Кэйго Хигасино - Детектив Галилей

— Можно пару вопросов? Я не отниму много времени.

— Да сколько угодно, только, боюсь, от моего рассказа вам не будет никакой пользы. Люди из полиции таращились на меня так, будто я всё придумал.

— Значит, ты видел что-то удивительное?

— А что может быть удивительнее? Посреди моря — как жахнет!

— Расскажи, что это был за взрыв.

— Даже и не знаю, как описать… Неожиданно прямо из воды со страшной силой вырвался огонь. Брызги взлетели вверх на несколько десятков метров. Впечатление, как будто что-то лопнуло.

— Лопнуло?

— А потом — самое удивительное. Никто мне не верит. Огненные шарики покатились во все стороны по поверхности моря. Точно живые.

— Шарики? Покатились по морю? Любопытно… — мужчина слегка приподнял пальцем дужку очков. — Может быть, это разлетелись искры?

— Совершенно не похоже на искры! Я видел, как некоторые шарики кружились, носясь из стороны в сторону.

— А цвет?

— Что?

— Цвет. Какого они были цвета?

— Дайте-ка подумать… — Нагаэ стал припоминать увиденное в тот момент. — Жёлтые… Да, кажется, жёлтые.

— Так я и думал, — кивнул мужчина, он был явно доволен ответом Нагаэ. — Жёлтые.

— Полицейские сказали, что мне померещилось.

— Но ты знаешь, что это не так.

— Да! — Нагаэ замотал головой. — Если не хотите, не верьте.

— Я тебе верю. — Мужчина сунул пакетик с брелоком в карман. — Извини, помешал работать.

— Это всё, что вы хотели спросить?

— Да, мне достаточно. — Мужчина вышел из лавки.

Провожая его взглядом, Нагаэ представлял, как будет рассказывать об этом покупателе своим друзьям. У них глаза на лоб полезут, когда он скажет, что запросто болтал с профессором физики!

Такахико Умэдзато проживал в предместье Иокогамы. Жилой дом, облицованный под кирпич, стоял на одной из густо застроенных, вкривь и вкось идущих улочек.

На парадной двери — автоматический замок. Кусанаги, взглянув в блокнот и проверив адрес, нажал на номер пятьсот три. Тотчас из домофона послышалось:

— Да?

— Я из полиции, не могли бы вы уделить мне немного времени? — сказал Кусанаги в домофон.

— Опять? — в голосе чувствовалось раздражение. Наверняка местная полиция уже достала его своими расспросами.

— Извините. На пару минут.

Никакого ответа не последовало, но замок на двери щёлкнул. «Представляю, — подумал Кусанаги, — как ему всё это обрыдло!»

Дойдя до квартиры, он вновь нажал на звонок. Дверь открылась, показалось смуглое лицо.

— Извините, что побеспокоил вас. Я связался с вашей компанией, и мне сказали, что вы дома.

— Взял отгул: голова болит, — сухо сказал Умэдзато. Он был в свитере поверх майки. — Мне уже не о чем больше рассказывать.

Кусанаги показал своё полицейское удостоверение.

— Я из токийской полиции. Хотел бы задать несколько вопросов в связи с другим преступлением.

— В связи с другим преступлением? — Умэдзато удивлённо поднял брови.

— Да. Возможно, оно имеет какое-то отношение к вашей супруге.

Лицо Умэдзато едва заметно смягчилось. Мол, так и быть, побеседую с вами, если это прольёт хоть какой-то свет на причину гибели моей жены.

— Подробности спросите у тех, кто ведёт расследование. Я уже устал повторять одно и то же.

— Я уже познакомился с вашими показаниями, — кивнул Кусанаги.

Умэдзато пошире открыл дверь. Видимо, приглашая войти. Квартира была новой, но и гостиная с диваном, и кухня пребывали в полнейшем беспорядке. Только маленькая комната, застелённая циновками, была чисто убрана. В ней стоял маленький буддийский алтарь. От ароматических палочек поднимался тонкий дым.

Кусанаги опустился на диван. Умэдзато сел напротив него на стул за кухонной стойкой.

— Вы упомянули о каком-то другом преступлении. Что вы имели в виду?

Выдержав паузу, Кусанаги ответил:

— Мы обнаружили труп одного мужчины.

— Его убили?

— Ещё до конца не ясно. Но, скорее всего, так.

— Какое отношение это имеет к тому, что случилось с Рёко? Тот же преступник?

Кусанаги замахал руками:

— Нам ещё в точности ничего не известно. Но есть некоторые наводящие на размышления обстоятельства. — Кусанаги достал фотографию. Портрет Фудзикавы. — Вам известен этот человек?

Умэдзато, взяв в руки фотографию, тотчас отрицательно замотал головой:

— Впервые вижу. Кто это?

— Человек, труп которого мы нашли. Юити Фудзикава. Ваша жена никогда не упоминала его имени?

— Фудзикава? Нет, не слышал.

— В тот день… — сказал Кусанаги и немного замялся, — в день, когда скончалась ваша жена, этот человек также был на том пляже.

— Понятно, — Умэдзато вновь вгляделся в фотографию.

По чеку, найденному в квартире Фудзикавы, Кусанаги смог установить точный адрес кафе. Как он и думал, оно находилось совсем рядом со злополучным пляжем.

— Но, послушайте, — сказал Умэдзато, — из того, что он там был, ещё нельзя делать вывод, что он имеет какое-то отношение к взрыву. В тот день на пляже яблоку негде было упасть.

— Но есть одно обстоятельство, которое нельзя назвать случайным.

— Какое же?

— Этот Фудзикава окончил Университет Тэйто. Два года назад.

— Неужели? — Лицо Умэдзато слегка передёрнулось.

— А ваша жена до прошлого года работала там, — сказал Кусанаги.

Он узнал об этом, запросив в полиции Канагавы сведения о Рёко Умэдзато. Тотчас его интуитивные догадки переросли в уверенность, а именно: между двумя преступлениями существует связь.

— Да, она состояла в учебном совете, — кивнул Умэдзато.

— Другими словами, есть вероятность, что во время учёбы в университете Юити Фудзикава общался с вашей женой.

Умэдзато поднял голову. Слегка прищурил глаза.

— Вы хотите сказать, что Рёко с ним спала?

— Нет, я не имел этого в виду, — поспешно возразил Кусанаги. — Извините, я неправильно выразился. Я хотел сказать, что, возможно, они как-то пересекались в учебном процессе.

— Мы поженились в прошлом году, но были близки до этого в течение шести лет. Я лучше, чем кто-либо другой, знаю Рёко. Но она ни разу не произносила имя Фудзикавы. Мне ничего о нём не известно. — Сказав это, Умэдзато положил фотографию перед Кусанаги.

— Что ж, когда будете разбирать вещи и бумаги вашей жены, если наткнётесь на имя Фудзикавы, пожалуйста, дайте мне знать. — Кусанаги, сунув фотографию в карман, положил на стол визитку.

— Вы хотите сказать: если я найду любовную переписку? — скривился Умэдзато.

— Я этого не говорил.

— Рёко ненавидела студентов Университета Тэйто! Считают себя элитой, наглые, самовлюблённые. И при этом избалованы так, что, чуть какая-либо проблема, бегут плакаться к родителям. Детский сад! Внешне взрослые, а в душе инфантилы. Это её слова.

— Возможно, среди этих «инфантилов» был и Фудзикава.