Леонид Млечин - Обстоятельства смерти господина N

Хенкинс многозначительно развел руками.

— Не очень-то они меня слушаются.

— Да, это хуже всего. Воздействовать на них мы не можем. А случись что, вину возложат на нас, дескать, недосмотрели.

Хенкинс был уже у двери, когда О’Брайен остановил его вопросом, который хотел задать с самого начала беседы.

— Курьер… не приехал?

Хенкинс отрицательно качнул головой Он немного помедлил, выжидая, не спросят ли его еще о чем-нибудь, но О’Брайен молчал, и Хенкинс вышел.

— По-видимому, вы просто плохо понимаете по-английски, — зло произнес Фил. — Я вам еще раз повторяю, что вы ошиблись, и я не тот человек, за которого вы меня принимаете.

Он встал, показывая, что разговор окончен, но неприятный таиландец с совиными глазами без ресниц продолжал сидеть, закинув ногу на ногу.

Потеряв терпение, Хоукс направился к телефону.

— Мне придется связаться с полицией, — пригрозил он, — чтобы вас вывели отсюда.

Когда он снял трубку, таиландец сухо произнес:

— Полиция уже пришла к вам.

Он поднялся с кресла, чтобы продемонстрировать Хоуксу удостоверение сотрудника полиции, выданное на имя Тираюта.

— Так что же вам угодно? — Хоукс был совершенно сбит с толку.

— Я надеялся, что мы сумеем договориться, так сказать, полюбовно: вы бы помогли мне, я вам, — сказал Тирают. — Но теперь я вижу, что вы не склонны сотрудничать с нами. В таком случае вам придется поехать со мной.

— В полицию?

Вместо ответа Тирают усмехнулся. Он открыл дверь и выжидающе посмотрел на Хоукса.

— Я должен связаться с консульством, — неуверенно проговорил Фил.

— Вы это сделаете из полиции. Пойдемте, и не привлекайте внимания.

Они спустились на первый этаж. Тирают пропустил Хоукса вперед. Они вышли из гостиницы и сели в старый, потрепанный “ниссан” без кондиционера. Хоукс немедленно стал задыхаться. Он нервно ощупывал свой американский паспорт и жалел, что не позвонил сразу Дуайту Хенкинсу и не проконсультировался, должен ли он ехать в полицию.

Он ничего не понял из разговора с этим странным таиландцем какие-то смутные намеки, предложения, Хоукс был твердо убежден, что таиландская полиция, в его представлении не отличающаяся особой компетентностью, спутала его с другим человеком Эта мысль его успокоила.

Олдмонт отпустил такси и дальше пошел пешком. Дом, в котором он надеялся застать Тираюта, он нашел бы с закрытыми глазами: в свое время часто бывал там, но знакомую ему автомобильную дорогу перегородили, и он боялся, что на машине придется долго кружить.

Он шел узкими улочками в кромешной тьме. Каждый шаг надо было делать с осторожностью: плохого качества асфальт разъело тропическое солнце. В любой из этих глубоких трещин можно было запросто сломать ногу.

Петляя по одному из старых кварталов Бангкока, Олдмонт вспоминал, сколько же раз ему приходилось участвовать в делах, от которых он предпочел бы держаться подальше.

Через несколько лет после смерти Линна ему опять приказали лететь в Таиланд. Помощи от АНБ потребовало ЦРУ. И хотя сотрудники агентства называли обитателей Лэнгли — “эти подонки за рекой”, отказывать в помощи считалось неудобным.

Олдмонт приехал в Бангкок на следующий день после убийства тридцатидевятилетнего руководителя социалистической партии, который отказался от преподавания социологии в Гаммасатском университете ради политической деятельности. Доктор Бунсанонг Буниотаян возвращался домой с прощального банкета, устроенного одним австралийским дипломатом. Длинный белый автомобиль обогнал его машину… Там, видимо, сидели снайперы. Третья пуля попала в голову.

Бунсанонг Буниотаян оказался легкой мишенью для покушения, потому что не принял никаких мер предосторожности, хотя и знал, что его имя внесено в список людей, которых намечено убить. В дома нескольких его единомышленников в качестве последнего предупреждения по чьему-то заказу были доставлены гробы. В тот год в Таиланде поднялась волна насилия. Убивали сотни людей по политическим мотивам. Убийц не находили. В преступном мире существовала негласная такса — убрать человека так, чтобы не осталось никаких следов, стоило пятьсот батов. Но с особой жестокостью, методично расправлялись со своими политическими противниками члены двух организаций, наводивших страх на таиландцев, — “Навапон” и “Красные буйволы”.

После длительной беседы в посольстве Олдмонт в общих чертах уяснил ситуацию в стране. С довоенных времен, когда в Таиланде была установлена конституционная монархия, армия много раз брала власть в свои руки. Особое беспокойство внушали студенты двух столичных университетов — Таммасата и Чулалонгкорна, которые в 1973 году участвовали в свержении очередной военной хунты. Сейчас, по мнению политического отдела американского посольства, левые опять приобрели слишком большое влияние в стране, что угрожало интересам США.

Изгнанные из Индокитая, американцы смогли зацепиться только в Таиланде, но и отсюда им приходилось выводить войска. Более того, под нажимом общественного мнения правительство в Бангкоке попросило Вашингтон закрыть находящуюся в Удоне сверхсекретную станцию электронной разведки. Это была большая и невосполнимая потеря для американской разведки: станция прослушивала огромное количество переговоров во Вьетнаме и соседних районах Китая. Олдмонт знал, что ни один другой объект Агентства национальной безопасности не сможет держать под “электронным колпаком” этот район.

По указанию руководства ЦРУ и своего собственного он должен был проконтролировать консервацию базы, иными словами, позаботиться о том, чтобы никакие секретные материалы, шифры и аппаратура не попали в чужие руки. Но это было не единственной целью командировки Олдмонта.

Резидент ЦРУ в Бангкоке, ссылаясь на полученную из Лэнгли шифровку за подписью заместителя директора управления, попросил кое в чем помочь “нашим верным друзьям в Таиланде”.

— Понимаю, что неразумно использовать специалиста столь высокого класса для почти кустарной работы, — сказал он извиняющимся тоном Олдмонту, — но у нас должна быть гарантия, что все будет сделано как следует. От вашей работы многое зависит.

После разговора с резидентом в тот же день вечером Олдмонта первый раз отвезли в отдаленный квартал Бангкока, в большую квартиру, которая принадлежала Тираюту.

Джем и Тони сразу подцепили себе по девочке. Для этого им не пришлось много трудиться. Они вышли из “Амбасадора” на улицу, дошли по ней до первого перекрестка, свернули направо и остановились у бара, где реклама обещала, что клиентов будут обслуживать девушки, одетые или, вернее, мало одетые, в стиле “топлесс” — “сверху ничего”.