Фрэнк Робинсон - Американский рубикон

Энди сидел за столиком и наблюдал за минутной стрелкой настенных часов. Он сыграл втемную. Не было никакой гарантии, что торговка позвонила именно Сэлли, в то время как легко можно было предположить, что она вызвала подмогу. Ведь у нее должны же быть покровители.

Через пятнадцать минут Сэлли Крафт вихрем ворвалась в бар, заметила Энди и, улыбаясь, устремилась к его столику.

— Черт меня побери, я знала, что это должен быть ты. Ливонас, я ведь не ошибаюсь? Винс назвал тебя сукиным сыном, а теперь все враги Винса — мои друзья.

Сэлли обняла его и поцеловала прямо в губы. Ее лицо раскраснелось от холода, каштановые волосы выбились из-под вязаной шапочки и спадали на элегантную меховую куртку. Выглядела она прекрасно.

— У меня тут в баре небольшое дельце, милый. Разреши я закажу тебе выпивку и, может быть, предложу еще кое-что под настроение, если оно неважное.

Она подошла к бару и с минуту о чем-то договаривалась с девицей, потом вернулась к столу с двумя бутылочками пива. Сэлли налила пиво в бокал и с жадностью сделала глоток. Ливонас пристально смотрел на певицу, раздумывая, как лучше ее разговорить.

— Я ценю внимание, но все же, что привело тебя сюда?

— Винс тоже здесь?

Она отрицательно покачала головой.

— Он в Хьюстоне, там какой-то большой банкет.

— А как получилось, что ты не поехала с ним?

— Мне надоели его приемы.

Ее настроение резко изменилось.

— У меня с Винсом все кончено. Сначала все было очень романтично, но ты ведь знаешь, что бывает потом…

Сэлли взглянула на свои руки, которые непроизвольно выстукивали какую-то мелодию на столе, потом снова посмотрела на Ливонаса.

— Вся проблема в том, что он еще со мной не до конца разделался.

Она невольно улыбнулась.

— Куда ты поедешь отсюда?

— Обратно в Вашингтон.

— В секретариат вице-президента, правильно?

Сэлли провела рукой по лицу. Ливонас заметил, что у нее насморк, но понял, что это не от простуды.

— Думаю, что мне придется сходить в одно место.

Сэлли встала, кивнула девице, и они обе прошли в дамскую комнату. Через несколько минут она вернулась к столику, держа в руке небольшую пачку бумажных носовых платков.

— Я и сама не знаю, почему я не могу без этого, — отрешенно проговорила Сэлли.

Ее зрачки заметно сузились.

— Да нет, знаю, — добавила она. — Все от скуки.

Ливонас почувствовал, как внутри у него все похолодело. Сэлли, видно, здорово накачала себя кокаином. Значит, его поездка в Невада-Сити оказалась пустой тратой времени.

— Хотя с виду и не подумаешь, ведь так?

Она заглянула ему в глаза, ища подтверждения своим словам.

— Я-то думал, что общение с Винсом — сплошное удовольствие, — заметил Ливонас не без ехидства.

— Одна… мерзость, — по слогам выговорила Сэлли.

— Почему же ты тогда не оставишь его? Или он так тебе нужен для твоей карьеры?

Она явно обиделась.

— Послушай, не стоит нападать на меня, парень. Ты ведь сам не в ладах с Винсом, точно?

— Точно, — односложно ответил Ливонас.

Он стал натягивать плащ.

— Винс отпустит меня только через неделю, — возмущенно заявила Сэлли. — Сегодня мне удалось вырваться только потому, что мой охранник считает, что мы с ним потом убежим вместе.

Энди снова присел к столу.

— Они тебя держат взаперти?

— Похоже на то.

Сэлли отпила еще пива. Какое-то мгновение она пробыла в забытьи, витая где-то в облаках.

— Винс считает, что я как бог действую на молодежь, — голос ее был полон жалости к себе.

Потом лицо ее вдруг перекосилось от злобы.

— Винс — настоящий ублюдок, он просто обожает насиловать женщин.

— Почему же ты не уйдешь от этого мерзавца?

Сэлли молча стала водить пальцем по столу, размазывая следы от пивного стакана.

— Я познала все прелести жизни, когда мне было семнадцать. С тех пор я усвоила, что частенько не уходишь от мужчины тогда, когда ты сама этого хочешь, а уходишь тогда, когда от тебя устают.

Сэлли взглянула на Энди с неожиданной решительностью.

— Я уйду от него после того, как спою национальный гимн на конституционном съезде.

Ливонас с удивлением взглянул на нее.

— Почему Де Янгу так важно, чтобы ты спела национальный гимн Америки?

Сэлли растерянно заморгала.

— Ты ошибаешься, милый. Речь идет о национальном гимне Западных Штатов Америки.

Она опять о чем-то задумалась, затем вновь взглянула на него.

— Надеюсь, что тогда уж губернатор получит сполна.

Ливонас вспомнил папку с картами и таблицами из книги профессора Ейтца. И сразу же перед его глазами всплыла надпись на карте: «Запад, сбросивший с себя оковы загнивающего Востока, призван стать ведущей державой двадцать первого века».

«Сбросивший с себя оковы…»

Теперь все встало на свои места. Энди вынул из кармана карту и разложил ее на столе. Винсент Де Янг был организатором заговора, направленного на разделение страны. В нем участвовали все штаты к западу от сотого меридиана, а также Луизиана и Оклахома. Этот замысел, видимо, вынашивался годами, а сама Америка шла к расколу уже несколько десятилетий. Западные штаты стали более богатыми и влиятельными, в то время как в восточной части страны население сократилось, а ее значение упало. Восточная часть становилась все беднее и беднее, провинциальнее, ее промышленная система устаревала, города начали вымирать, люди терять всякую перспективу.

Главная ставка Де Янга, конечно, была на само положение в стране. Напряженность между Востоком и Западом накапливалась на протяжении четверти века. Население западных штатов уже было подготовлено к тому, что их отделение станет логическим решением неразрешимых разногласий между Востоком и Западом.

У Де Янга, должно быть, есть единомышленники во всех западных штатах, в конгрессе, в Пентагоне, в разведывательных службах, видимо, и в самом правительстве. Стивен Харт узнал о роли, которую должен был сыграть конституционный съезд, — и был убит. Гасу Фрэнкелу тоже удалось что-то выяснить, и тогда подручные Де Янга выбросили его из окна. А со сколькими еще они расправились таким же образом?

Ейтц говорил, что скоро все встанет на свои места, и Сэлли только что подтвердила это. Через неделю Винсент Де Янг объявит на конституционном съезде об отделении западных штатов. Съезд уже готов узаконить его действия. А федеральное правительство в настоящий момент абсолютно ничего не может предпринять. Никто в правительстве, кроме него, не знает о планах губернатора, и потому не в силах помешать их реализации.

Ему необходимо немедленно вернуться в Вашингтон, он должен рассказать обо всем Уитмену…

Ливонас посмотрел на дверь, боясь, что в бар могут ворваться люди Де Янга. Однако ничто сейчас не нарушало тишину обычного воскресного вечера в небольшом провинциальном городке. И никто здесь не рассчитывал ни на что другое, как на кружку пива и разговор с приятелями по столику.