Тана Френч - Сходство [litres]

– Знаю, – кивнула я. – Знаю.

– Он понимал, что загнан в угол, за решетку попасть не хотел, и я его прекрасно понимаю – можешь представить, чтобы он подружился с сокамерниками? И он нашел выход и своего добился. Вот что мне в нем нравится: он был не трус. Я его недооценил.

– Фрэнк, – спросила я, – ты когда-нибудь убивал человека?

Он потянулся к моей пачке сигарет, закурил, засмотрелся на огонек.

– Вчера все прошло как надо, – сказал он, отложив зажигалку. – Что было, то было, веселого тут мало, через пару недель все закончится. И точка.

Я молчала. Фрэнк пустил в потолок длинную струю дыма.

– Вот что, дело ты раскрыла. И раз пришлось заодно кого-то пристрелить – ладно, пусть Дэниэла. Я этого лощеного мудилу с самого начала невзлюбил.

Разводить церемонии я сейчас была не в силах, тем более с Фрэнком.

– Да уж, Фрэнки, я заметила. Все, кто хоть как-то был связан с делом, тоже заметили. И знаешь, почему ты его невзлюбил? Потому что вы с ним похожи.

– Ну-ну-ну, – протянул Фрэнк. Улыбнулся уголком рта, но глаза, льдисто-голубые, смотрели не мигая – не разберешь, злится он или нет. – Ты ж у нас психолог, а я и забыл.

– Вы как две капли воды, Фрэнк.

– Ерунда. Он был псих, Кэсси. Помнишь, как ты портрет составляла? Уголовное прошлое. Забыла?

– Что, Фрэнк?.. – И едва не вскочила, но пол будто уходил из-под ног. – Что ты узнал про Дэниэла?

Фрэнк неопределенно мотнул головой, не выпуская изо рта сигареты.

– Мне ничего узнавать и не понадобилось. Если человек с гнильцой, я всегда чую, как и ты. Есть черта между добром и злом, Кэсси. Мы с тобой живем на светлой стороне. Даже если иной раз забредаем по ошибке на другую сторону, все равно про черту помним, она не дает нам сбиться с пути. А для Дэниэла этой черты не существовало.

Он нагнулся над кофейным столиком, стряхнул пепел в пепельницу.

– Есть черта, – повторил он. – Всегда ее держи в уме.

Повисло молчание. За окном уже смеркалось. Где будут ночевать сегодня Эбби, Раф и Джастин? А Джон Нейлор – король на час, виновник нашего краха – так и уснет под луной, среди руин “Боярышника”? Легко представить, что сказал бы на это Фрэнк. Теперь это не твоя забота .

– Вот что я хотел бы знать, – спросил чуть погодя Фрэнк, и тон у него изменился, – когда именно Дэниэл тебя раскусил? Ведь раскусил же, я уверен. – Он поднял на меня взгляд, синие глаза сверкнули. – Судя по тому, как он говорил, он знал, что на тебе “жучок”, но не это меня тревожит. Мы могли бы и на Лекси “жучок” нацепить, будь она жива, микрофон еще не означает, что ты из полиции. Но вчера, когда Дэниэл вошел в дом, он точно знал, что ты с оружием и пустишь его в ход. – Фрэнк устроился поудобнее, закинул руку на спинку дивана, затянулся. – Можешь предположить, что тебя выдало?

Я пожала плечами:

– Наверное, лук. Мы-то думали, я выкрутилась, но Дэниэл более сильный игрок, чем мы предполагали.

– Это так, – согласился Фрэнк. – И ты уверена, что в этом все и дело? Его не насторожили, к примеру, твои музыкальные вкусы?

Он разгадал, разгадал трюк с пластинкой Форе. Полной уверенности у него быть не могло, но наверняка почуял. Я через силу подняла на него взгляд, виноватый, слегка удрученный.

– Больше ничего в голову не приходит.

Колечки дыма зависали в солнечных лучах.

