Фрэнк Робинсон - Американский рубикон

— Политическая пропаганда?

Он помахал корректурой, затем бросил ее на стол.

— Именно так это и назовут там, в Вашингтоне.

Лицо профессора от гнева сделалось пунцовым.

— Вашингтон измывался над Западом, грабил его и клеветал на него. Он намеренно принимал выгодные ему законы, пренебрегал нашими экономическими интересами, плевал на элементарные нормы морали — и все для того, чтобы один регион страны мог эксплуатировать другой.

Профессор распрямился, глаза его сверкали негодованием и убежденностью в своей правоте.

— Винсент Де Янг способен предвидеть будущее, господин Ливонас. Страна может гордиться им, будет гордиться им!

В дверь позвонили, и Ейтц пошел открывать.

— На следующей неделе вы узнаете, как представляет себе будущее губернатор Де Янг.

Профессор выдержал паузу, обдумывая каждое слово, и с гордостью добавил:

— Я так же хорошо знаю мысли Винсента, как и свои собственные. Я, по всей вероятности, один из немногих ученых-политологов нашей страны, кто осознал его гениальность.

Он вышел в коридор. С улицы послышался негромкий разговор. Ливонас подошел к окну и отодвинул штору.

Рядом с домом стояла зеленая машина с включенным мотором. Водитель у капота раскуривал тонкую сигару. Двое в плащах стояли у двери, ожидая, когда профессор откроет им. Один из них оказался тем самым мужчиной в кепке, который предложил Ливонасу значок на автобусной остановке.

Дверь открылась, и Энди услышал голос Ейтца:

— Господин Ливонас? Он в моем кабинете.

Ливонас отошел от окна и взял свой плащ. Рядом на столе лежали корректура и папка, на которой было выведено «Карты и таблицы — Де Янг». Он забрал со стола корректуру с папкой и прихватил массивное пресс-папье, чтобы защищаться им, если потребуется.

В холле раздались голоса; Ливонас сунул корректуру и папку под мышку, открыл стеклянную дверь и тихонько вышел на улицу.

Водитель стоял к нему спиной, потягивая сигару и наблюдая, как на лужайке резвятся воробьи. Услышав шаги Эндрю, он обернулся.

— Послушайте, какого черта… — удивленно начал он.

Ливонас резко взмахнул пресс-папье и ударил его по голове. Шофер зашатался, пытаясь достать из кармана пальто пистолет. Ливонас вскочил в машину, но шоферу удалось схватить его за ногу. Листы корректуры выпали у Ливонаса из рук и рассыпались по асфальту. Ливонас стал их лихорадочно собирать, но тут увидел наставленный на него пистолет. Шофер с земли целился прямо в него, другой рукой он крепко держался за ногу Ливонаса.

Ливонас что было силы ударил водителя ногой. Удар каблуком пришелся тому по переносице, шофер вскрикнул от боли и отпустил Энди.

Ливонас впрыгнул в автомобиль и до предела нажал на акселератор. Машина стремительно рванулась с места, на вираже ее занесло и на какой-то миг Ливонасу показалось, что он не справится с управлением.

Некоторое время машина ехала юзом. Ливонас понял, что в него стреляют, только тогда, когда заметил отверстие от пули на лобовом стекле чуть ниже зеркала. Он взглянул в зеркало. Мужчина в кепке, широко расставив ноги, двумя руками сжимал пистолет и целился в машину Ливонаса. Неожиданно прямо перед лицом агента пролетел листок корректуры; остальные страницы будущей книги Ейтца разлетелись по дороге, некоторые из них упали в бассейн.

Еще несколько метров, и Ливонас выехал на шоссе. Может быть, ему удастся доехать до бульвара до того, как они блокируют все дороги. Потом ему придется бросить автомобиль и добираться дальше на попутных. Это тоже не так просто. Уже начинало темнеть, и на дорогах остались грузовики да полицейские машины штата.

Лишь отъехав от дома профессора на несколько кварталов, Ливонас наконец чуть-чуть расслабил руки, сжимавшие руль. Он взглянул на лежащую рядом папку. Часть материалов из нее вывалилась на сиденье. Среди них были ксерокопии карт и бумаги, похожие на таблицы из учебников. Верхней была большая карта западной части Соединенных Штатов, Канады, Мексики, Тихого океана и стран тихоокеанского бассейна.

Энди бросилась в глаза надпись внизу:

«Запад, сбросивший с себя оковы загнивающего Востока, призван стать ведущей державой двадцать первого века».

Ливонас невольно выругался и едва успел вывернуть руль влево, чтобы не съехать на обочину. Он удвоил внимание. С сожалением он подумал о потерянной корректуре книги о Де Янге.

Неожиданно Энди вспомнил о человеке, который мог бы заполнить недостающие звенья в цепи расследования.

Сэлли Крафт — вот кто бы мог ему помочь.

Небольшая заметка в разделе светской хроники одной из газет, которые он просматривал в самолете из Вашингтона, напомнила ему о ней. Сообщалось, что Сэлли решила провести рождественские каникулы в Невада-Сити. Но гораздо больший интерес вызвала ссылка обозревателя на то, что «губернатор и очаровательная звезда рока близки к разрыву»…

Ливонас искренне надеялся на это.

Он оставил машину за несколько сот метров от стоянки; там ему и подвернулся грузовик, доставлявший бакалейные полуфабрикаты в Рино. Шоферу — светловолосому сильному парню — было около тридцати. Рукава рубашки он закатил чуть ли не до самых плеч, на бицепсах красовались живописно вытатуированные орлы.

Водитель оказался немногословным и был всецело захвачен радиопередачей. Но уже через полчаса болтовня по радио утомила парня, и он наконец обратил внимание на Ливонаса.

— Куда конкретно тебе надо?

— В Грасс-Вэлли, — солгал Ливонас. — Можешь меня высадить в Оберне.

Он постарается пристроиться там на какую-нибудь попутную машину в Невада-Сити, благо тот находится недалеко от Грасс-Вэлли.

— Какого черта тебе там надо?

— Там живет мой брат. К нему иначе как на попутных не добраться.

Шофер достал небольшую коробочку с жевательным табаком.

— Теперь в небольшие городишки можно добраться только на попутных. Большинство водителей не откажет тебе, если у тебя безобидный вид.

Он искоса взглянул на Ливонаса, и тому показалось, что шофер начинает его слегка прощупывать. Полиция могла передать по радио о его розыске, пообещав вознаграждение. Кроме того, шофер вполне мог оказаться сторонником Де Янга.

— А откуда ты сам, приятель?

Ливонас чуть было не сказал: «Из Вашингтона», но удержался.

— Из Чикаго.

— Не заливаешь?

Водитель ухмыльнулся и протянул ему свою могучую руку.

— Очень рад, я-то всю дорогу думал, что ты какой-нибудь там калифорнийский типчик.

— А ты откуда?

— Из Кливленда. Не самый райский уголок на земле, но для меня вполне хорош.

Эндрю почувствовал, как впервые за двое суток у него отлегло от сердца.

— Чудный город, — ответил он.