D.O.A. - Время скорпионов

— Прости, что?

— Не беспокойся, вмешалась даже прокуратура.

Офицер госбезопасности перегнулся на заднее сиденье и, достав оттуда картонную папку, после короткого колебания передал ее коллеге. Внутри находились портреты одного и того же человека, лицо которого менялось не только по причине возраста, но и благодаря всевозможным ухищрениям.

— Зубеир Уннас. — Понсо изложил CV [230] Curriculum vitae (лат.) — биография. алжирца. — Он не твой убийца, но его психологический портрет подсказывает мне, что это очень возможный объект. Определи местонахождение парня, и ты, безусловно, найдешь того, кого ищешь.

— Как-то это малоубедительно для истории мести против нас.

— Возможно, но военные очень им интересуются.

— Ничего больше не добавишь?

— Как ты думаешь, почему мне приказали выйти из игры?

Магрелла стер грязь, скопившуюся перед ним на ветровом стекле.

— Уж не для того ли ты со мной откровенничаешь, чтобы спасти этого парня?

— Я аут, [231] Out (англ.) — зд.: вне игры. но все еще сильно боюсь.

— Чего?

— Того, что толкнуло службу внешней разведки впутаться в подобную авантюру.

— А с чего ты взял, что меня охотнее, чем тебя, допустят ворошить это дерьмо?

Понсо хранил молчание.

Магрелла закрыл папку и положил на нее руки.

— Как я узнал об этом парне — если меня вдруг об этом спросят?

20.12.2001

Орфевр-три: «Чертова поганая погода, сейчас снова ливанет…»

Орфевр-два: «Угу, как было бы хорошо с женой в койке…»

Орфевр-четыре: «Вчера тот парень подсказал тебе что-нибудь?»

Такой словесный пинг-понг начался в середине дня. Сотрудники из тридцать шестого убивали скуку, переговариваясь по рации. Они собрались здесь, вокруг жилмассива Лепаж, на бульваре Ла-Виллет и примыкающих улицах, и ждали, когда «тот парень», Незза, выйдет из дома. Сотрудников госбезопасности видно не было, или они просто ушли уже несколько дней назад.

Орфевр-два: «Поразительно, сколько времени они там оставались, эти две потаскухи?»

Полицейские трепались в полной уверенности, что никто их не слушает, потому что подобный перехват потребовал бы технических средств, получить которые не так-то просто.

Орфевр-четыре: «По крайней мере три часа…»

Сервье такими средствами располагал.

Орфевр-два: «Ублюдок. Это ненормально, что там всегда трутся одни и те же, как свиньи…»

И составлял им компанию, хотя они об этом не знали. Новые приказы, грязная работа по делу объекта. Линкса уже достало сидеть на хвосте Нуари Мессауди.

Один, вместе с полицейскими, на заднем плане.

Многие причины могли объяснить этот новый заход, и самые очевидные из них оптимизма не внушали. Такая ситуация поначалу насторожила агента, но потом он решил не обращать внимания. Слишком долго он играл в эти игры, чтобы не знать их границ и опасностей. Управление сворачивало работу, чтобы в случае бури минимизировать свой риск, а он должен выкручиваться самостоятельно.

Один.

Орфевр-три: «Да чем они там занимаются?»

Вместе с полицейскими, на заднем плане.

«Они» в полицейском требнике означало Мессауди, но еще и Карима Сайяда, Великолепный, пришедшего часом раньше. Человека, легко уходящего от слежки, обстрелянного, сознающего, что за ним наблюдают, связанного с дилером, подозреваемым в исламистских привязанностях. И все же бородачи сомневаются в нем.

Круги в кругах.

Сайяд и Сервье уже прежде «нанюхали» друг друга: возле дома Сесийона, два месяца назад.

Незза и Джафар — звенья единой замкнутой террористической цепи. Сайяд? Нет, Сайяд и он — это общий мир, общие объекты. Один вблизи, другой вдали. Один информирует, другой действует? Возможно. Вероятно, все же они работают не на одну контору. Великолепный не принадлежит ни к конюшне Стейнера, ни к внешней разведке.

Но если он все еще здесь, значит, его работодатели могут или хотят пожертвовать им.

Значит, Линкс не совсем один.

Орфевр-один: «Всем постам. Со стороны Колонель-Фабьен приближается автомобиль. В нем Туати и еще двое…»

Туати? Верующий, в контакте с которым был Мессауди, имам мечети Пуанкаре, духовник любознательных мальчиков, следящих за себе подобными. Сайяд у Неззы, Туати с двумя сбирами у Неззы. Четверо против одного.

Сервье медленно выпрямился позади ограды, за которой он прятался. Его бинокль оторвался от наблюдателей из криминальной полиции, чтобы проследить за паркующими машину исламистами, и замер в ожидании.

Орфевр-три: «Мессауди выходит из своей квартиры…»

Сигнал прозвучал меньше чем через две минуты молчания рации, показавшегося бесконечным. Линкс увидел, как дилер остановился у машины с пассажирской стороны, где сидел проповедник, и передал ему небольшой предмет. Связку ключей? После чего пешком направился в сторону площади Сталинград.

Боевая тревога на радиоволнах. Оперативники бросились следом. Группам, расположенным дальше на бульваре, был дан приказ выступать последними, чтобы не вызвать подозрений бородачей. Напрасная предосторожность: те уже вышли из машины и двигались по жилмассиву Лепаж. В конечном счете трое против одного.

Орфевр-четыре: «Мессауди проходит мимо нас, спускается на станцию „Жорес“…»

Незза уезжал на метро, а не на автомобиле. Так надежнее. Агент задумался. Его мозг отмечал детали полицейского маневра, но глаза отказывались упускать Туати.

Орфевр-один: «За ним идет пешеход…»

Великолепный в задании не участвовал.

Наконец Линкс отступил в темноту и, оказавшись вне поля зрения, бросился к своему мотоциклу.

Квартира Нуари Мессауди выходила во двор; вдоль длинного коридора по одну сторону анфиладой располагались три комнаты, а по другую — кухня и ванная. Мохаммед бесшумно отпер входную дверь и пропустил вперед двоих своих молчаливых спутников. В глубине квартиры громко работал телевизор. Никакого другого шума не было. Должно быть, Карим по-прежнему находился возле телевизора в ожидании Неззы, сославшегося на необходимость прогуляться, чтобы выйти и оставить его одного.

Имам быстрым взглядом окинул темный коридор. Лишь дальний его конец освещала часть гигантского экрана дилера. Все боковые двери были закрыты.

Имам кивнул. Трое мужчин осторожно двинулись вперед. Они хотели застать Карима врасплох, чтобы взять живым и заставить его тихо исчезнуть. После того, как он запоет. А он запоет.

Нуари предупредил гостей, что телевизор повернут экраном к двери гостиной и перед ним стоит мягкий диван. Так что они подойдут к своей добыче со спины. Он только не уточнил, что комната очень большая и слабо освещенная. Так что, оказавшись позади дивана, трое салафистов никого на нем не обнаружили.

Феннек нарисовался справа и немного сзади них, шагах в десяти. Инстинктивно сбиры Мохаммеда бросились на него. Тот, что ближе, не успел даже увидеть, как противник поднял руку и выстрелил. Сдвоенный выстрел. Слепые близкие попадания в область сердца.