Генрих Боровик - Момент истины

Свежевыбритый Калишер в это время разговаривал из радиостудии по телефону с Седьмым.

— В девять утра я не смогу быть у тебя на совещании секторов.

— Почему?— раздраженно спросил Седьмой.

— Я пришлю вместо себя Фараджа.

— Я спрашиваю, почему?— еще более раздраженно повторил Седьмой свой вопрос.

— И не забудь ровно в девять включить радио-приемник,— Калишер почти издевался над своим бывшим учеником.— Потому что ровно в девять Фрэдди Кларк, знаменитый Фрэдди Кларк, второй раз в жизни обратится ко всему человечеству. И прочтет нужное тебе заявление.

— Ты в этом уверен?— сухо спросил Седьмой.

— Можешь докладывать Первому.

— Я подожду.

— Я тебе говорю: докладывай. И приготовь им самолет. В девять тридцать.

— Они прилетят в Нью-Йорк и обо всем расскажут...

— Ну, когда-а они долетят до Нью-Йорка!..

— Ты хочешь сказать?..

— Я ничего не хочу сказать. Но на твоем месте я бы позаботился о безопасности их полета. После того, как Кларк сделает свое заявление по радио, у центрального правительства Гранатовых островов будут все основания отомстить и ему и всей этой «совести мира».

У лестницы на чердаке остались только Игорь и Катлен.

— И вы мне не верите?— спросил Игорь.

— Не знаю. Кажется, верю. Но не могу объяснить. Неужели он все это сделал, чтобы задержать нас? Но тогда откуда это?— Она кивнула на чемодан с рацией...— Ничего не поделаешь. Все передадут об этом. И я передам. Такими сенсациями не бросаются. Мне жаль вас, Маугли.— Она положила ему руки на плечи:— Слушайте, Маугли, кончится все, приезжайте ко мне в Нью-Йорк. Напишете книгу обо всем этом. Я вам помогу. Заработаете кучу денег.

Снизу из холла донесся радостный крик Морра.

— Идет! Калишер идет! Наконец-то!

Не дождавшись ответа, Катлен начала спускаться по лестнице.

Ко входу в отель подкатил заляпанный грязью джип. Рядом с шофером, толстый и с виду благодушный, как Будда — только глаза сосредоточенные и острые,— сидел Калишер под своим огромным черным зонтом. Дождь не прекращался.

Он вошел в холл отеля, сопровождаемый двумя автоматчиками в маскировочных комбинезонах. К нему бросился Mopp.

— Советский шпион,— заговорил он горячо — Он сознался! Он держал в руках здешнее правительство. Представляете? Мне нужна немедленная связь с редакцией. То есть нам всем, конечно, нужна.

— Кто сознался? Астахов?— спокойно спросил Калишер и не спеша поставил раскрытый зонт на пол сушиться.

Журналисты удивленно смотрели на него.

— У нас были подозрения,— объяснил Калишер.— Даже хотели брать его сегодня. Но никогда не думал, что сам сознается, да еще так скоро. Шкуру спасает...

Он подошел к стойке, выпил кока-колы.

— Уф, жарища, нет сил. И кому пришло в голову в такую погоду делать революцию? Где он?

Калишер вошел в комнату, где лежал Астахов, увидел его на кровати, подошел, взял руку, профессионально пощупал пульс, поставил диагноз:

— Сердце.

Игорь за столом перелистывал кучу шифровальных блокнотов, принесенных с чердака.

— Изучаете?— поинтересовался Калишер.

Игорь ничего не ответил.

— Я боюсь, как бы молодой его не прикончил,— тихо сказал Mopp.

— Не прикончит,— усмехнулся Калишер и крикнул громко:— Носилки и в штаб, там его приведут в чувство.

Один из солдат повернулся, чтобы выполнить приказание, но к Калишеру бросилась Мэри.

— Умоляю вас, не трогайте, ему нужен абсолютный покой. Пришлите врача, прошу вас!..

Поразмыслив мгновение. Калишер остановил солдат.

— Ладно, отставить носилки. Врача пришлем.

Он достал пилюльку из своей крошечной коробочки, поморщившись, положил ее под язык и заключил философски, с явной жалостью к самому себе:

— Все под этим...— И вышел в холл.

Там Mopp, интимно взяв его под руку, сказал вполголоса:

— Мистер Калишер, я давно подозревал, что тут дело нечисто. Мои друзья могут подтвердить. Поэтому будет справедливо, если мою телеграмму об Астахове отправят первой.

Калишер понимающе кивнул — само собой, мол, разумеется, деликатно высвободил руку и сказал громко:

— Господа, после всего, что вы видели, я думаю, к тем двум плюсам, которые у нас есть, присоединятся остальные. Коллективное заявление, о котором просит премьер. Его надо подписать всем. Без этого ни о каких телеграммах ни про Астахова, ни про что бы то ни было другое не может быть и речи. Есть наверху свободная комната?

— Да,— ответил Mopp за всех,— номер три.

— Каждого из вас я вызываю наверх и держу не более пяти минут. Достаточное время, чтобы обменяться мнениями по интересующему нас вопросу и подписать или не подписать текст заявления. Помня вчерашнее недоразумение, я буду держать при себе двух вооруженных солдат.

— А вы психолог,—сказала Катлен.

— Поверьте, это высший комплимент для меня, мадемуазель. Кто первый?— Он улыбнулся даже как-то игриво:— Кто первый подпишет заявление, первый пошлет телеграмму о русском разведчике.

Сразу же поднялись Стэннард, Mopp, за ними медленно — Катлен.

— Я пошутил,— развел руками Калишер,— первым я должен пригласить мистера Кларка.

— Почему?— обиделся Mopp.— Всегда и везде Кларк?

Калишер не обратил на вопрос внимания.

— У меня есть важные вести для вас, мистер Кларк, лично.

Кларк поднял голову, испытующе взглянул на Калншера, желая понять, что тот знает.

— Заходите, поговорим,— сказал Калишер и пошел наверх. За ним двинулись два солдата в масккомбинезонах. Кларк тяжело поднялся с кресла.

Максвелл подошел к старому музыкальному автомату, бросил монетку, нажал кнопку. Послышалась мелодия «Последнего танго». Кларк обернулся, понял, кивнул Максвеллу и медленно пошел наверх к Калишеру. В спину ему смотрели все, кто остался в холле.

К Максвеллу подошел Игорь.

— Что вам?— обернулся Максвелл

— Чепуха какая-то... Зачем отцу надо было печатать это?— Игорь протянул Максвеллу склеенные им на листе бумаги обрывки инструкции.

— Что это?

— Посмотрите, у нас дома и машинки-то такой нет...

Максвелл взглянул рассеянно, прочел несколько строк и вдруг заинтересовался.

— Буква «К» западает.—сказал он.— Это Калишер.

В это время Кларк входил в номер гостиницы, который Калишер выбрал для беседы с журналистами. Часовые были там же. Кларк подошел к столу, за которым сидел Калишер, и остановился в ожидании.

— Я не хотел говорить при всех,— сказал Калишер.— Тяжелые новости.

— Что с Ингой?

— Я не знал, что вашу жену зовут Инга.

— Что с ней?

— Операция уже была. Положение критическое. Врач говорит, спасти ее можете только вы.

Кларк побагровел:

— Выпустите меня отсюда! Слышите? Немедленно выпустите меня отсюда!

— Вас ждет самолет,— спокойно сказал Калишер,— премьер лично выделил его вам, когда я рассказал ему обо всем.