Кэролайн Грэм - Смерть под маской

— Вообще-то, я являюсь дипломированным консультантом, — сказала Хизер вызывающе. На стенах в ее комнате висело целых пять сертификатов, если считать и тот, который был вручен по случаю успешного завершения ею семинара Храма Венеры.

— Кристофер абсолютно прав, — сказала Джанет, имевшая довольно отчетливое представление о Хизер в роли консультанта: она бесстрастно выслушивала жалобы клиента; затем, указав ему на то, что все болезни психического или физического свойства являются результатом внутреннего духовного невежества, предлагала астральный рецепт излечения. Получив плату за визит и попрощавшись с клиентом, она обычно заявляла, что истратила на него все силы. — По правде говоря, — продолжала Джанет, — мы все здесь дилетанты и занимались чисто практическими делами, что-то выращивали, вели какие-то курсы. Мне кажется, наш духовный потенциал совсем невелик.

— Это как у кого, — сухо заметил Кен, и Арно поспешил прервать неприятную паузу, осведомившись, заглядывал ли кто-нибудь с утра к миссис Гэмлин.

— Ее лучше пока не тревожить. Сейчас только восемь. Пускай поспит подольше. Я дала ей успокоительный отвар.

— Этой женщине срочно нужна помощь! — произнесла Хизер. Она распрямила плечи и двумя пальцами — большим и мизинцем — крепко взялась за переносицу, словно где-то там в капиллярах носа находился источник чудодейственной силы. — Право, не знаю, смогу ли я справиться.

— По-моему, здесь никто вас об этом и не просил, — отозвалась Джанет и стала разливать чай.

В конце концов к Фелисити отправилась Мэй. В девять она тихонько приоткрыла дверь в гостевую комнату и за пенным ворохом лежащих посреди пола юбок разглядела худую фигуру в одних трусиках. Женщина сидела на краешке постели, устремив неподвижный взгляд на противоположную стену.

Фелисити пребывала в полном смятении чувств. Она старалась понять, что, собственно, с ней происходит. Старалась из спутанного клубка эмоций вытянуть хотя бы одну-единственную нить, ухватиться за нее и понять, с чем она связана. Но не успевала она об этом подумать, как та ускользала и снова пропадала в клубке прочих. Ей казалось, что с ее прибытия в Поместье прошла целая вечность. До рассвета она вообще не сомкнула глаз, а после спала только урывками, что, естественно, не способствовало ясности мыслей.

Поначалу странные и страшные события предыдущего вечера никак ее не волновали. Картинки были яркие и занятные, но нереальные, словно все происходило на сцене, а она наблюдала откуда-то издалека. Или через толстое стекло (перед тем как подняться, она сделала себе в гардеробной еще одну, третью дорожку). Однако вскоре после появления полиции эффект от очередного заряда пропал, и в мозг, сметая толстое стекло, потоком хлынули страх, недоумение и отчаяние. Пришло осознание, что она каким-то образом имеет отношение к происходящему, что выглядела она совершенно неподобающе, что Дантон выставил ее на посмешище, за что она заплатила ему фантастические деньги… Скрип двери заставил ее подпрыгнуть. Она уставилась на Мэй, не понимая, кто это.

В руках Мэй держала чашечку восхитительно ароматного чая. Угощение для почетных визитеров (пакетики с «Эрл Греем», кофе в зернах и прочие презренные лакомства) хранились в отдельном буфетике. Для скорейшего выздоровления гостьи Мэй добавила в чай несколько капелек чудодейственного эликсира собственного изготовления. Поставив чашку на столик, Мэй присела и взяла руки Фелисити в свои.

Выглядела та ужасно. Опухшее лицо было разрисовано, как будто малое дитя пробовало на нем весь набор цветных карандашей. Гели, муссы и спреи превратили ее волосы в свалявшуюся липкую массу. Мэй с улыбкой стала поглаживать ее руку и через некоторое время уговорила выпить немного чаю.

Фелисити попыталась, но губы у нее дрожали, зубы клацали о края чашки, и чай лился мимо рта. Мэй вернулась к поглаживанию рук. Принимая во внимание неуравновешенное состояние Фелисити и свою собственную усталость, Мэй едва ли была способна оказать той более эффективную помощь. В том, что Фелисити в этой помощи срочно нуждалась, у Мэй не было ни малейшего сомнения: ее аура была в весьма плачевном состоянии. В практике Мэй это был едва ли не самый сложный случай.

Спустя некоторое время Мэй подошла к лежавшему на полу саквояжу, чтобы отыскать для Фелисити чистое нижнее белье, потому что решила искупать ее в ванне. Она наткнулась на розовую с золотом баночку крема и медленными бережными движениями принялась снимать с лица Фелисити макияж. После третьего захода мусорная корзина наполнилась до краев использованными влажными салфетками, а из-под слоев краски появилось бледное матовое лицо.

Мэй пошла к себе, порылась среди своих переливавшихся всеми цветами радуги нарядов и выбрала халатик глубокого синего цвета (ни один цвет так не восстанавливает хорошее настроение, как синий). Прихватив затем шампунь с экстрактом цветков мальвы и мягкое полотенце, она возвратилась, чтобы вымыть Фелисити голову.

Это оказалось гораздо сложнее, чем снять макияж, хотя Фелисити покорно склонилась над раковиной, приложив к глазам мягкую салфетку. Прежде всего, волос оказалось фантастически много. Они заполнили раковину целиком, и Мэй казалось, что она сражается с целой львиной гривой. Отчасти этому нашлось объяснение, когда после второго промывания значительная часть этой гривы осталась в руках Мэй. В какой-то миг ей с ужасом представилось, уж не открыла ли она новый вид аллергии на мальву, но тут же поняла, что имеет дело с шиньоном. Мэй его промыла, отжала, повесила на крючок стекать и снова нанесла шампунь: и как только можно терпеть на своей голове эту слипшуюся гадость? Наконец вода стала прозрачной. Мэй вытерла волосы Фелисити полотенцем, чуть пригладила, откинула назад и обвязала косичкой кумихумо [37] Кумихумо — сплетенный из ниток шнурок-косичка ( яп. ). .

— Ну вот так-то, — сказала Мэй и, улыбаясь, заглянула в глаза Фелисити. — Правда, сразу стало лучше?

Фелисити издала слабый звук, похожий на мяуканье оголодавшего котенка.

— Успокойтесь. Главное — не волноваться, — сказала Мэй и, держа руку Фелисити в своей, продолжала: — Сейчас самое разумное — до ланча полежать. После можно будет принять ванну и съесть что-нибудь легонькое.

Фелисити опустилась на постель и взглянула на Мэй темными страдальческими глазами.

— Все в порядке, все уладится, милая моя, — прошептала Мэй. — Мы о вас позаботимся. — Она наклонилась и чмокнула Фелисити в щеку.

Пока остальные ублажали Фелисити, Джанет занималась мытьем посуды и гремела в раковине плошками собственного изготовления. Ополаскивая посуду, она думала о том, как пройдет ланч. Подавать еду сегодня должна была Сугами, но она еще не появилась, хотя уже было почти десять. Вероятно, всем предстоит сумбурный день. И скорее всего, не последний. Она заново осознала необратимость случившегося. Она была убеждена, что как бы все ни старались делать вид, что ничего не изменилось, прежнему существованию пришел конец.