Фрэнк Робинсон - Американский рубикон

Воскресенье выдалось ясным и теплым, дождь уже прошел, и туман спал; на улицах в центре города было многолюдно. Он даже представил себе запахи всякой снеди, которой торговали с лотков на Юнион-сквер. Выходцы из Юго-Восточной Азии закрепили за собой право торговать на площади и постепенно распространили его на весь близлежащий район Тендерлойн. Этот район напоминал Ливонасу трущобы Сайгона, только в еще худшем варианте.

Эндрю завернул на Буш-стрит и остановил машину на стоянке неподалеку от небольшого, но шикарного ресторана «Лё сентраль», в котором люди с тугими кошельками любили не спеша и сытно поесть.

Уже на протяжении многих лет Клинтон Эйвери, когда он находился в Сан-Франциско, занимал здесь угловой столик у окна. Эйвери, бывший спикер законодательного собрания штата, был одним из самых влиятельных негритянских политических деятелей Калифорнии. Когда Ливонас позвонил Эйвери домой, тот не выразил особого желания встретиться с ним, но потом все же согласился и предложил для встречи «Лё сентраль».

Ливонас вошел в зал ресторана, не обращая внимания на метрдотеля, который поспешил ему навстречу.

— Столик освободится буквально через минуту, сэр.

Эндрю увидел, что по меньшей мере три столика были свободны, но не стал спорить. Конечно, нелегко поддерживать атмосферу элегантной роскоши, когда мало кто мог позволить себе заплатить за обед пятьдесят долларов.

Эйвери сидел за своим обычным столиком в компании партнера по адвокатской конторе, владельца магазина предметов мужского туалета, местного обозревателя и еще одного человека, которого Ливонас не знал. За последнее время Эйвери погрузнел и постарел. Редкие волосы на его голове стали совсем седыми. Однако он по-прежнему ни в чем себе не отказывал. На нем был темно-серый костюм-тройка из дорогой шерстяной ткани и модный галстук ручной работы.

Метрдотель проследил за взглядом Ливонаса и только тогда сказал ему, что столик освободился.

Ливонас покачал головой и поблагодарил его.

— Спасибо, я сяду в баре.

Он присел на один из высоких дубовых табуретов у стойки бара и, потягивая пиво, продолжал рассматривать Эйвери. Если в Калифорнии и был кто-нибудь, кто имел зуб на Де Янга, то это был Клинтон Эйвери.

Эйвери в течение десяти лет был спикером законодательного собрания, вторым по влиянию человеком в администрации штата после губернатора. По словам Гарбера, Клинтон, будучи демократом, несколько месяцев назад нарушил партийную дисциплину и поддержал один из непопулярных законопроектов, выдвинутых Де Янгом. Однако Де Янг не организовал обещанную Клинтону поддержку со стороны республиканцев в качестве компенсации за потерю доверия в его собственной партии. В результате Клинтон потерял свой пост. По словам того же Гарбера, Эйвери был очень зол на Де Янга и, насколько Ливонас знал бывшего спикера законодательного собрания, наверняка жаждал мести.

Эйвери оглянулся, увидел Ливонаса, извинился перед сидевшими за его столиком и не спеша подошел к стойке бара. Он сделал вид, что не заметил протянутой Ливонасом руки, и кивнул бармену.

— Кофе, пожалуйста, Джо.

Клинтон слегка повернулся в сторону Ливонаса.

— По-прежнему работаете на Уитмена?

Однако смотрел он не на Ливонаса, а делал вид, что разглядывал сидящих в зале.

— Все так, Клинт, по-прежнему работаю. Сожалею, что вы теперь уже не у дел.

Язвительная усмешка пробежала по лицу Эйвери.

— Приходится кувыркаться, когда тебя бьют, приятель, приходится кувыркаться, — как бы передразнивая самого себя, парировал он.

Ливонас отпил пива.

— Вам бы стоило освоить новый способ кувыркания.

Эйвери быстро смерил его взглядом.

— Каким образом?

— Отплевываться на ходу.

— Ну, это уже искусство, Ливонас. Вы приехали на похороны Гаса Фрэнкела?

— Я опоздал на день.

— Сожалею о том, что произошло с Гасом.

Эйвери стал вновь внимательно наблюдать за тем, что происходило в зале.

— Мне его будет не хватать, — тихо сказал Эйвери, чтобы его слышал только Ливонас. — Наверное, вы хотели увидеться со мной не только для того, чтобы выслушать мои соболезнования.

— Не только, — согласился Ливонас. — Вы ведь были опорой партии в Калифорнии. И нам не по душе то, что один из наших оказывается на улице из-за какого-то пустяка. Ваши способности нам еще пригодятся, Клинт, вы широко известны, вас высоко ценят.

— Вы несете чепуху, Ливонас.

В глазах Эйвери мелькнуло легкое удивление.

— Вы что-то хотите мне предложить?

Ливонас утвердительно кивнул.

— Нам бы хотелось помочь вам выкарабкаться, Клинт.

Лицо Эйвери оставалось непроницаемым.

— Может быть, вы хотите предложить мне членство в Верховном суде страны? Что-нибудь такое, чтобы мне не пришлось нищенствовать на старости лет? — и затем уже цинично Эйвери добавил: — Выкладывайте, Ливонас, что вы от меня хотите?

— Почему губернатор так жестоко обошелся с вами, Клинт?

Эйвери посмотрел на чашку, взял ложечку и размешал кофе.

— Допустим, из-за расхождений личного характера, и покончим с этим.

— В последнее время он со многими обошелся таким же образом, — заметил Ливонас. — Вместе с тем он слишком любезен с теми, кто не живет в данном штате. Нам очень хотелось бы знать, почему.

Он подчеркнул слово «нам».

— Де Янг так рьяно рвется в президенты, что в этой гонке подминает многих под себя.

— Что-то не слышал об этом, — пробормотал Эйвери.

— Мы подумали, что следует выяснить намерения губернатора, — продолжил Ливонас. — И я подсказал Бобу Уитмену, что у нас здесь есть верный друг, который поможет нам.

— И на меня пал счастливый выбор.

Эйвери допил кофе.

— Извините, мне пора вернуться к себе за столик.

«Эйвери по идее должен был бы ухватиться за возможность расквитаться с Де Янгом, но он почему-то не заинтересован в этом», — подумал Ливонас.

— Я и не подозревал, что вы так преданы губернатору.

— Почему вы так думаете?

Ливонас дотронулся до его плеча.

— Я серьезно говорю, Клинт. Нам бы хотелось, чтобы вы играли более заметную роль в масштабах страны.

Эйвери смутился.

— А вы, Ливонас, лучше, чем мне казалось. Отличное предложение. Простое, но заманчивое, неопределенное и в то же самое время конкретное. Поэтому я отблагодарю вас.

Он замялся, потом мягко проговорил:

— Губернатору хотелось иметь более молодого спикера. И ничего другого здесь нет. И он отнюдь не виноват, что я был наивен. Я просто не рассчитал свои силы.

Эйвери собрался уходить, но Энди придвинулся ближе и взял его за руку.

— Губернатор, помимо всего прочего, ни во что не ставит закон, Клинт. Мерзавец ничем не пренебрегает, вы ведь в курсе его дел, и нам это известно. И мы собираемся использовать против него все, что сможем.