Кэролайн Грэм - Смерть под маской

Она сделала еще одну остановку. От напряжения ломило спину. Джанет вдруг увидела, что на ее красивенькой коробочке появилось большое мокрое пятно. Она выхватила ее из сумки. Оказалось, что она лежит на тубе мороженого. О том, чтобы все перекладывать еще раз, она не могла и подумать, поэтому прижала коробочку рукой к боку и продолжила восхождение.

Боль в боку, куда более острая, чем в спине, вынудила ее сделать следующую остановку. Плечи затекли и ныли будто нахлестанные, икры сводило судорогой.

Она уже готова была присесть на ступеньку, но, опустив глаза, увидела, что лестница покрыта толстым слоем мусора, где было все: раскрошенные чипсы, промасленная бумага, куриные косточки, засиженные мухами, кучка экскрементов… Ей понадобилось все ее мужество, чтобы одолеть еще восемь ступенек.

На последнюю она все-таки села и уткнулась головой в колени, стараясь не заплакать. Так она просидела довольно долго, понимая, что подниматься дальше у нее нет сил, во всяком случае, с сумками. Может, оставить их тут где-то в уголке и подняться самой? А после того, как Трикси откроет дверь и Джанет скажет, сколько вкусного она притащила, они спустятся и всё заберут, вместе с таинственным В. или без него…

Только сейчас Джанет поняла, насколько сумела уверить себя в том, что Трикси непременно окажется именно здесь, в квартире номер семнадцать. Она уже представляла, как они втроем весело поедают креветки, запивая их шампанским в узких высоких бокалах. Джанет осмотрелась в поисках укромного места для сумок.

Все четыре квартиры слева имели выход на общий узенький балкончик с невысоким, в три фута, кирпичным парапетом. Джанет отнесла сумки в дальний его конец, положив коробочку на кирпичную стенку. Внезапно у окна рядом с ее головой появилась немецкая овчарка. Она азартно лаяла, обнажая острые клыки. Джанет испуганно отпрянула в сторону, и замечательная коробочка с шарфом слетела с парапета. Она вскрикнула, попыталась поймать, ухватить за ленточку, но тщетно. Легкая коробочка уверенно планировала вниз. Привлеченные ее криком подростки сгрудились возле предполагаемого места приземления. Из-под ярких кепок виднелись лишь их укороченные торсы и семенящие тонкие ножки. Сверху они напоминали сборище муравьев или жучков, облепивших добычу.

Джанет отвернулась и снова стала карабкаться, думая о том только, что теперь она хотя бы может свободной рукой цепляться за перила. Ее сумки исчезли с балкончика еще до того, как она добралась до четвертой площадки. Она подходила к пятой, когда парни запустили мотоциклы и понеслись, петляя между тумб и взрезая высохшую истерзанную землю. На кончиках их радиоантенн рядом с клочками меховых хвостов и флажками, обещающими смерть и гибель планеты, развевались ленточки зеленовато-голубого шелка.

Трикси зарылась в постель, прижавшись всем телом к костлявой спине своего возлюбленного. Они никак не могли насытиться и, чуть-чуть подремав, ласкали друг друга снова и снова. Она была вне себя от счастья, он — тоже доволен и счастлив, хотя все еще не вполне уверен, что это не сон и что жена не возникнет внезапно на пороге.

Полгода назад она застала их в постели и, заперев Виктора в ванной, взялась за Трикси. После этого она выставила ее всю в крови и синяках за порог и сделала из Виктора отбивную. Такая уж она была, эта Гедда. Могучая и большая, как танк.

Трикси сначала укрылась у сестры в Хорнчерче, а затем, увидев в книжном магазине постер с Крейги, нашла приют в «Золотой лошади». О своей работе в качестве продавщицы в разных бутиках она не жалела, другое дело — Виктор. Она стала звонить ему, пока наконец не застала Виктора одного и не сказала, где находится. Виктор абонировал на почте ячейку. Они стали переписываться, и изредка им удавалось даже поговорить по телефону. Она ни разу не упрекнула его в трусости, сознавая, что и сама не отличается решительностью и постоянством.

Она чмокнула его в ухо и увидела, как его нерешительные, по-детски пухлые губы тронула счастливая улыбка, словно он и во сне помнил, что она рядом.

В комнате было душно и пахло специями. На столе валялась фольга от готовых блюд из дешевой закусочной и пустые бутылки из-под горького пива «Раддлс». Вчера вечером они праздновали избавление от Гедды. Она ушла от Виктора и теперь жила на Стэмфорд-хилл с профессиональным мастером рукопашного боя. Все свои вещи она забрала, так что было похоже, что это уже насовсем, хотя Виктор все еще очень нервничал.

Но только не Трикси. Она ворвалась в квартиру и с торжествующим воплем кинулась с порога на шею любимого. После третьей банки пива она вдруг спросила:

— Что бы ты сказал, если бы я призналась, что кое-кого убила?

— Это ты-то, котенок?! — расхохотался Виктор и посадил ее к себе на колени, а она думала: «Это ведь на самом деле правда, и если Гедда заявится, я ей прямо так и скажу, и она по моему лицу поймет, что я не вру, и оставит нас в покое!»

На площадке раздались шаги, и глаза Виктора расширились от страха. Но Трикси, у которой тоже екнуло сердце, храбро шепнула:

— Все хорошо, милый, только не волнуйся, пожалуйста.

Судя по легкости шагов, это явно не могла быть Гедда. Может, кто-то из социальных служб? Или какой-нибудь хулиган… В дверь постучали. Трикси прыснула и зажала рот кончиком простыни.

— Тише ты! — шепнул Виктор.

Они замерли, боясь дышать.

— Что будем делать? — снова зашептал он.

— Ни-че-го. Сейчас они уйдут.

После многократного стука «они» действительно ушли.

Групповая медитация с треском провалилась. Они расселись кто где на обомшелых камнях, и каждый думал о своих личных, весьма непростых проблемах. Когда время истекло, они немного поговорили на печальную тему, касавшуюся похорон Учителя. Все сошлись на том, что это нужно осуществить как можно скорее. Сугами сказала, что ей невыносима сама мысль о том, что его телесная оболочка будет лежать в полном мраке в каком-то ящике. Она считала, что ему следует покоиться в саркофаге на морском берегу, под лучами ласкового солнца. Все решили, что кремация предпочтительнее.

— Уверена, что таково было его собственное желание, — сказала Мэй. — Свет и воздух — вот его суть. И пусть его дух унесет ветер.

— Прелестная была мелодия, — отважился заметить Кен, имея в виду музыкальную запись для медитации.

Он и Хизер с робостью смотрели на наследников усопшего. Накануне они уже высказали свое полное одобрение и радость по поводу их назначения в качестве распорядителей имуществом, однако супруги все еще не знали, как к ним теперь будут относиться. Они напряженно улыбались, словно люди, которым жмут туфли. Когда в доме зазвенел телефон, Хизер тут же вскочила с места со словами: «Не беспокойтесь, я подойду!»