Кэйго Хигасино - Вещие сны

Послонявшись немного по залу, женщина села за автомат в середине ряда. Купила шариков, начала играть. Усевшись так, чтобы она оставалась в его поле зрения, Кусанаги купил немного шариков и, просто чтобы не вызывать подозрения, тоже начал играть. В «патинко» он не заглядывал уже бог знает сколько лет.

Может, она здесь назначила кому-нибудь встречу?

«Очень может быть», — подумал Кусанаги, но к женщине никто не подходил. Да и сама она играла так увлечённо, что было ясно: это её любимое развлечение. Так прошёл час.

Скользнув взглядом по часикам на руке, женщина с явным сожалением встала. На этот момент она явно проигрывала. Посматривая по сторонам на ситуации у других игроков, она двинулась к выходу. Кусанаги поспешил за ней.

Она зашагала в обратном направлении, даже не пытаясь больше никуда зайти. Вернулась прямиком к ресторанчику якини́ку, открыла дверь и заглянула внутрь. Но входить, похоже, не собиралась.

Из ресторанчика показались все трое. Толстяк в белой футболке ковырялся во рту зубочисткой. От пива его лицо и шея покраснели. Он спросил что-то у женщины — наверняка выиграла ли она в «патинко», — и та покачала головой.

Все четверо двинулись домой. Возвращение было таким же скучным и монотонным, как и их выход в город. В том, как они держались, не ощущалось никаких особенных цели и плана. Трое набили себе желудки, а четвёртая поиграла в патинко — вот и всё, зачем они выходили из дома. Кто бы мог подумать? И всё-таки почему каждый вечер ровно в восемь? Просто привычный, аккуратно соблюдаемый ритуал?

Наконец все четверо подошли к дому и скрылись за дверью, а Кусанаги вернулся в машину к Яёи.

Он рассказал ей обо всём, что увидел.

— В общем, не похоже, чтобы у них был какой-то осмысленный план, — добавил он. — Остаётся разве только проверить, что именно они делали в якинику, но, по-моему, просто поужинали. Что вы об этом думаете?

Он повернулся к ней. И тут же чуть не подпрыгнул от неожиданности: она смотрела прямо перед собой, а лицо её было белым как мел.

— Что-то случилось? — спросил он.

Она облизала губы. И очень медленно повернулась к нему.

— Господин Кусанаги. Когда вы ушли за ними, я решила пробраться в дом. Посмотреть, нет ли там каких-то следов мужа.

— И… что же? — У Кусанаги похолодело в груди.

— То есть на самом деле я пыталась попасть внутрь. Но не нашла ни одного незапертого окна или двери.

— Ну вы даёте! — только и выдохнул он.

— И тут вдруг… — она тоже перевела дух. — Изнутри дома раздался страшный грохот.

— Что? — Кусанаги вытаращил глаза.

— Я как раз стояла возле окна. И раздался такой грохот, будто кто-то ударил об стену чем-то тяжёлым, шкафом например, а потом запрыгал или побежал…

— А голос вы слышали?

— Нет, голоса не слышала.

— И что же вы сделали?

— Я подумала, может, это муж, и постучала в окно. А вдруг они его держат там взаперти?.. Но на мой стук никто не ответил. А потом и грохот утих. У них на всех окнах такие толстые шторы, вообще не видно, что внутри…

Сердце Кусанаги забилось сильнее. Значит, кроме этой четвёрки, в доме есть кто-то ещё?

— Господин Кусанаги, там же мой муж, верно?! Они схватили его и связали так, чтобы он не мог закричать! А когда они ушли, он пытался освободиться, так или нет?!

Она была в панике и потому слегка утратила своё обычное хладнокровие. Но называть её слова бредом у него оснований не было.

— Так, я вас понял. Побудьте здесь ещё немного.

Он снова вышел из машины и направился к дому Такано.

Дом был со всех сторон окружён забором из старых досок — таким высоким, что во двор не заглянешь, сколько ни тянись. Кусанаги перевёл дух, немного успокоился, подошёл к воротам и нажал кнопку звонка.

Прошло секунд десять, а то и больше, прежде чем ворота отъехали в сторону. Но то ли они рассохлись, то ли криво были поставлены, но открывались с трудом и гремели нещадно. Открыл ему молодой.

— Простите, что беспокою так поздно, — сказал Кусанаги, изобразив приветливую улыбку, и вошёл внутрь. — По мне нужно кое-что у вас уточнить…

— А что случилось? — нахмурился молодой. Взгляд его беспокойно забегал.

Кусанаги достал из кармана удостоверение, показал ему. Тот помрачнел ещё больше.

— Дело в том, что в полицию стали поступать сообщения о том, что в этом доме кого-то избивают.

— Что? Никто здесь никого не избивает!

— Вот как? Но соседи жалуются на определённые звуки.

Услышав это, молодой полностью изменился в лице. Кусанаги увидел, как он побледнел.

— Думаю, это какая-то ошибка. Недоразумение!

— А вы не могли бы показать мне ваш дом изнутри?

— Что? Это ещё зачем?! — рассвирепел молодой.

— Я быстро посмотрю…

— Не буду я вам ничего показывать!

Но в следующую секунду раздался ещё один голос:

— Да покажи, что тебе, жалко, что ли?

Выйдя из дома, к молодому приблизился толстяк в белой футболке и любезно улыбнулся Кусанаги.

— Скорее покажешь — быстрей закончишь!

Молодой как-то ужался в размерах, опустил голову и ничего не ответил.

— Ещё раз простите! — произнёс Кусанаги и ступил в прихожую.

У порога стояло сразу несколько пар обуви. Куда больше четырёх. Но Кусанаги не стал на этом зацикливаться. Даже если предположить, что эти ребятки удерживают кого-то в доме насильно, вряд ли они стали бы выставлять его обувь в прихожей.

Сам дом оказался узким и словно вытянутым в длину. Сразу после прихожей на второй этаж бежала лестница, а на первом под ней тянулся вглубь дома длинный коридор. Кусанаги пошёл вдоль него.

Справа стеклянные двери коридора выходили в сад, но сейчас были наглухо закрыты снаружи тяжёлыми деревянными ставнями от дождя. Сами же двери, четыре штуки от пола до потолка, передвигались влево-вправо наподобие ширм и должны были запираться на два замка увесистыми ключами. Но один из замков, похоже, выломали: в двери его не было.

По левую же руку от коридора располагались две комнаты с татами — одна переходила в другую. Обе женщины находились там. Та, что постарше, курила, положив локти на низкий обеденный столик. А молодая сидела, подогнув под себя ноги, и смотрела старый телевизор с четырнадцатидюймовым экраном. Когда Кусанаги вошёл, обе уставились на него, как на пришельца.

— А это ещё кто? — спросила та, что постарше.

— Господин из полиции, — ответил толстяк в белой футболке. — Похоже, соседи им про нас чего-то наболтали.

— Хм-м… — Она задержала на Кусанаги взгляд всего на секунду, а затем уставилась в телевизор.

Кусанаги осмотрел обе комнаты. Облупленные стены и выцветшие татами говорили о почтенном возрасте этого дома. А шкафчик для чайных принадлежностей казался вообще антикварным.

Возле этого шкафчика на татами валялись две цветочные вазы, рядом картинка-аппликация из цветной бумаги в рамке. Все эти предметы раньше стояли на шкафчике — это было ясно по незапылённым следам, оставшимся на верхней панели. «Почему бы не поставить их на место?» — удивился Кусанаги, но промолчал. Причин для таких вопросов у него не было.