатов Америки в дальнейшем воздерживался от вмешательства во внутренние дела съезда».

Когда она вернулась к столу президиума, слово взял председатель.

— Кто за это предложение?

Зал наполнился оглушительным «да».

— Кто против?

Теперь по залу раскатилось громкое «нет».

Ливонас удивился такому итогу. Даже несмотря на неуклюжее выступление Гудвелла, у него оказалось не так уж мало сторонников. По крайней мере Кэти будет с кем вести работу.

Конечно, если она не уедет в Сиэтл.

Ламберт куда-то исчез, и Ливонас повернулся к Кэти.

— У тебя есть время пообедать? Я заказал столик в «Эббит».

Она выглядела очень озабоченной.

— Конечно, только я должна буду вернуться к двум часам.

«Эббит» был гриль-баром, отделанным под старину. Располагался он на полпути между Белым домом и зданием Пенсионного фонда. Ливонасу это местечко нравилось тем, что пиво там подавали в охлажденных запотевших кружках; бар недаром считался одним из лучших в городе.

Они прошли через переполненный вестибюль, и метрдотель усадил их за небольшой лакированный столик у стены против стойки бара.

— События на твоем съезде становятся новостью номер один в прессе, — отметил Ливонас.

Кэти сняла пальто, сложила его и повесила на спинку своего стула.

— Теперь всем заправляет Калифорния. После той стычки в мандатной комиссии мне казалось, что они должны были бы несколько умерить свой пыл.

Ливонас взглянул на меню.

— А кто откопал Бакстера?

— Это тоже затея калифорнийцев.

— Ты имеешь в виду Джерри Вагонера.

— Именно он всем там и заправляет.

Когда подошел официант, Кэтлин отложила меню.

— Мне, пожалуйста, салат из артишоков и кофе.

— Через несколько дней, — сказал Ливонас, глядя на нее, — тебя все это перестанет волновать.

Выражение лица девушки не изменилось.

— Почему ты так думаешь?

— Ты же возвращаешься в Сиэтл, разве забыла?

— Нет, я только и мечтаю об этом, — ответила она без особой уверенности в голосе.

— Как ты думаешь, почему Калифорния так рвется в лидеры?

— Не только Калифорния, а весь Запад, Энди.

— Допустим, и все же почему?

— Об этом как раз и говорил Бакстер. За его словами стоит весь Запад. Все дело в региональных противоречиях. Мы не можем их больше игнорировать. И дело не только в энергоресурсах. Восток и Запад просто думают по-разному, поступают по-разному, имеют разные жизненные ценности.

— Однако именно Калифорния, если не ошибаюсь, является организатором всей этой кампании, — заметил Ливонас.

— Калифорния взяла на себя расходы по оформлению зала съезда, Калифорния возглавляет оппозицию, Калифорния импортирует Карла Бакстера. Именно таким способом можно завоевать себе друзей. Или, точнее говоря, именно таким способом Винсент Де Янг завоевывает себе множество друзей.

Если за всем стоит именно он, то тогда губернатор действительно выкладывается.

— В последний уик-энд в газетах и по радио писали и говорили только о съезде. Поверь мне, кто-то в Сакраменто специально подсчитывает, сколько раз в этих сообщениях упоминалось имя Де Янга.

Кэтлин задумалась.

— Ты на самом деле что-то имеешь против него?

Ливонас помедлил с ответом.

— Я полагаю, что избрание Де Янга президентом явится бедствием для страны.

Она посмотрела на часы.

— Ну и как ты хочешь, чтобы я отнеслась ко всему этому? Только заверяю тебя, что особой любви к Де Янгу я не испытываю.

— Я хочу, чтобы ты не уезжала.

— Но ведь есть немало других делегатов, которые выступают против действий Калифорнии, и они не хуже меня справятся с этим.

Ее слова не убедили Ливонаса.

— Ну хорошо. Скажи мне, почему ты считаешь, что мне надо остаться.

— Потому что я убежден, что стране нужен лучший президент, чем Де Янг. Потому что я считаю, что тебе хотелось бы, чтобы победил другой кандидат. Потому что я полагаю, что противостоять Де Янгу нужно на всех уровнях. И потому что я уверен, что никто не сможет с этим справиться лучше, чем ты.

— Взываешь к моему инстинкту противоборства, — улыбнулась Кэти.

— Ты произвела на меня впечатление человека, который может постоять за свои убеждения.

— Увы, лишь время от времени.

Появился официант и поставил перед Ливонасом пиво и отбивную, а перед Кэти — салат и кофе.

— Ну что ты собираешься предпринять? — спросил Ливонас.

— Ты пока что никого не назвал. От чьего имени я должна возглавить оппозицию Де Янгу?