Кэролайн Грэм - Смерть под маской

— Да, Мэй.

Упоминание о вкладе Фелисити очень встревожило. Она опасалась, что ее нервная система, и без того хрупкая как льдинка, не выдержит и треснет от напряжения. В клинике, где ее постоянно держали в уютно-дремотном состоянии, ее собственный вклад был чисто финансовым. Может, именно это и имела в виду Мэй? На ее робкий вопрос ответ был отрицательный. Тогда, собрав остатки мужества, она спросила, что именно от нее потребуется.

— Пока почти ничего: ешьте побольше и отдыхайте, а потом будет видно.

Фелисити протянула к ней руку. И в тот же момент промелькнуло воспоминание. Она тогда возвратилась из клиники домой после первого своего срыва и именно вот так же протянула руку к Гаю. Тогда он назвал ее эмоциональным вампиром и повернулся к ней спиной. Но Мэй взяла ее руку в свои еще хранившие аромат масла ладони, поцеловала и прижала к своей щеке.

Фелисити почувствовала, как ее тело мало-помалу начинает согреваться.

— У вас не осталось больше этой гадости, которую нюхают?

— Нет, Мэй.

— Ну вот и хорошо. Тело — это храм, в котором находится ваша бессмертная душа. Никогда не забывайте об этом. И никогда не оскверняйте. А сейчас, — и она потихоньку убрала руки, — мне нужно идти и помочь Джанет с ланчем. Сегодня у нас будет вкусный суп. И постарайтесь пить больше воды.

Несмотря на обещание еще раз взять на себя приготовление основного блюда, Джанет на кухне не было. Мэй решила начать стряпню без нее. Она стала резать артишоки и порей, затем припустила их на сковородке, добавив немного оливкового масла. Заглянув на полку со специями, она задумалась над тем, что бы такое добавить, чтобы возбудить аппетит у Фелисити. Сначала она остановила свой выбор на шафране. В книге «Гербарий» за авторством брата Ательстана говорилось, что шафран «увеселяет дух», правда, в примечании предупреждалось, что «надобно употреблять сию вещь с осторожностью», ибо некий норвежский мистик однажды переборщил с количеством и, хохоча, отошел в мир иной.

Суп уже забулькал, и она отправилась на поиски Джанет. Комната была пуста, но обнаружилось прислоненное к томику Блеза Паскаля «Мысли» письмо. Мэй развернула его и, прочтя, поспешно направилась к ближайшему телефонному аппарату. Она не хотела повторять ошибку, которую допустила в случае исчезновения Трикси, и на этот раз решила сделать все как следует.

— …Она пишет, старший инспектор, что у нее есть идея по поводу того, где может находиться Трикси. А если она, то есть Джанет, к вечеру не вернется, то обязательно сообщит, что намерена делать… Пожалуйста, всегда рада с вами поговорить. А вы сами как себя чувствуете? И этот ваш бедняжка сержант, у которого…

Но абонент уже повесил трубку, а Мэй проследовала на кухню, чтобы посвятить в суть дела остальных.

Джанет сидела в двухэтажном автобусе, прижатая к раскаленному оконному стеклу тучной женщиной с двумя битком набитыми сумками. Одна из них наполовину покоилась на коленях Джанет, но ее владелица не делала никаких попыток переместить груз или хотя бы извиниться. Выходя из автобуса, Джанет заметила на подоле своего платья пятна сока и семена раздавленных помидоров. Она сменила брюки на платье в последний момент. Длинное, с широкой юбкой и неопределенными переходами от ярко-синего к светло-коричневому, оно было присобрано у выреза, оставляя открытой глубокую впадину у самого горла. Ради того, чтобы она не бросалась в глаза, Джанет надела ожерелье с большими прозрачными бусинами, похожими на леденцы от кашля. На платье был большой карман, который она то и дело беспокойно ощупывала. Там лежала бумажка с указаниями, как разыскать этот самый «Уотерхаус, 17». На почте объяснили, что это название одного из многоквартирных домов. Еще при ней был самодельный мешочек с лавандой, который, когда она спускалась по лестнице, ей сунула в руки Хизер со словами: «Это пустячок, Джен, но зато от всего сердца».

Сойдя на конечной остановке, Джанет, согласно инструкции, повернула направо один раз, потом еще один. Она уже готова была перейти улицу, как вдруг ее взгляд упал на широкое, в георгианском стиле, цокольное окно небольшого антикварного магазина.

Витрина выглядела почти пустой, как бывает в эксклюзивных магазинах, где цена — далеко не самое главное для покупателя: бархатистая велюровая ткань цвета слоновой кости, потрясающие серьги из тончайшей бронзы… И шарф. Он был положен с обдуманной небрежностью, будто его только что сбросили, и переливался словно маленькое озерцо, становясь то ослепительно зеленым, то бирюзовым. Бирка с ценой была деликатно перевернута чистой стороной кверху. Не отдавая себе отчета, что делает, Джанет вошла, чтобы рассмотреть его получше.

Почти метровой ширины, шарф был из чистого шелка, невесомый, как раз такой, о котором говорят, что его можно продеть через обручальное кольцо. Джанет представила, как он лежит на светлых кудряшках Трикси, бросая легкую, прозрачно-изумрудную тень на гладкую кожу щек… Он стоил сто двадцать фунтов.

Выписывая чек, Джанет лихорадочно припоминала, сколько у нее денег на текущем счете. Покупку красиво уложили в черную с белыми полосками коробочку, завернули в алую оберточную бумагу и перевязали лентой такого же цвета.

Она покинула магазин в приподнятом настроении. В своем воображении Джанет уже представила, как Трикси нетерпеливыми пальцами развязывает ленточку, как открывает крышку коробочки и видит наконец изумительный шарф, и на короткий момент почувствовала себя счастливой.

А затем начались сомнения. С чего это она вдруг решила, что Трикси нравится этот цвет? Трикси всегда предпочитала пастельные тона: кремовый, розовый, нежно-голубой… И вообще, разве она видела когда-нибудь, чтобы Трикси покрывала голову шарфом? В ее ящике для белья лежало несколько шарфиков, но Джанет ни разу не застала ее с шарфом на голове. «Господи, что за глупость я сделала!» — подумала Джанет и остановилась так внезапно, что какой-то мужчина, шедший следом, выругался, едва не налетев на нее. «Глупо, бессмысленно! Напрасная трата денег!»

Единственное, что хотела Трикси, чего ей всегда не хватало, это деньги. Она взглянет на этот роскошный подарок, и у нее будет только одна мысль: «Бог ты мой, такие деньжищи! Уж я бы точно знала, что с ними делать, будь они у меня в руках». А она сразу поймет, сколько стоит эта вещь, если ошибется, то фунтов на пять, не больше. Она такая…

Вокруг нее сновали люди, гудели машины, запах выхлопов раздирал легкие, а она стояла, не зная, на что решиться. Может, вернуть покупку? Еще неизвестно, примут ли они ее обратно, и потом, она не желала являться с пустыми руками, ей так хотелось что-нибудь подарить! «Надо было купить что-нибудь практично-полезное, — с горькой досадой подумала она, — какую-нибудь еду или бутылку».