Стив Сомер - Кумир

— Вы видите картину в целом,— продолжал Грейзмен.— И во всеоружии бросаетесь в бой. Такой дар редко встречается, тем он ценнее.

Было ясно, что он куда-то клонит, и Бендер сделался весь внимание.

— Могли бы мы с вами поговорить, но так, чтобы разговор остался только между нами?

— Конечно.

— Я имею в виду, что исключить придется и президента, и вашу семью, и вообще кого бы то ни было.

Машина выехала на Гранд-Сентрал парквей.

— Олли, смею надеяться, вы знаете, что мне можно доверять — я не болтун.

Грейзмен наклонил голову.

— Моя компания, Лу, сейчас на перепутье. Но скоро она займет положение, о каком наши акционеры и конкуренты не могут пока даже мечтать. Если мы правильно поведем игру, к 1995 году мы станем главной силой в американском теле- и радиовещании. От Макдугала и Уэйнрайта останутся одни воспоминания.

— Вы имеете в виду вечерние новости?

— Нет, Лу. Я имею в виду нечто большее, ибо намерен охватить одной системой все станции с их филиалами и вести прямую передачу из студий, со сцены, с эстрады непосредственно на дом. У нас уже разработана технология, которая позволит построить спутники связи для прямой трансляции на дом. А также технология записи и воспроизводства прямо от телевизора, который мы пустим в продажу. Когда финансовые ограничения ослабнут, мы сможем приобрести Эм-Си-Эй или другую голливудскую компанию и добрую половину своих шоу готовить сами. Мы создадим первую на нашей планете корпорацию, выпускающую и новости, и развлекательные передачи. Сейчас мы приглядываемся к Ди-Би-Эс в Европе и в Южной Америке. Через несколько лет мы будем единой могучей компанией, и нам бы очень пригодился такой человек, как вы, прошедший Вашингтон.

Бендер попыхивал сигарой.

— Олли, вы мне льстите. Однако я отнюдь не лоббист, я стратег.

— У нас миллионы лоббистов,— заметил Грейзмен.— А я говорю о вашингтонской корпорации с филиалами, у которых будут свои президенты. Для начала выпустим сто тысяч акций. Оклад соответствующий. Штат сотрудников, секретарши, один из наших самолетов всегда к вашим услугам. Контракт на пять лет. Такие условия.

Бендер даже присвистнул чуть слышно.

— Олли, вы меня искушаете. А мне еще надо организовать съезд и провести избирательную кампанию.

— Кто же вам мешает? Выполняйте свою работу — действуйте открыто на стороне президента. Собственно говоря, именно так я бы и посоветовал вам поступать. Вы поможете ему, и это поможет нам.

Бендер задумался. В любом случае от подобного предложения так просто не отмахнешься.

— Мне надо все серьезно продумать.

— Послушайте, Лу,— сказал Грейзмен.— Давайте уточним все обстоятельства. Сэм Бейкер в этом ноябре на выборах не пройдет. Вы это знаете. Я тоже. И наши люди тоже знают. Черт возьми, его кандидатуру могут вообще не выдвинуть на следующей неделе.

Бендер скрестил руки.

— Полегче, Олли. Не забывайте, я сотрудничаю с Сэмом уже очень давно.

— Вашу лояльность я уважаю,— сказал Грейзмен.— Но тут вопрос не в лояльности. Важна практическая сторона дела. Если вы ухватитесь за мое предложение сейчас, вам удастся ретироваться, пока вы еще на высоте положения. Пропустите неделю, Бейкера не выдвинут, и вы окажетесь не у дел. Всего лишь одним из бывших чиновников Вашингтона.

Бендер стиснул зубами кончик сигары.

— Мне очень жаль, Лу, но лучше смотреть правде в глаза.

Лимузин остановился. Бендер хмуро кивнул.

— Позвоните мне завтра,— сказал Грейзмен.

Водитель вышел из машины и открыл дверцу для Бендера. Но тот продолжал сидеть, отвернувшись к боковому окну, за которым с юга наползали тяжелые грозовые тучи. Стало быть, когда он приземлится, в Вашингтоне будет лить дождь. На всю ночь зарядит. Что ж, Грейзмен сказал правду. Только от этого не легче.

— Когда завтра? — спросил Бендер.

13.15.

Когда старший агент Барни Скотт еще в 1981 году выдавал свою последнюю дочь замуж, он стоял перед алтарем и думал не о том, что расстается с дочерью, а как бы поскорей продать свой старый дом. Через пару дней громадная несуразная махина в викторианском стиле была продана, и Скотты купили городской дом неподалеку от Вашингтон-Серкл. А значит, больше ему не надо будет ездить на работу в пригородном поезде.

Скотт вошел в прихожую своего дома, скинул плащ с капюшоном и крикнул:

— Клэйр, дорогуша! Вот и я!

Распахнул дверцу стенного шкафа, чтобы повесить свою одежду. Но тут из шкафа высунулась нога, и он получил такой удар, что перехватило дыхание, и он упал на колени.

Из шкафа вышел Манкузо. Он наклонился над Скоттом и приставил к его шее дуло бесшумного пистолета.

— Только пикни, и я размозжу твою вшивую башку,— пригрозил Манкузо.

Но Скотту было не до того, он раскачивался из стороны в сторону и ловил ртом воздух. Потом с опаской скосил глаза на Манкузо.

— Ты… что… рехнулся?

Манкузо ткнул пистолетом ему под подбородок.

— Это ты убил его.— Голос от ярости сделался стальным.

— Чего? — взвыл Скотт, продолжая раскачиваться.

— Это ты, выродок, убил его. Теперь я пришел убить тебя.

— Кого? Ч… чего ты?

Манкузо схватил Скотта за галстук и притянул к себе.

— Только посмей мне врать, скотина!

Скотт поднял глаза на Манкузо. Он корчился от боли, но страха не чувствовал.

— О чем ты? О, господи…— Он мотал головой и стонал.

— Молись, подонок,— прошипел Манкузо ему в ухо.

Но Скотт на угрозу не клюнул:

— Давай… стреляй… Гад…

— Росс кое до чего докопался, так вы его…

— О чем ты? О господи, ты покалечил меня…

— Докопался, и вы решили заткнуть ему рот.

— Это бандиты… Его ограбили…— Скотт попытался вырваться, но Манкузо крепко держал его.

— Он раздобыл улики. Вот его и убили. А кейс украли.

К Скотту наконец вернулось дыхание.

— Какой кейс? О чем ты толкуешь?

— Кейс с уликами против убийц Мартинеса.

Шок от удара стал проходить, и Скотт выпрямился.

— Какие улики? Сукин ты сын, помоги мне подняться… Чуть было из-за тебя в больницу не загремел.

Манкузо снова приставил дуло бесшумного пистолета Скотту к горлу.

— Я тебя убью.

Но Скотт оттолкнул его руку с пистолетом.

— Хрен ты убьешь.— Он оперся рукой о плечо Манкузо, поднялся на одно колено, потом на ноги и наконец медленно встал.— Я еще с тобой, сукин сын, посчитаюсь.

— Попробуй,— сказал Манкузо и снял пистолет с предохранителя.

Скотт поглядел на пистолет, потом в глаза Манкузо. В них он прочел смерть и побелел от страха. Но тут заметил на пиджаке Манкузо оторванный карман, тряхнул головой и фыркнул.

— Бога ради, убери свою игрушку, Манкузо. Лучше заколи булавкой свой нагрудник. Твоего любимого Росса прихлопнули, когда он возвращался от фэллоновской пресс-дивы. Со свиданки. Ваша же секретарша видела, как они целовались взасос.