Андрей Воронин - Последнее купе

– Никому не двигаться! Служба безопасности! Еще выстрел – угольный шкаф со скрежетом разлетелся на куски, оттуда поднялось облако черной пыли.

– Хана нам, Лена, – бормотал Кафан, оттаскивая девушку к наружной двери, как трактор уверенно тащит за собой цепляющуюся за землю борону. – Всем хана… И тебе тоже, это… как два пальца.

Он уперся спиной в дверь, за которой мелькали кусты и плавные линии электропроводов. Подергал ручку. Выстрелил несколько раз в замок. Что-то с тонким писком отлетело в сторону… Потянул дверь на себя. В тамбур ворвался жесткий, как полотенце, ветер, запах свежих листьев и гудрона.

– Всем хана.

Лена поняла, что он задумал. Она ударила его коленом в пах – у Кафана щелкнула челюсть, он снова выпучил глаза… затем дернул ее за волосы так, что чуть не оторвал голову. Девушка схватилась за какой-то выступ на стене, сжала пальцы в кулак и с криком ударила бандита прямо в зияющую рану на боку. Кулак словно провалился в горячий кипящий кисель.

– Тебе не больно? – тихо спросила Лена, так тихо, что, может, даже не спросила, а только подумала, но Кафан все понял. Из его горла вырвался хрип и что-то еще… Мокрое.

– Может, хватит? Или еще?

Кафан покачнулся, вцепился в поручень. Лена резко выдернула руку – внутри раздался мерзкий звук, кулак был в крови. Пистолет упал на край площадки, отскочил и в одно мгновение был смыт проносящимся внизу потоком щебня и травы.

…В тамбуре появились двое: лысый из восьмого купе и какой-то парень – его туфли и низ темных, в полоску, брюк заляпаны кровью. В руках у парня короткое тяжелое ружье, Лена видела такие в полицейских сериалах. Ружье было направлено в ее сторону.

Она зачем-то крикнула:

– Это Кафан!.. – словно главное сейчас было представить стороны друг другу.

Лена не слышала выстрела, но что-то вдруг с неодолимой силой потянуло ее назад.

Рядом раздался голос Кафана. Она увидела его расширенные зрачки. И почувствовала грохочущую бездну за спиной, очень близко, ближе, чем ее собственная кожа.

Жору выкинули из багажника, словно это был мешок с протухшей редькой. Плеснули в лицо чем-то теплым и соленым. «Море? – подумал Жора. – Минералка?» Страшно болела голова. Он не знал, сколько провалялся без сознания. Внизу по-прежнему стучали колеса: туда-туда…

Жора открыл глаза.

Ни Кафана, ни Шубы, ни Балчи. Над ним нависло пустое незнакомое лицо. Веснушки. Бесцветные брови и ресницы. На пористом носу и над верхней губой гроздьями блестел пот.

– Время! Время! – выкрикивали где-то далеко. – Время не ждет!

Топот снаружи. Крики. Такое впечатление, что там выступает народный ансамбль бедуинов-тимпанщиков или десяток людей одновременно молотят ногами в двери.

– Что случилось? – пробормотал Жора. – Что здесь происходит?

Рыжий отхлебнул из стакана и снова плеснул Жоре в лицо.

– Валентин! Сарыгин! – крикнул он в сторону. – Здесь этот… Курьер! Я его в багажнике нашел!

Из коридора донеслись ругательства. Кто-то сказал запыхавшимся голосом: «Здесь ни фига…» Потом прилетело:

– Кончай его, Хлус! Время!

Рыжий, который, наверное, и был тем самым Хлусом, достал откуда-то черную тупорылую машинку, которая называется «агент» или «астра», или «беретта», или еще черт знает как, и больно ткнул ее Жоре в глаз.

– Эй! Подожди! – крикнул Жора. – Вы кто такие?! Я никакой не курьер!

На горизонте показался шумный лысый пассажир из восьмого купе – сейчас он был абсолютно трезв, за поясом его брюк небрежно торчала рукоятка пистолета.

– Что ты там телишься, Хлус? Погоны проморгали! Порошок не нашли! Клим обтошнил весь тамбур, у него сотрясение!.. Кончай курьера и берись за работу! Времени нет!

Хлус оглянулся на лысого, скользнул рассеянным взглядом по Жориному лицу. Указательный палец лег на спусковой крючок. «Порошок не нашли… Опять порошок!» – молнией мелькнуло в Жориной голове.

– Стой! Я знаю, где порошок! – заорал он. Хлус, похоже, совсем не удивился.

– Да ты что? – сказал он спокойно. – А говорил, что не курьер.

Рыжий и лысый молча переглянулись, словно поймали Жору на слове.

– Говори. Быстрее.

Пистолет продолжал давить на глазное яблоко. Жора скороговоркой выпалил:

– Кафан говорил, товар в туалете. Это место, где они обычно его прячут. И еще он говорил… Говорил, что Балчи, наверное, перепрятал товар в другое место. Молчание.

– Да ни черта он не знает, – сказал наконец Хлус. – Плетет лишь бы что.

Лысый ничего не ответил и куда-то исчез. Хлус убрал пистолет.

– Подъем.

Ноги и руки почти одеревенели и не слушались, наручники врезались в кожу. Жора неуклюже перевернулся со спины на живот, встал на четвереньки, на корточки. Он увидел какого-то мужчину, который растянулся в нелепой позе на пороге купе. В затылке у него зияла дыра, голова плавала в луже крови… У Жоры вдруг екнуло сердце.

– А где Лена? – сказал он, уставившись в пустое лицо Хлуса. – Лена!.. Где Лена?!

Хлус взял его под мышки и приподнял. Жора вырвался, метнулся к выходу из купе, едва не споткнувшись о труп. Выбежал на коридор. «Предбанник» был открыт, там стоял лысый. Он обернулся к Жоре, что-то сказал. Жора рванул вправо по коридору. Пол засыпан осколками панелей, в воздухе пахнет порохом и мышами; все купе, кроме восьмого и дежурки, были заперты, внутри кричали и молотили в двери. Жора заглянул в дежурку: там незнакомый парень, повесив на шею дробовик, перетряхивал полки и шкафчики.

В «восьмерке» у окошка сидел, приперевшись к стене, лопоухий сержант Воронько. Жора подбежал к нему, тряхнул за плечо.

– Что здесь происходит?

Сержант качнулся, голова его безвольно откинулась назад. Между широко открытых глаз темнел окрашенный кровью и порохом провал. Жора выбежал прочь.

– Лена!

В коридоре его встретил прямым правым рыжий Хлус. Жора удержался на ногах, поднырнул под следующий удар и влепил головой Хлусу в живот. Когда тот согнулся, Жора снизу ударил его в лицо скованными наручниками кулаками – словно принял волейбольную подачу. Хлус расстелился на ковровой дорожке, Жора переступил через него и вбежал в «предбанник». Туалет был разгромлен, из продырявленного бака стекала на пол вода. В тамбуре гулял ветер, наружная дверь была распахнута настежь; на железном ребристом полу сидел Шуба с разбитым в кровь лицом, над ним стоял, раскачиваясь, лысый. Шуба бубнел:

– …Не знаю. Обычно всегда за потолочными панелями, самое лучшее место, там никто не шныряет. Это уж когда махачкалинский рейс или из Алма-Аты, тогда на границе вагоны трясут до последнего винтика. А здесь границы нет, и Кафан всегда прячет товар за панелями, говорит, что бояться нечего…

– Где Лена? – крикнул Жора.