Энди Оукс - Глаз дракона

— Мне хочется проверить, насколько верно я всё понял. Американцы и Цинде воровали для вас культурные реликвии. Людей из Грязи. Е Ян задирала цены. Уверенная женщина. Глупая женщина…

Хейвен поправляет воротник. И галстук.

— …при помощи охранников Липинга вы приехали в лабораторию в снежных полях, похитили их и привезли в Шанхай. На операционный стол. Вы не любите транжирить доступные материалы. Если бы вы убили их там, в лаборатории, нельзя было бы использовать их органы. Сотни тысяч долларов на чёрном рынке трансплантов…

Секунды. Секунды. Он смотрит на англичанина. Застёгивающего манжеты.

— …вырезали у них органы. Дали им умереть на операционном столе.

Смотрит на него. Тот застёгивает пиджак. Разглаживает отвороты.

— …они должны были быть живыми, когда вы их оперировали. Живые органы приносят больше долларов…

Хейвен опускается губами к питьевому фонтанчику. На губах вода, едва их смочила.

— …а потом вы их изувечили. Не упустив ничего. Делать это своими руками…

Хейвен улыбается.

— …наверно, вы испытали необычайный прилив свободы. Никаких ограничений точных хирургических приёмов, которые обычно сковывают вас. Свобода…

Смотрит на него. Тот шнурует ботинки. Точными движениями. Движения пальцев, слишком изящных, чтобы заниматься насилием. Появляется ощущение, что англичанин злится, но он тут же берёт себя в руки, поправляя галстук.

— …ошибка. В этом убийстве вы решили, что избавляться от трупов необязательно самому. И оставили эту задачу охранникам Липинга. Они сковали их ещё с четверыми и скинули в Хуанпу. Крематорий находится на другом конце города. Река ближе…

Ответа нет. Но он следит за глазами англичанина. Ищет прореху в ткани. Ничего… только часы отсчитывают минуты его жизни. Этот человек переполнен самоуверенностью. Ощущением, что он накрепко обвязан страховочным тросом. Он что-то знает, что ускользнуло от старшего следователя. Пиао лезет под китель. Пальцы нащупывают полированную сталь, спящую в кобуре. Холодную. Успокаивающую.

— …а четверых заключённых, которые были с ними скованы, законным образом казнили в «Лесу Добродетели». Их органы были заражены, но всё равно вы решили продать их на чёрном рынке. И никакая история не связывает эти две группы. Просто совпадение. Люди Липинга не имели в виду никакого глубокого смысла, когда сковали их вместе и бросили в реку, вместо того, чтобы довезти до крематория. У таких людей самый глубокий смысл лежит на дне бутылки Цинтао. Но у вас, мистер Хейвен, это ошибка. Первая и единственная ошибка…

Следит за ним. Хейвен, прихорашиваясь, ничем не выражает своих чувств. Но внутри Пиао нарастает злость. Волна горячих слёз и потребность выпустить их на волю.

Возьми и пристрели его. Прямо здесь. Прямо сейчас…

— …министр Кан Чжу и товарищ Шеф Липинг с пониманием отнеслись к вашей ошибке. Улыбающиеся китайцы подливали вам вино. Но что западный человек может прочитать по улыбке китайца?

В глазах англичанина не отражается ничего. Крещение правдой, и всё равно — пустота.

Возьми и застрели мудака.

— …и всё время у вас в голове крутилась нерешаемая головоломка. Что будет, если один-единственный человек, которого все водят за нос, сумеет проследить все нити…

Англичанин поворачивается к окну, подходит к портфелю, стоящему рядом с дверьми. Высокопоставленные друзья могут смириться лишь с определённым количеством ошибок. Он до сих пор остаётся уважаемым иностранцем, или стал балластом, который пора сбросить? Следователь, то, что он появился здесь… уже обо всём говорит. Кто-то указал Пиао в его направлении. Заводная игрушка, делает то, для чего предназначена. Теперь придётся следить за спиной. Но Хейвен всегда на шаг впереди, это стиль его работы. Он не ждёт откровений. Не удивляется сюрпризам. На шаг впереди.

Пиао раскидывает руки, контакт с пистолетом под кителем, со сталью… потерян. Обнажён. Обнажён и уязвим.

— …я дал вам шанс объясниться. Стать известным. Понести ответственность. Вы не нашли слов, но и не возмутились. Серийный убийца, который хочет известности, но не желает ответственности. Но в океане не бывает прилива и отлива одновременно…

Пиао вытаскивает пистолет из кобуры. Гротескно чёрный. Грубый. Чёрный. Тут же разливается запах смазки, полированного металла… и смерти. Он сдвигает предохранитель. Палец твёрдо лежит на спусковом крючке Модели 67. Брови Хейвена удивлённо поднимаются. Он отодвигается назад к стене, руки сложены одна на другой. Сведённые пальцы совсем не настолько расслаблены, как пытается изобразить поза.

— …я сейчас выведу вас отсюда. Пистолет будет прижат к вашей спине. Только дёрнется кто из мужиков в коридоре, и я приложу к очень чувствительному спусковому крючку достаточное усилие, чтобы у вас в спине появилась дыра размером с пирожное…

Он идёт вперёд, кончик глушителя на 67 вминается в тонкий материал пиджака Хейвена.

— …твои люди будут следить за нами, это ясно, но в переулках Хункоу будет несложно оторваться от них…

Пистолет ещё крепче вжимается в рёбра англичанина.

— …а потом мы будем ехать и ехать. На север. Два, три дня, а потом мы свернём в ближайшую деревушку и доложим в местное отделение БОБ. Сначала они не поверят в то, что я скажу. Убийства. Контрабанда культурных ценностей. В деревне, где большим преступлением считают кражу свиньи или лопаты, все встанут на уши. Каждый захочет стать председателем. Люди бросятся к телефонам. Притащат представителей власти из соседнего поселения, из ближайшего города…

Пиао подталкивает англичанина пистолетом.

— …когда волки во сне чуют запах близкого оленя, они просыпаются очень голодными. Они гарантированно начнут расследовать это дело. На севере холодно, погода воспитывает в людях терпение. Правда откроется медленно, но неизбежно.

Англичанин смотрит на часы, рука движется к ручке двери.

— Мне надо встретиться с Барбарой и сесть на самолёт через сорок пять минут. Мои принципы не позволяют заставлять леди ждать.

— Выйди в коридор, и я тебя застрелю.

Пиао яростно вонзает дуло пистолета в бок англичанину. Сталь бьёт в рёбра. Тот сгибается… убирает руку с замка, трёт бок. Лицо чернеет от злости. Но она остаётся под контролем. Англичанин собирает её яд, но откладывает до лучших времён.

— Застрели меня… застрели, и будешь мёртв через десять секунд.

Его глаза стреляют налево, указывая на коридор за стеной, на двух людей, стоящих там. Дым и бородатые шутки. И пистолеты в кобуре.

— Может, оно того стоит.

— Самоубийство, и ради чего? Сообщить правду китайскому правосудию? Не будь таким наивным. Ты один такой остался, старший следователь, все остальные знают, до чего прогнила система с верха пирамиды до самого подножия. Каждый. Всё продаётся. По самым сниженным ценам. Китайская Народная Республика… блядь, дающая за пачку «Бенсон и Хеджес». Государственный секрет — за бутылку «Тичерс». Так ради чего умирать, а, старший следователь? Ты действительно думаешь, что убив меня или отправив за решётку, ты остановишь трансплантационную индустрию в стране? Что перестанут казнить заключённых и пересаживать их органы?