Кэролайн Грэм - Смерть лицедея

Зал для всей семьи соответствовал своему названию — в нем находилось небольшое семейство. Худенькая молодая женщина с младенцем на руках и весьма моложавый мужчина, весь в татуировках, который стоял на корточках перед картонной коробкой с игрушками и показывал их своей трехлетней дочери. Он что-то тихо говорил и доставал из коробки то потрепанного мишку, то куклу. Их стол был завален пакетами с чипсами и заставлен пивными бутылками. Барнаби вежливо кивнул (он бы предпочел, чтобы в зале никого не было, кроме него) и сел.

Горячая, вкусная еда подействовала на него успокаивающе, и постепенно он расслабился. Маленькая девочка наконец выбрала кучерявого барашка и, подойдя к столу, протянула его своему братику. Он взял барашка и уронил на пол. Девочка подняла его и снова протянула братику. Он снова его уронил. Обоим это явно казалось хорошей забавой.

Барнаби принялся за пудинг. Ему больше не хотелось, чтобы в зале никого не было, кроме него. Семейство, о котором он, по счастью, ничего не знал, каким-то непостижимым образом доставляло ему своего рода утешение. Он допил бокал и, решив устроить себе праздник, пошел заказать еще пинту.

В театре Лэтимера все следовало своим чередом. Прямо сейчас проходила репетиция «Дяди Вани». Роза, которая подумывала навсегда бросить театр, когда ей предложили ничтожную роль старой няни, теперь радовалась, что этого не сделала. Она уже не раз бывала на грани ухода. Особенно после того, как ей сказали, что нет маленьких ролей — есть маленькие актеры. Тогда она прямо-таки вышла из себя, но успокоилась, когда Джойси приготовила ей кофе и рассказала, сколько всего интересного у них впереди. Роза охотно с этим согласилась. Интересного и впрямь много. Но много и пугающего.

Придется отказаться от всех сценических приемов, накопленных за долгие годы. И от романтической хрипотцы в голосе, которую всегда любила публика. Теперь ей предстоит подключать воображение, искать правдоподобие и следовать авторскому замыслу. Лишившись своих сценических приемов, Роза часто ощущала себя совершенно беспомощной, как будто никогда в жизни не выходила на сцену. Как будто она переходит через пропасть по тоненькой проволоке. Она устала. Она никогда еще так не уставала. Когда она вспоминала свои предыдущие главные роли, которые играла исключительно на голой технике, без особых усилий, то удивлялась своему нынешнему истощению. Какое счастье, что у нее есть милый Эрнест. Он такой уютный; греет ее тапочки у камина, готовит какао точно к ее возращению домой. Роза собралась с мыслями. Скоро ее выход, начало четвертого действия.

Николас и Джойс сидели в середине партера. Оба они думали о Калли. Николас, безумно влюбленный, гадал, что же она все-таки имела в виду, когда говорила, будто они встретятся в Лондоне, и просила сообщить ей, если он будет играть в каком-нибудь спектакле, чтобы она приехала ему поаплодировать и покричать «браво».

Джойс, наблюдая, как ее дочь с грустной величавостью изображает Елену Андреевну, восхищалась и одновременно тревожилась. Конечно, Калли все знала об изменчивой актерской судьбе. О вынужденном безделье и оставленных без ответа письмах, о прослушиваниях, после которых с вами обещают связаться, но никогда этого не делают. Однако, как и все молодые дарования, Калли была уверена, что ее все это не сильно коснется. Джойс переключила внимание на сцену, где Борис в роли Телегина держал на вытянутых руках спутанную шерсть. Марина, старая няня, медленно скатывала ее в клубок, который осторожно удерживала в своих скрюченных артритом пальцах. Ее лицо и сгорбленные плечи выглядели по-старушечьи, но в хриплом голосе звучала простонародная жизнерадостность.

— Кто бы мог подумать, — шепнул Николас, — что Роза сможет так играть…

Джойс улыбнулась. Всем им приходится самостоятельно принимать решения. Правда, ее соображения по поводу характера своей героини (Марии Войницкой) встретили резкий отпор. Калли отделалась легче. Не сказать, чтобы кто-нибудь из труппы возражал. Ведь происходившее на сцене того стоило.

На складе декораций Дэвид Смай обтягивал шезлонг узорчатым оливково-зеленым бархатом. Лучик лежал, позевывая, возле переносного газового камина. Пес думал, что сейчас происходит много всяких событий, и поэтому его прогулки становятся все короче и короче, но сетовать ему не пристало. Может быть, когда погода улучшится, дела пойдут на лад.

Колин работал над огромным платяным шкафом, расписывая его «под орех». Фиби Гловер, ассистент режиссера, каждый раз спускалась к ним и говорила, когда можно пилить, стучать молотком и вообще шуметь. Колин не слишком волновался. Декорации почти закончены. Никаких расписных задников или передвижных трибун; все просто, но функционально. Он взглянул на склоненную голову Дэвида. Колин никогда не был мечтателем или религиозным человеком, но в это мгновение он подумал, знает ли Гленда о нынешнем счастье их сына. Почему нет? Порой происходят непостижимые вещи. Он улыбнулся при этой мысли. Дэвид поднял взгляд.

— Что такое, папа?

— У меня в горле пересохло, вот что. Поднимусь в буфет чего-нибудь выпить. Пойдешь со мной?

— Нет. Я хочу доделать свою работу.

— Подкаблучник.

Дэвид широко улыбнулся:

— Да ладно!

Наверху сделали перерыв. Актеры, собравшись вместе, сидели, стояли и лежали на сцене или около. Режиссер поднялась с заднего ряда, высокая и стройная, в белом комбинезоне, и спустилась к рампе с папкой в руках.

— Было неплохо. Но нам нужно еще много работать. Не смотри так, Роза, — в четвертом действии ты играла чудесно. Очень хорошо.

Раздались голоса искреннего одобрения, и Роза, довольная и одновременно смущенная, опустила глаза в пол.

— Думаю, всем нам пора выпить кофе. Фиби?

Помощник режиссера выбежала из-за кулис.

— Поставь чайник, будь умницей.

— Я расписывала подсвечники…

— Они подождут. Потом закончишь… — сказала Дирдре и улыбнулась. Веселой и лучезарной улыбкой храброго молодого самурая. Потом хлопнула в ладоши и воскликнула: — Поживее!

Кэролайн Грэм— пожалуй, единственный классик английского детектива нового времени, почти неизвестный российским читателям. Между тем именно ее называют в Англии прямой литературной наследницей Агаты Кристи и именно по ее романам снимается один из самых популярных в Великобритании и в России детективных телесериалов «Midsomer Murders» («Чисто английские убийства»), который не сходит с телеэкранов уже восемнадцать сезонов.