Содзи Симада - Двойник с лунной дамбы

– Рёко! Не умирай!

Сквозь слезы я тысячу раз повторял эти слова. Больно, тяжко… нет! не то. Все чувства и эмоции были сметены, порушены. Мозг упорно сверлила мысль: «Если Рёко умрет, мне тоже не жить».

Сколько это продолжалось? Судорожно бившееся в груди сердце незаметно вернулось в обычный ритм. «А-а! Будешь жить, куда денешься», – застучало в голове. Как это жестоко! Жизнь заставит жить дальше. «Как жесток этот мир! Хоть я не хочу, не хочу!»

Я приподнялся и пополз по откосу вверх. Все суставы скрипели. Казалось, мое тело принадлежит не мне, а кому-то другому.

Я выбрался на дорожку, проложенную по верху дамбы. Шатаясь, побежал вперед. Ноги заплетались, но я все равно бежал.

К горлу подкатила тошнота. Я присел на корточки, тут же упал на четвереньки, и меня вырвало. Встал, обтер рот и, едва держась на ногах, побежал дальше. Впрочем, вряд это можно назвать бегом. С такой скоростью я не опередил бы и пешехода. Все мои мысли были о том, чтобы добраться до моста, поскорее вернуться к Рёко. Но бежать быстрее я не мог.

Когда впереди наконец показался мост, я увидел машину «Скорой помощи» с мерцающим красным фонарем. Противно загудела сирена. От этого звука у кого хочешь станет тревожно на душе.

«Подождите!» – хотел закричать я, но из горла вырвался лишь хрип. Нет голоса?!

«Скорая» удалялась. Колени подогнулись сами собой, и я опустился на землю. Красный фонарь становился все меньше. И я подумал о своей нелепой судьбе. На этом автомобиле с мигалкой на крыше женщина, которую я люблю, увозила с собой все, что у меня было.

Так я просидел довольно долго, пока не стало немного легче. Я заковылял туда, где остановилась «Скорая». Трава на том месте, где лежала Рёко и откуда ее забрали, была примята. По другую сторону дорожки, на склоне, я разглядел в темноте валявшийся на земле синий пиджак. Лег на траву, где лежала Рёко, чтобы проверить, хранит ли еще она ее тепло. Однако трава была холодна. Палец левой руки коснулся чего-то скользкого и липкого. Мне не надо было говорить, что это такое.

Ниже на склоне тускло сверкнул какой-то предмет. Не вставая, я долго смотрел на него, потом медленно сполз за ним.

Это был нож. Я поднял его и поднес поближе к светившему фонарю. В свете ртутной лампы кровь казалась фиолетовой, она уже начала засыхать. Кровь Рёко. Я лизнул нож и почувствовал, как немеет язык.

Потом я расспрашивал людей о больницах поблизости. Их оказалось две; в них следов Рёко я не обнаружил. В обеих не было отделения скорой помощи.

В ходе ночных поисков я оказался в каком-то закоулке. Стоял там, не шелохнувшись. Неожиданно для себя успокоился. Меня охватила растерянность – я не представлял, как искать больницу, куда увезли Рёко. Дурь какая-то! На карте посмотреть? Но карта осталась дома, в Мотосумиёси. Туда, что ли, ехать?

На электричке и такси я вернулся на вокзал Сибуя. Последняя электричка уже ушла. Я вышел на вокзальную площадь, сел в такси и погрузился в раздумья. Как Рёко там оказалась? Откуда ей стало известно, что я собираюсь убить Ихару на дамбе Аракавы? Ведь она должна была быть в Мацусиме и вернуться только завтра…

И еще одна вещь меня зацепила. Заглянув в лицо Рёко, Ихара воскликнул: «Ты?!» Будто знал ее раньше. Что за идиотизм! Не может этого быть! Может, перепутал с кем-то?

Ага, понял! Тетрадь! Я забрал из дома в Кухиро свою тетрадь и конверт, в котором лежали триста тысяч иен. Оставлять их в шкафчике на заводе не годится. Решил, пусть полежат у нас на столе, пока Рёко не приехала. А она почему-то вернулась на день раньше, увидела тетрадь и прочитала…

Ночь. Меня дома нет. Значит, я пошел на Аракаву убивать Ихару. Вот Рёко и подумала, что меня надо как-то остановить. И вот результат! Я зарезал Рёко. Хотя и затеял все это дело ради нее…

Дома я обнаружил, что тетрадка на столе лежит не так, как я ее оставил. Однако сумки, с которой Рёко поехала в Мацусиму, в квартире почему-то не оказалось. «Странно», – подумал я и заглянул в ящик буфета, о котором говорила Рёко, но ничего интересного там не нашел. Повыдвигал друг за другом остальные ящики – и тоже ничего нового не обнаружил.

Я опять растерялся, не зная, что и подумать. Что это все значит? Зачем Рёко сказала о ящике? Просто так? Без всякого смысла?

Не находя себе места, я сел посреди комнаты. Если попробовать описать мои чувства, можно, наверное, обойтись словами: я переживаю за Рёко, но это было бы слишком просто. Казалось, я схожу с ума. Как передать все то, что смешалось у меня в душе – невыносимое чувство вины, тревога за то, серьезно ли ранена Рёко, ужас, охватывающий меня при мысли, что она умрет? И все это из-за меня…

Открыв карту районов Токио, я обнаружил, как много в городе больниц. И ведь это только крупные, раз им нашлось место на карте. Больница Мукодзима Общества спасения человеческих жизней, хирургическая лечебница Хикифунэ, больница Ёцуги, больница Синкоива, госпиталь Канамати, клиника Мацунага, клиника Аото, хирургическая лечебница Кобаяси, больница Комацугава, больница Хираи… И это не все. Среди перечисленных нет двух больниц, в которых я уже побывал. Потому что они маленькие. Так или иначе, я не думал, что больниц так много.

Я вышел из дома. Пошатываясь, перешел через мост, на улице Цунасима-кайдо поймал такси и, как только переехали Тамагаву, сошел. Заглянул в снек-бар, который еще работал, несмотря на поздний час, и попросил телефонную книгу. На нашей стороне Тамагавы, в ночном баре в Мотосумиёси, телефонной книги двадцати трех муниципальных районов Токио не оказалось. Я начал обзванивать больницы. Где-то не брали трубку, а там, куда дозвониться удалось, говорили, что пациенты, нуждающиеся в неотложной помощи, к ним не поступали. Записав номера неохваченных больниц, я решил подождать до утра.

После этого вернулся домой и снова развернул карту города. «Скорая» могла доставить Рёко прежде всего в одну из больниц прилегающих к мосту Ёцугибаси районов – Кацусика и Сумида. Хотя надо расширить радиус поиска до пяти-шести километров. Тогда, кроме этих двух, она будет включать и другие районы – Эдогава, Кото, Аракава, Адати… С ума сойти! Неужели придется все больницы обзванивать? Но другого пути нет. Остается сидеть и звонить.

«Начнем с окрестностей Ёцугибаси, обведем круг диаметром десять километров. Внутри круга двадцать восемь больниц. Вычеркнем те, куда удалось дозвониться».

Я глянул в окно. Уже занимался рассвет. Летом ночи короткие. Я прилег, надеясь немного поспать, но сон не шел.

Дождавшись восьми, я выскочил на улицу к телефону-автомату. Больше ждать было невозможно. Обзвонил все больницы, до которых не добрался накануне. Трудно поверить, но ответ везде был одинаков: «Такой пациентки у нас нет».