Ольга Баскова - Тиара скифского царя [litres]

Сазан не возражал. Глаза его начали слипаться, голова постоянно падала на грудь.

– Дед, куда тебя отвезти? – поинтересовался Лейба. – Мы наймем извозчика. Скажи адрес.

Но, на их удивление, ротмистр будто пришел в себя.

– Я сам найму извозчика, – буркнул он. – Завтра в два часа в кабаке. А теперь, – он освободился из цепких объятий Гойдманов, – прощайте, молодые люди. – Шатаясь, ротмистр зашагал по улице, оглядываясь, наверное, в поисках извозчика.

Гойдманы переглянулись. Они поняли, что, как бы ни был пьян Сазан, он держит в голове мысль о том, что незнакомых людей нельзя пускать в свое жилище. Любой, зная о ценных монетах, захочет его ограбить – и тогда не видать ему ни денег, ни ежедневной опохмелки.

Это укрепило Гойдманов в мысли, что Сазан нашел не одну и не две монеты. Старик отрыл целый клад… И грех этим не воспользоваться. А им выдает, как говорил их папаша, в час по чайной ложке, чтобы не сбить цену и не засветиться.

Шепсель сунул в руку Лейбы мелкую монету:

– Ну-ка, братец, гони за этим хитрецом. Выведай, где он живет, а утром мы придем к нему в гости, причем Сазану не придется нас принимать.

Брат хитро улыбнулся. Он понял, что утром Шепсель хочет ограбить Сазана: тот по дороге к Штерну проговорился, что по заведенному порядку, в девять часов прогуливался по рынку, прицениваясь к товарам и торгуясь, но почти ничего не покупая, только немного еды.

– Заметано! – Старший Гойдман припустил за стариком, боясь, что отставной военный уже поймал извозчика, но тот, судя по всему, и не собирался этого делать.

Немного поплутав по узким улочкам Одессы, он остановился возле нового двухэтажного дома из красного кирпича с надписью «Номера».

Такие здания строились на окраине и ближе к центру города сплошь и рядом. После отмены крепостного права в город ринулись тысячи крестьян, надеясь найти работу. Обилие дешевой рабочей силы привело к обогащению тысячи мелких и средних предпринимателей. Они «потянули» за собой интеллигенцию: медиков, адвокатов, банкиров. Большинство этих людей были недостаточно состоятельными, чтобы купить квартиру, но вполне могли ее снимать. Тут и там как грибы росли доходные дома.

Братьям было известно, что в этом районе сдавались по дешевке меблированные комнаты с тараканами и клопами в придачу. То, что старик снимал подобное жилье, не показалось Лейбе странным: судя по всему, ротмистр совсем недавно откопал сокровище и не накопил достаточно денег на приличную комнату.

Спрятавшись за морщинистым коричневым стволом старой акации, Лейба проводил его глазами, а потом вошел в помещение и осведомился у швейцара, щедро снабдив его пятирублевкой, в какой комнате обитает Сазонов.

– Второй этаж, пятый нумер, – отчеканил швейцар в потрепанном мундире, с лицом хронического алкоголика, как потом выяснилось, брат хозяйки, пряча пятирублевку в карман. – Если бы я получал пять рублей за каждого отставного ротмистра, то мы с сестрой открыли бы фешенебельную гостиницу. – Он улыбнулся и подмигнул: – А чем примечателен этот старик?

Лейба не мог похвастаться быстрой соображалкой, поэтому пробормотал:

– Он напоминает мне одного человека, который когда-то занял у отца большую сумму денег и не отдал. Папаше после этого пришлось туго, а старик исчез. Плохо, что я тогда не спросил его фамилию. – Он послал швейцару ответную улыбку. – Не удивляйся, если увидишь нас здесь с братом. Мы хотим понаблюдать за ним, прежде чем устроить допрос.

Швейцар пожал плечами, и его старый засаленный мундир захрустел.

– Мне нет до этого никакого дела, – признался мужчина. – Впрочем, ничего плохого об этом Сазонове сказать не могу. Только если вы хотите, чтобы он вернул деньги вам – гиблое дело. Похоже, он давно не держал в руках ничего больше двугривенного.

Лейба присвистнул:

– Но поговорить-то с ним должны. Его обман свел папашу в могилу. Тягостные воспоминания. – Он хотел пустить слезу, но ничего не получилось. – Наше вам с кисточкой.

– Нема за що, – отозвался швейцар по-малороссийски. – Ежели что – заходи. Всегда приятно помочь хорошему человеку.

Лейба ухмыльнулся и, довольный, побежал к брату.

Шепсель поджидал его, рассевшись на скамейке под вязом, и задумчиво рассматривал новые штиблеты, купленные в Одессе.

Если удастся ограбить старика, они могут приобрести небольшой, но симпатичный домик где-нибудь на лимане… Да разве только домик! Если этот проклятый старик нашел большой клад…

Младший Гойдман вдруг помрачнел. Проклятая Малка, которая никак не выходила из головы, снова возникла перед глазами, красивая, улыбающаяся, и Шепселя посетила шальная идея: что, если остальные деньги вложить в бывшую жену, попробовать вернуть ее?

Он сжал руками побледневшее лицо и застонал. Ох уж эти фантазии! У него никогда не будет столько денег, сколько у Штерна или Фришина, который делает их из воздуха. Ох уж это еврейское счастье!

Он нагнулся, будто поправляя развязавшийся шнурок, а на самом деле смахивая непрошеную слезу, норовившую скатиться на бледную щеку.

– Ты что, брат? – Сияющий, как пятак, Лейба плюхнулся рядом. Не очень умный и недалекий, он тем не менее умел чувствовать, особенно своего брата. – Что с тобой? Тебе плохо?

Шепсель вздохнул, не зная, что ответить, но старший Гойдман уже догадался.

– Малку вспомнил? Подумал, что вернется, если мы у старика деньги отберем? – Он рассудительно покачал дынеобразной головой. – Нет, брат, не вернется. Нам ли тягаться с Фришином?

Шепсель сжал кулаки, пытаясь отогнать видение хрупкой девушки, и проговорил:

– Ну, что удалось узнать?

Лейба подмигнул. Он радовался, как ребенок, когда брат приходил в себя после горестных дум об изменнице.

– Таки да, братишка, деньги идут к нам в руки, – сообщил он и растрепал черные волосы. – Сазан обитает неподалеку в меблированных комнатах. Я познакомился со швейцаром, и мне кажется, он не станет препятствовать, если мы решим осмотреть номер нашего приятеля.

Шепсель уставился на него с удивлением:

– Ты что же, все ему рассказал?

– Обижаешь, брат, – усмехнулся Лейба, продемонстрировав лошадиные зубы. – Я представил дело так, будто Сазан старый знакомый нашего отца, который когда-то обобрал его, и мы хотим убедиться, что это он и есть, чтобы поговорить с ним. Получив двугривенный, швейцар не возражал.

Младший Гойдман отмахнулся, словно от назойливого овода.

– Не пойдет, братец. Если в дело вмешается полиция, швейцар даст им наше описание как пить дать. Людям, которые так легко обещают за деньги, я не доверяю. – Он наклонился к брату. – Скажи, какой у Сазана этаж?