– Ладно, – сказал наконец Фрэнк. – Как говорится, дьявол кроется в мелочах. С этим луком ты ничего не могла поделать – а значит, не могла застраховаться от провала. Так?

– Да. – Хоть одно слово мне далось легко. – Все, что могла, я сделала, Фрэнк. Изо всех сил старалась стать Лекси Мэдисон.

– Предположим, если бы ты вчера-позавчера узнала, что Дэниэл тебя вычислил, могла бы ты повлиять на исход?

– Нет, – ответила я, и это тоже была правда.

Этот момент мы обсудили много лет назад, у Фрэнка в кабинете, за чашкой пригоревшего кофе с шоколадным печеньем. Когда я спрятала график Лексиной жизни в карман форменной рубашки и зашагала к автобусной остановке, этот момент уже вызрел и ждал всех нас.

– Думаю, это лучший исход из возможных.

Фрэнк кивнул:

– Значит, с работой ты справилась. На том и порешим. Не бери на себя чужие грехи.

Я даже не пыталась описать ему то, что было у меня перед глазами, те тончайшие нити, что связывали всех нас и привели туда, где из невиновности каждого в отдельности сплелась общая вина. Вспомнилось, как Дэниэл с печатью невысказанной грусти на лице говорил: Для Лекси не существовало законов причины и следствия, и трещина между мной и ею будто стала глубже.

– А это, – продолжал Фрэнк, – подводит меня к тому, ради чего я пришел. Остался в деле один невыясненный вопрос, и, нутром чую, ты можешь знать ответ. – Он поднял взгляд от кружки. – Нашу девочку и правда зарезал Дэниэл? Или он себя оговорил по какой-то дурацкой, ему одному ведомой причине?

Синие глаза Фрэнка смотрели на меня в упор.

– Ты слышал то же, что и я. Он один вдавался в подробности, остальные трое никого не назвали. Они утверждают, что это не он?

– Ни хрена они не утверждают. Мы их допрашивали сегодня весь день и вчера почти весь вечер – и ни слова не вытянули, разве что “принесите воды”. Джастин слезу пустил, Раф стулом кидался, когда узнал, что пригрел на груди змею, – пришлось на него нацепить наручники, пока не угомонится, – вот и все общение. Партизаны долбаные!

Вспомнилось, как Дэниэл, приставив палец к губам, обвел остальных взглядом, полным мольбы, – тогда я не поняла, в чем дело. Даже на тот случай, если его жизнь оборвется, у него был план. А остальные трое, то ли из преданности, то ли по привычке, то ли оттого, что у них не осталось других опор, продолжали его плану следовать.

– Я потому спрашиваю, что показания их не совпадают. Расхождения хоть и мелкие, но есть. Дэниэл тебе сказал, что в руке у него был нож, потому что он мыл посуду, но на записи Раф и Джастин говорят, что Дэниэл боролся с Лекси обеими руками. До того, как ее ударили ножом.

– Может, просто запутались, – предположила я. – Слишком уж быстро все произошло, сам знаешь, чего стоят показания очевидцев. Или Дэниэл все смягчил – сказал, что нож у него случайно очутился в руках, а на самом деле нарочно его схватил, чтобы ударить Лекси. Возможно, мы так и не узнаем, что там было на самом деле.

Фрэнк затянулся, глядя на разгорающийся алый огонек сигареты.

– Как я понял, – сказал он, – только один человек мыл посуду и ничего больше не делал руками с той минуты, как нашли записку, и до того, как Лекси пырнули ножом.

– Ее убил Дэниэл, – ответила я, и слова эти не казались мне ложью, не кажутся и сейчас. – Я уверена, Фрэнк. Он не врал.

Фрэнк долго, пытливо вглядывался мне в лицо. И вздохнул:

– Ладно, поверю тебе на слово. Не думал, что он способен вот так сорваться – ни плана, ни организации, но, может статься, общего у нас с ним меньше, чем ты думаешь. Я с самого начала ставил не на Дэниэла, но раз уж всем так хочется, пусть будет Дэниэл… – Он мотнул головой. – Ничего не поделаешь.