Арина Тарелкина - Убийство несолоно хлебавши

«Надеюсь, что нет», – подумала я: у нас с Сергеем Викторовичем разные представления об удаче.

– Мы с Андрюшей добрые приятели. Вы видели его последнюю передачу?

Я отрицательно помотала головой. В тот момент мне даже стало немного обидно: в отличие от меня Котов явно не готовился к встрече. Наведи он справки в Сети, погугли хотя бы пять минут или хотя бы поручи это сделать своему помощнику, знал бы, что близким знакомством с Плаховым меня не впечатлить. Скорее, наоборот. Но, как и всех нарциссов, люди интересовали Котова только в контексте того, что они могли ему дать, и тут общеизвестной информации обо мне (богата, известна, привлекательна) оказалось достаточно.

– Смотрите, узнали, – довольно улыбаясь, мужчина ткнул пальцем в окно. Две пожилые женщины стояли на улице и с явным любопытством смотрели на нас через толстое стекло. Депутат довольно улыбнулся им, затем изобразил смущение и отвел взгляд: мол, ну что вы, право. Я не стала уточнять, почему он принял внимание исключительно на свой счет, – не хватало еще славой меряться.

– Капучино с корицей без сахара, – сделала я заказ подошедшему официанту и, решив, что светских любезностей достаточно – лить воду на мельницу котовского самолюбия можно бесконечно, перешла к делу: – Знаете, Сергей Викторович, вынуждена вам признаться, что соврала, – приняв покаянный вид, я разгладила несуществующую складку на великолепной юбке. Для этой встречи я выбрала образ Одри Хепберн: зачесала наверх волосы, надела белоснежную блузку без рукавов и юбку-колокол с высоким поясом.

– Соврали? – Брови Котова удивленно поползли вверх, но во взгляде не было тревоги. Он действительно не подозревал о моих истинных целях и намерениях.

– Да. Я вовсе не собираюсь говорить с вами о государственной программе воспитания молодежи, как сказала по телефону.

– А о чем же тогда? – Или депутат великолепный актер, или он действительно ни о чем не подозревает, что даже странно.

– Об Ольге Ольшанской.

– Это которая? – Ни один мускул не дрогнул на гладко выбритом лице.

– А ты хорош! – неожиданно даже для себя перешла я на «ты». – Не будь у меня доказательств твоей с ней связи, я бы, пожалуй, даже поверила. – Восхищение, звучавшее в моем голосе, было искренним.

– Так, дамочка! – С Котова вмиг слетела маска любезности, и теперь передо мной сидел холодный, расчетливый и очень опасный человек, чрезвычайно далекий от того наивного простачка, образ которого он небезыскусно создавал на публике. – Не знаю и не желаю знать, о чем ты мне тут толкуешь, только если вздумала угрожать, очень не советую.

– Угрожать? Кто сказал про угрозы? – Я подняла вверх руки в знак капитуляции. – И в мыслях не было. Просто поговорить.

– Не о чем нам разговаривать. Если у тебя нет предложений по пиару моей новой госпрограммы, а у тебя, судя по всему, их нет, то дальнейшие беседы бессмысленны.

– Ну зачем же так кипятиться? – Я поблагодарила официанта, принесшего мне кофе, и, дождавшись, пока он отойдет, достала из сумочки желтый пухлый конверт и бросила на стол.

Котов неторопливо взял его в руки, открыл, но доставать содержимое не стал, ограничившись беглым взглядом внутрь. Одну (верхнюю) фотографию все же выдвинул, поморщился, как от зубной боли, и пренебрежительно отбросил от себя сверток.

– Откуда это у тебя?

– Какая разница?

– И чего ты хочешь?

– А что все хотят? Денег, конечно.

– Хм. Странно, насколько я знаю, ты человек не бедный.

– Ну, вам ли, слугам народа, не знать, что денег много не бывает. А в моем случае и вовсе… Наведи справки, узнаешь, что своими «несметными богатствами» я не могу распоряжаться: муж загнал их в трастовый фонд и теперь зарубежные юристы решают, нужно ли мне очередное платье, туфли и сумочка или я вполне могу без них обойтись.

– Не мои проблемы. Слушай, ну кого сегодня удивишь адюльтером? Ты всерьез думаешь, что я за это стану платить?

Котов выглядел столь убедительно, что я даже растерялась, но затем напомнила себе об истинной цели встречи и пошла в наступление:

– Ты блефуешь! Всем известно, кто в вашей семье главный. И это не ты. Да супруга только пальцем шевельнет, и ничего у тебя не останется – ни семьи, ни должности, ни, что куда более важно, денег.

– Это правда, только… Зачем ей это? О моих потрахушках на стороне она прекрасно осведомлена. И не возражает. У нас, знаешь ли, свободный брак.

– Ну хорошо, а тесть?

– А что тесть? Да на нем самом пробы ставить негде. Допускаю, что мое поведение он все же не одобрит, но как мужик мужика все же поймет и простит. Ради счастья дочери.

– Избиратели? – не желала я сдаваться. – Как думаешь, каким образом на твоей карьере отразится скандал с молодой любовницей? Только представь, с каким удовольствием твой друг Андрюша станет копаться в вашем грязном белье. Думаю, не один выпуск вам с Ольшанской посвятит. Уже представляю эти подводки: «Известный депутат, блюститель нравственности и морали, изображавший примерного семьянина, в центре скандала!» А газетные заголовки? «Депутатское лицемерие», «Он обещал служить народу, а в итоге его обманул», «Кто он: примерный семьянин или коварный прелюбодей?». Хотя последнее, наверное, все же перебор. Но суть ты понял.

– Ну, – Котов пожал плечами, – это ты так видишь. Мне же все представляется несколько иначе.

– Интересно, как же?

– А вот так, смотри. – Депутат откинулся на спинку стула, взял в руки столовый нож и принялся чертить им на столе замысловатые загогулины, словно рисуя передо мной картины описываемого им будущего. – На какое-то время я возьму паузу. Перестану появляться на публике, уйду в тень. Журналисты, конечно, будто случайно будут подлавливать меня у здания Думы или возле дома. Но ты же понимаешь, не захочу – не подловят. – Котов кивнул на двух охранников, неуклюже расположившихся за соседними столиками. – На «случайных» кадрах я буду выглядеть растерянным и расстроенным. Может быть, полным раскаяния. Если сумею изобразить. Впрочем, я сумею. Затем, когда страсти улягутся, «решусь» на интервью. Думаю, эксклюзивные права на него, по старой дружбе, получит Плахов. И вот смотри, что будет дальше…

Скромный, по депутатским меркам, дом. Не трехкомнатная хибара, конечно, – иначе кто мне поверит, но и не особняк, прости господи. Народ злить нельзя. Думаю, мы найдем что-то подходящее. Хотя… Нет… Сегодня это может не прокатить – раскопают еще, что жилище не мое, начнется полоскание. Оно-то и ничего – мой электорат в интернете не сидит, но к чему рисковать? Решено! Съемки проведем где-нибудь на турбазе. Отлично получится: уставший от трудов праведных слуга народа вывез семью за город. И вот картинка. Я у мангала в обычном спортивном костюме. Стильном, но простом. Жарю мясо и овощи. На лужайке резвятся дети, а моя красавица жена в белом сарафане до пят и с длинной косой – так-то у нее короткая стрижка, но разве проблема нарастить волосы? Так вот эта истинно русская красавица на камеру наливает чай из самовара. Как тебе антураж?