Михаил Байков - Достигая крещендо

– Бон апети. Знаете, только еда совершенна, Евгений. Остальное легко ломать и считать некрасивое красивым и модернистским, а еда всегда совершенна, даже без артхаусного вида.

– Merci, monsieur le president, – поблагодарил Божесова епископ, проигнорировав его глубочайшую философскую мысль. Самолёт взлетел, в иллюминаторах виднелись полоски света от дорог. – А вы не будете?

– Нет, я лучше съем эту вкуснятину! Представляете, с отставки Лапина ничего не ел вредного… И никаких изменений, анализы такие же. Поэтому смысла от здорового питания нет. Главное, чтобы было вкусно.

– Знаете, что меня интересовало в раннем детстве? – задал вопрос Евгений.

– Что же? – аппетитно хрустел чипсами Божесов.

– Сherry в инстаграме – это вишня или помидорка? – сказал епископ с такой милой юмористической интонацией, что Божесов развеселился.

– Это прекрасный вопрос, волнующий каждого человека! Ха–ха–ха!

– Так же, как меня волнует вопрос моего с вами путешествия, – сказал по–деловому епископ.

– Неугомонный вы человек… Смотрите, Евгений, сейчас мы с вами едем в Минск, чтобы разрешить целый ряд вопросов, с которыми со временем столкнётся Орлова, уже в качестве Президента… Выборы уже через три дня, а сегодня у неё последние дебаты.

– По вам можно сказать, что вы очень сильно волнуетесь за результат выборов, хотя всё и так очевидно, Михаил Александрович – Елизавете Николаевне, молодому и энергичному политику, да к тому же ещё и женщине, противостоит тридцатишестилетний бизнесмен–айтишник и семидесятитрёхлетний член партии «Единство». Победа даже на честных выборах однозначно за Орловой!

– Приятно, что вы нас понимаете, Евгений, – жеманно раскланялся Божесов. – Её победа совершенно предсказуема, как мы с ней и планировали, три года назад…

– Так давно?

– Да, – протянул Божесов. – Нам пришлось долго разыгрывать эту партию со всеми нитями заговора. Так–то мы хотели дотянуть до следующего года, но этот Лапин решил вспомнить о политической конкуренции и русских методах борьбы с нею. Всего лишь канцелярских работник, интриг не видал…

– А почему же вы не хотите быть Президентом?

– Я не тот человек, который будет управлять. Я геополитик, я идеолог и я хочу творить интернациональный прогресс, – пафосно говорил Божесов. – Мне хочется осваивать Космос и строить государство во всемирных масштабах!

– Ну, это ведь невыполнимо. Да и Президентом быть не мешает, – разумно заметил епископ.

– На первое положение задаю вопрос – почему? – улыбнулся манерно Михаил Александрович.

– Потому что наш мир представляет из себя множество цивилизаций, враждебных друг другу, Михаил Александрович… Есть дисциплинированный китайский мир, есть сложно организованная Индия, есть огромный мир Ислама, который независимо от степени своего радикализма (а есть как предельно миролюбивый, так и очень кровавый) выстраивает строгую иерархию подчинения… И вот. Уже половина населения Земли, которой чужды ваши европейские представления о жизни на уровне менталитета. И я не говорю об Африке, где вас не поймут очень долго, и о Латинской Америке, в которой у населения существуют свои правила… Так что создание интернационального государства невозможно из–за людей и их характеров. Поменять их, конечно, можно, но это кропотливый труд многоуровневой пропаганды и культурного внедрения, труд лет на сто пятьдесят…

– Ну, а хотя бы на мир от Владивостока до Лиссабона у меня жизни хватит? – спросил даже как–то грустно и Божесов.

– Вполне, это наша цивилизация.

– Вот и Орлова мне тоже самое говорит постоянно. Обидно, знаете ли… – фыркнул Михаил Александрович театрально.

– Так, а что будет, когда Елизавета Николаевна станет Президентом? – спросил настоятельно епископ.

– Мы примем новую Конституцию, – спокойно сказал Божесов. – И в ней будет положение о новой властной структуре… Вернее, надвластном формировании. Я создам некое «Политбюро» из двух Комитетов – Комитета государственного контроля и Комитета нравственности… В первый будет входить семь человек, занимающихся разными сферами политической, социальной и экономической жизни. А во второй войдут представитель религиозных и научных организаций.

– В чём же смысл этой бюрократии, Михаил Александрович? – скептически спросил епископ. Божесов улыбнулся.

– Это сложная многоуровневая работа по созданию «блюстительной» власти с неограниченными полномочиями в коллегиальных решениях. Это Политбюро будет включать в себя лишь 15 или 20 человек, общую для всех канцелярию и пресс–службу. Кроме этого, Агентство правительственной безопасности перейдёт в прямое подчинение этой организации… Мы соединим должность премьера и президента, немного исправим структуру Парламента, подчистим судебную систему, создадим консультативный орган – Президентский совет – из грамотных юристов, экономистов, политологов и учёных, вместо госсовета из глав субъектов… Заметьте, в целом всё останется как прежде – Президента будут выбирать, максимум на два срока, он будет являться главнокомандующим и обладать теми же полномочиями. Но. Над всеми–всеми–всеми будет стоять моя организация, способная, аки самодержавный властитель с конкретной биполярочкой, – это ироничное высказывание, высмеивающее коллегиальность принимаемых в Комиссии решений, позабавило Евгения, – Отменить любое решение и заменить его на своё… В долгосрочной перспективе я создаю структуру, которая будет отслеживать антинародные решения любых, даже муниципальных, уровней власти и отменять их. Разумеется, эта структура будет подконтрольна народу, став византийской формой демократии…

– И формально всю полноту власти получите вы?

– Формально да. Но я точно не стану вмешиваться в дела Орловой, которая всё равно останется хранителем ядерного чемоданчика.

– И как же будет называться эта структура?

– Мне хочется носить звание Генерального Комиссара, так что назову Комиссией Федерации… Приятно осознавать, что все лавры достанутся Лизе. Столько реформ, столько нового!

– Но ведь вы остаётесь у власти? И власти высокой.

– Да что вы. Я просто хочу сидеть в кабинете, где–нибудь в новом городе с большой красивой рекой, и смотреть ролики на Ютубе. Увижу, что где–то сбили пешехода, а водитель оказался помощником прокурора и его отмазывают усиленно, сделаю звонок и порекомендую внимательнее относиться к такому делу… Благодать!

– Хм… Забавно… Орлова точно поделится с вами?

– Как ужасно, что вы не разобрались в наших с ней отношениях! – смеялся он. – Мы с Лизой просто идеальные политики, которых давно жизнь свела в едином страстном порыве. Вообще, разобщённо, такие люди как вы, как я и как Орлова обречены на одиночество… Мы можем опереться только на воплощения самих себя… Нам с Елизаветой повезло, и мы встретились. Да и вам, если верить вашей книге, очень повезло с парой, правда непонятна ваша радикальная форма одиночества…