Анна Богстам - Очевидец

Харриет пытается припомнить. Была целая ватага детей, которые играли с ними каждое лето, но никакого Никласа она не помнила. И Пол никогда о нём не говорил во взрослом возрасте. Или она забыла?

– Так хорошо, что они с Полом по-прежнему дружат. Я довольно часто на него натыкаюсь в последнее время. Он мне обычно напоминает про их детские шалости. Как, например, о том случае, когда кошка упала в котлован, а он её спас с помощью лески и старой корзинки, которую вы стащили в каком-то рыбацком сарае. Или про норку, которая таскала рыбацкий улов в свой отстойник. – Эушен, казалось, находится где-то далеко. Возможно, вся эта дискуссия о судьбе Тони пробудила к жизни какое-то воспоминание, из-за которого он всё перепутал и говорит о том времени, когда он сам был молодым, потому что Харриет никогда не участвовала в спасении кошки и никогда не открывала для норки ящиков с рыбой.

– Я не помню Никласа, и Пол о нём не рассказывал, – говорит Харриет, ковыряя пластырь на ладони.

– Никлас всегда спрашивает о Поле, когда мы встречаемся. Кажется, он говорил, что они постараются встретиться завтра в Копенгагене.

Харриет смотрит на отца. Она совсем потерялся во времени и в пространстве.

– Папа, Пол на Бали. Я разговаривала с ним всего несколько часов назад.

– Мы часто ездили в Копенгаген за покупками, когда в Дании было дешевле, чем у нас. Помнишь? – Эушен, кажется, не слышал того, что сказала Харриет. Он ставит чашку на большое блюдо, которое слегка звенит из-за прикосновения его дрожащей руки. – Давненько я там не бывал. Помню один магазин, буквально в сотне метров от площади Кунгенс Нюторв, где продавался лучший датский сыр Данбу. «Ortmanns» назывался этот магазин, мне кажется. Он всегда был на одном месте. Даже когда я был молодым и усердным студентом, я обычно…

– Мы не ездили в Данию, когда были маленькими. Я никогда не была в магазине сыров, – говорит Харриет.

Эушен смотрит на неё озадаченно.

– Я, кажется, что-то напутал, – произносит он наконец.

– Да, возможно, – говорит Харриет и пытается скрыть вздох. Она не знает, что ей делать с этой спутанностью сознания Эушена. Исправлять его, когда он всё путает, или, наоборот, делать вид, будто ничего не случилось. Ивонн предложила, чтобы они притворялись, но это же невозможно не исправлять его, когда он так явно заблуждается.

Худощавый мальчик с бегающим взглядом неожиданно возникает за забором. Харриет сразу узнаёт его. Он останавливается, когда замечает её.

– Привет. – Харриет приподнимается с садового стула.

Мальчик с опаской озирается и делает шаг назад.

– Кеннет? Не уходи, я хочу сказать тебе пару слов, – продолжает Харриет и начинает подходить к мальчугану спокойными шагами. Кеннет стоит по другую сторону калитки, но видно, что он ещё не решил окончательно, бежать или остаться. Сейчас, когда она стоит всего в паре метров, она видит, насколько он худой. Ноги, как палочки, а чёрная куртка-ветровка висит на нём, как на вешалке.

– Меня зовут Харриет, я следователь. Я работаю вместе с Маргаретой, с которой ты встречался на днях, – начинает Харриет. – Знаешь, я даже собиралась тебе позвонить сегодня. Хочу тебя спросить кое о чём. Ты же бываешь у фермы Сундгудсет, да? – продолжает она и оглядывается.

Эушен погружен в свои собственные мысли. Мальчик осторожно отступает, когда она подходит ближе.

– Ты ведь туда ходишь? – спрашивает Харриет и делает ещё один шаг вперёд.

– Иногда, я живу недалеко, а у них б-б-были… – начинает заикаться Кеннет и замолкает.

– У них были тракторы в сарае, да? – спрашивает Харриет и добавляет: – Ты любишь машины, да?

Точно так же, как она не должна была встречаться с Лией одна, она не должна бы и разговаривать через забор с Кеннетом, но ничего не поделаешь. Она вынуждена воспользоваться случаем.

Кеннет кивает.

– Ты был в их сарае и смотрел на трактор? – продолжает Харриет.

Кеннет отрицательно качает головой.

– У них есть большой синий трактор. Когда тебе исполнится шестнадцать, можно будет на нём покататься, – говорит Харриет.

Кеннет, кажется, размышляет.

– Эт-то не синий. Эт-т-тот красный, – выговаривает он наконец.

– Откуда ты знаешь, если ты не был в сарае? – спрашивает Харриет. – Ты смотрел на трактор через окно?

Кеннет отрицательно качает головой.

– Нет, не я. Я её не видел, – говорит он едва слышно.

Потом он поворачивается и убегает. Харриет смотрит, как его чёрная куртка удаляется в сторону гавани. Настроение падает. Она думала, что это жёсткий тон Маргареты помешал ему рассказать всё, что он знал, но, похоже, что и её, Харриет, он боится не меньше. Теперь она была, по крайней мере, уверена, что он что-то видел в бывшем хлеву.

– Этот мальчик. Он часто здесь бывает, – говорит Ивонн, возникая за спиной Харриет.

Они едят поздний ужин. Эушен, что было из ряда вон выходящим событием, приготовил антрекот с картофелем «дюшес». Всё было очень вкусно, но сам он не съел даже куска целиком. В основном он смотрел в окно, явно расстроенный.

Так много всего из прошлой жизни, чего Харриет так никогда и не узнала. Почему мама забрала с собой её и Пола в Стокгольм и бросила Эушена, или почему Эушен остался жить в Сконе. Он никогда не приезжал навещать их в Стокгольме. Не видел ни одного футбольного матча, когда она играла в футбол; его не было, когда Пол выиграл приз по фехтованию или когда он первый раз в жизни напился. Это маме пришлось забирать его из отделения «Мария», куда привозят пьяных и обколотых несовершеннолетних. Для Эушена Пол остался образцово-показательным сыном. Эушен ничего не знает о том, как часто тот сбивался с пути. Не знает он и того, что Харриет тайком от него курит, или о её неудачных попытках устройства личной жизни.

– Ивонн, кажется, чем-то раздражена сегодня, – произносит Харриет наконец. С какого-то конца надо же начинать.

– Тони – щекотливая тема для Ивонн. Я так никогда и не смог понять, почему он ей не нравится, – отвечает Эушен. – Она ведь обычно очень заботливо относится ко всем.

– Она же иногда присматривала за нами, когда мы были моложе. Я никогда раньше не задумывалась о том, как тяжело ей было, как матери-одиночке и предпринимателю.

– Ивонн, вообще-то, из совсем простой семьи. Ей было нелегко. Пришлось всего добиваться самой, но она была очень энергичной. Открыла свой салон, смогла устроить себе достойную жизнь, а вот у её сестры сложилось не так хорошо, – говорит Эушен.

– А что случилось с её сестрой? Я знаю только, что она умерла.

– У них были странные отношения. Её сестра, Катрин, была наркоманкой и жизнь вела соответствующую. Ивонн не могла иметь с ней никаких контактов.