Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

Премьер-министр потряс головой и полез в левый карман за портсигаром.

— До сих пор не могу понять, как это случилось. Видно, я ошибался в оценке Вайатта. Не представлял себе, что он может быть так опасен. Свергнув правительство за какие-нибудь десять минут, он, видимо, поднимет свой престиж. — Лэнгли показалось, что Ригли слушает его с меньшим вниманием, чем следовало бы, и поэтому вежливо спросил, согласен ли Ригли.

— Да, — ответил Ригли. Потом, решив, что этого недостаточно, добавил — Я согласен.

— Тогда, значит, так, — продолжал Лэнгли, бросив косой взгляд на Микера. — Если мы быстро не остановим этого человека, задача будет становиться все сложнее и сложнее.

— Да, это верно. Но что мы можем предпринять, пока королева в его руках?

Все замерли в ожидании. Ригли забыл о своем желании закурить, почувствовав, что атмосфера накаляется.

— А если я сказал бы вам, что через час можно восстановить статус-кво? — Заметив недоверчивый взгляд Ригли, Лэнгли продолжил: — Если Вайатт способен действовать быстро, то почему мы не можем действовать с быстротой молнии?

«Кабал» внимательно слушал Лэнгли. В этот момент он, бесспорно, был вождем. Все знали, что он добьется своего, доведет дело до конца. Минтер вспомнил, как Лэнгли вывел их из трудного положения, в которое они попали в связи с прилетом Гесса.

— Хотел бы согласиться с вами, — произнес Ригли, надеясь, что сумеет поступить так. Было оскорбительно оставаться в тени в тот момент, когда один из политических соперников одерживал верх.

— Все зависит от вас, премьер-министр. «Хорошо. Очень хорошо, — подумал лорд Уинлос. — Старик превзошел себя». Микер сидел с серьезным видом, не осмеливаясь посмотреть на других. Минтер про себя подумал, что дело не шуточное, и только сжал зубы.

У Ригли был вид человека, которому приходится оглядываться, прежде чем сказать что-то.

— От меня? — Это было все, что мог сказать премьер.

— Все, что от вас требуется, — это отдать приказ комиссару полиции немедленно арестовать Вайатта и всю его банду в Вестминстерском дворце.

Ригли удивленно посмотрел на Лэнгли. Сомнений в серьезности предложения лорда не было. Премьер бросил взгляд на Микера, но тот умышленно наклонил голову, будто увидел что-то на натертом до блеска полу. «А что это он говорил тогда у Мостина насчет того, чтобы поменьше говорить на эту тему?» — подумал Ригли и сказал:

— Уверен — Микер, как лидер оппозиции правительству Ее Величества, признает, что подобный образ действий, как бы желателен он ни был, создает серьезную угрозу Ее Величеству и остальным членам королевской семьи.

Микер молчал. Пятеро тоже сидели не двигаясь, всем своим видом показывая, что компромисса не будет. Ригли бросало в дрожь. «Неужели они…» — подумал он.

Лэнгли постарался снять напряжение:

— Мы понимаем ваши чувства. Поверьте, все мы переживаем агонию в своем сознании. Однако я полагаю, что лучше вынести в десять раз большие муки во имя страны, которая стоит дороже любого из нас…

Ригли покопался в памяти, выискивая нужный аргумент, и сказал:

— Я не могу санкционировать меру, которая ставит под угрозу Ее Величество.

Ригг уже потерял веру, но Лэнгли знал, с кем имеет дело, знал, что Ригли исчерпал все свои доводы и со временем согласится.

— Ее Величество оценит ваши чувства, но больше никто. Однако она сознает свой долг и готова на жертвы… Кроме того, разве вам не приходило в голову, что Вайатт с самого начала только бравирует угрозой королеве?

Прежде чем ответить, Ригли снова бросил взгляд на Микера.

— Не совсем понял вас.

— Почему мы должны предполагать, что Вайатт вообще когда-либо намеревался убить Ее Величество? На что он мог бы тогда рассчитывать? Мертвая королева стала бы для него гораздо опаснее живой. Если же он уничтожит всю семью, то я могу назвать по памяти сорок семь наследников трона, а их еще больше. А пока все его действия свидетельствуют о намерении избежать кровопролития. Возможно, мы просто приписываем ему определенный курс действий, потому что сами понимаем эту неизбежность. Но понять — значит простить…

— Не возражаете, если я закурю? — тихо спросил Ригли.

Все стали предлагать Ригли сигары и сигареты. Старик уже почти поймал рыбку, а теперь пусть курит, пусть получает все, что хочет, пока не настанет время бросить рыбку на сковородку. Ригли попросил извинения за то, что курит только свои сигареты, и все вдруг вспомнили, что это были особые сигареты для астматиков. Не оставалось ничего другого, как вежливо уступить. Ригли закурил и облегченно вздохнул, в то время как все остальные напряженно ждали.

— Мне кажется, — тихо произнес Ригли, — нужно посоветоваться с архиепископом.

Уинлос и Минтер сидели с серьезным видом, едва сдерживая негодование. Фельдмаршал встал, подошел к окну и раскрыл его. По общему мнению, архиепископ здесь был ни при чем. Лэнгли справился со своими эмоциями и сказал:

— Согласен. В других условиях присутствие нашего старого друга было бы не только приятно, но и необходимо.

Лэнгли помахал перед собой газетой, как веером, и продолжал:

— Поверьте, ваши сомнения нам понятны. Все мы люди. Но если вы задержитесь с принятием мер, то, мне кажется, можно будет с уверенностью сказать, что нынешней политической системе придет конец. Через несколько дней Вайатт опубликует проект новой конституции. Народ уступчив и может согласиться с его точкой зрения на форму правления. Спросите Минтера, даже в его избирательном округе наблюдается удовлетворение, скрытое облегчение. Внутреннее напряжение, которое создавалось борьбой двух партий, ослабевает. Если народ поймет, что можно обойтись без этого, мы пропали.

Они ждали, пока Ригли кончит курить.

— Я все это понимаю, но мне нужно быть уверенным, что Ее Величество…

Лэнгли вскочил и нервно зашагал по комнате, не скрывая больше своего нетерпения, которое он умышленно преувеличивал:

— Это невозможно. Вы, политик, каждый день играете жизнью людей. Неужели имеет какое-нибудь значение то, что среди них оказывается королева? Ваша политическая карьера поставлена на кон. Почему? Потому что в его руках королева, а у вас козырной туз — полное пренебрежение монархом в интересах народа. Итак, если он убьет королеву, то, как я уже говорил, найдутся другие. Даже если он убьет всех, мы сумеем найти нового монарха. Разве тот нормандец родился королем?

— И это говорите вы? — Ригли был ошеломлен.

— Да. Возможно, потому, что не верю в то, что только кажется реальностью, и верю в блеф Вайатта, который принес ему желаемое. Только законно избранный руководитель может назвать это бредом. Отдайте приказ, и я гарантирую, что к среде вы уже будете, как и прежде, браниться с Микером в палате общин.