Джеймс Хоран - Нужный образ

Ремингтон тщательно изучил чек, как будто никогда раньше не видел свою подпись.

О. Полагаю, моя.

В. Вы уверены?

О. Полагаю…

В. Никаких «полагаю», мистер Ремингтон. Я показал вам эту подпись. Это ваша?

О. Полагаю… да, моя.

Ремингтона отпустили, и был вызван обслуживавший их официант. Его свидетельские показания были короткими. Он просто опознал Ремингтона и фотографии Сондерса и Джелло, как людей, которых он обслуживал. Потом вновь был вызван Ремингтон.

В. Официант сказал, что обслуживал вас, Сондерса и Джелло. Что вы на это скажете?

О. Я не помню.

В. Он лжет? Готовы ли вы предстать перед большим жюри и повторить это?

О. ( Крича ) Не знаю! Я не уверен!

Келли был безжалостен. Он вызвал на свидетельское место Кеннета Биринга, главу торгового отдела «Делафилд Моторс», и подверг его жесточайшему перекрестному допросу. К тому моменту, когда он кончил, Биринг превратился в заикающегося, испуганного человека, который знал, что подходит к грани обвинения в лжесвидетельстве. Менее чем через полчаса после того, как он стал давать показания, репортер АП прислал Келли записку, цитируя сообщения своего бюро, что «Делафилд Компани» уволила Биринга. Келли медленно и отчетливо зачитал сообщение перед телезрителями.

Перерыва не было. На следующий день вновь был вызван официант, потом Ремингтон, его секретарша, водитель такси, который отвез Джелло в офис Ремингтона, и, наконец, Нудлз, которого нашли-таки после того, как Келли совершенно недвусмысленно объявил ФБР, что желает обнаружения этого преступника.

Он был именно таким, как Бенни его описал: высокий мужчина с густыми старомодными бакенбардами, подчеркивающими худобу лица. Он был профессиональным вором и не собирался отдуваться за других. Он рассказывал все просто и откровенно: он пришел к Джелло, чтобы уладить дело Сингеров. Бенни сказал, что это можно сделать за определенную плату. Он пошел к семье, собрал деньги и привез их к Бенни в портфеле, после чего они вместе пересчитали их. Потом они взяли такси («Луи, парень с плоским носом, всегда возивший Бенни») до офиса Ремингтона, где портфель с деньгами был передан Ремингтону.

— Я дал Бенни деньги, он уладил мне дело, — таким был его ответ, сопровождаемый замысловатым пожатием плеч.

В. Вы видели, как Ремингтон брал портфель?

О. Конечно. Мы пришли в его офис, и Бенни передал ему портфель.

В. Что он сделал?

О. Вошел в свой кабинет, Бенни говорил, что он очень подозрительный парень и, возможно, захочет пересчитать деньги.

В. Потом он вышел?

О. Он вышел, и мы пожали друг другу руки.

В. Вы рассматривали это как взятку?

О. А как же иначе? Ребята позвонили и сообщили, что их выпустили.

В тот же день Келли вновь вызвал Ремингтона. Он задавал ему только три вопроса, пока адвокат не сломался и не поклялся, что говорит правду, и что действительно он и Сондерс уладили много дел. Они подкупали судей, продавали контракты. Он что-то лепетал, полностью разбитый человек. Но Келли продолжал давить, требуя новых свидетельств, имен, дат. Когда Ремингтон покинул свое место, он с трудом мог говорить и был на грани обморока. Были вызваны еще несколько свидетелей. Потом, прямо перед объявлением перерыва, Келли, мрачно улыбаясь, зачитал сообщение из канцелярии нью-йоркской окружной прокуратуры, что Ремингтон согласился подписать отказ от иммунитета свидетеля Конгресса и предстать перед большим жюри.

Это был первый большой прорыв. Замешательство от того, что могло последовать за показаниями Ремингтона, было потрясающим.

В этот день было еще несколько розочек на торте. Джентайл выпустил заявление, в котором сообщалось, что Сондерс прислал телеграмму с просьбой об отставке и заявил, что не намерен покидать страну, традиционно являющуюся пристанищем для беглецов от правосудия Соединенных Штатов.

Тем временем парад свидетелей продолжался. Городские чиновники, заключавшие контракты, управленцы из «Делафилд Компани», которые признавали, что манипулировали городскими контрактами с помощью взяток и роскошных вечеринок, мировые судьи, которые подползали к свидетельскому месту, чтобы признать, что они, возможно, делали ошибки в судебных решениях, когда раздавали условные приговоры гангстерам.

Это был большой парад. Как сказал Фрэнк Шиа, во всей стране не было ни одного телевизора, который не был бы включен.

Федеральный судья Таккер был жалкой фигурой. Когда он занимал место, то дрожал так сильно, что с трудом мог поднять стакан с водой. В течение двух дней он бессвязно и нечетко, заикаясь на каждом слове, излагал свои объяснения относительно Трансконтинентальной торговой корпорации, дрожащими руками надевал очки, чтобы прочитать свои собственные судебные решения, пока, наконец, не сел с опущенной головой, шепча, что ничего не помнит.

В конце второго дня Келли зачитал для занесения в протокол письмо судьи. Судья подавал в отставку, было собрано федеральное большое жюри, Бюро налогов начало перепроверять его доходы. Это были обычные действия гончих, преследующих удирающих общественных деятелей.

В среду мы прибыли в Лоуренс. Как я заметил, Келли теперь не нуждался в репетиторах. Казалось, он знал все нужные вопросы и все ответы.

Слушания в Лоуренсе начались с шефа полиции, того самого тупого моллюска, которого Келли и я встретили в ночь пожара на фабрике пластмассы. Его глупая улыбка вскоре исчезла под напором вопросами Келли.

В. Вы знаете о существовании публичных домов в вашем городе?

О. Да, мне рассказывали детективы. Но я не нашел ни одного.

В. Вы старались?

О. Да, я лет десять проводил расследования относительно одного подозрительного места.

В. Сколько раз вы проводили рейды?

О. Один раз. ( Смех )

В. Вы производили аресты?

О. Нет.

В. Почему, нет?

О. Мы позвонили в дверь, но нам не открыли.

Раздался взрыв хохота. Келли швырнул шефу полиции подшивку узких листов бумаги — выписок с его банковского счета.

В. Эти выписки со счета показывают, что в банке Лоуренса у вас хранятся 8500 долларов и 5000 долларов в банке Олбани. Ваше жалованье составляет 5500 долларов. У вас есть какие-нибудь объяснения?

О. Я скопил их.

А потом к нашему полному удивлению, он выболтал, что у него есть еще пятнадцать тысяч, спрятанные в спальне жены в туалетном столике.

В. Почему вы держите их в таком месте?

О. Последнее время так много грабежей. Понимаете, наркоманы…

В. Почему вы не положили их в банк?

О. Наверное, мне не хотелось, чтоб об этом было известно.

В. И вы, конечно, никогда не подавали декларацию на эти деньги.

О. Возможно. Наверно, я забыл.

В. Откуда у вас эти деньги?

О. Я же говорил, я сэкономил. Доллар здесь, доллар там…