Галина Романова - К северу от любви

— Не в моих правилах скандалить так грубо. Ты это знаешь. Да и… — Он почти развеселился, рассматривая всех троих. — У меня алиби на ночь убийства, господа! Вы не подумали о том, что оно у меня может быть? А оно у меня есть. Я всю ночь просидел под видеокамерой на восьмой платформе железнодорожного вокзала. Проверьте.

— Проверим, — скрипнул зубами Дорофеев и втолкнул Егора на заднее сиденье машины, к Сушилину.

— Майор, — позвала его Ася. — Вы докажете, что он не виноват?

— Разберемся, — произнес он ставшее ненавистным слово и поспешил укрыться от нее в машине.

Он некоторое время сидел за рулем неподвижно, осматривался. Прямо перед ним было высокое красивое здание, все из стекла и бетона. Просторная площадь, выложенная дорогой тротуарной плиткой. В глиняных кадках что-то низкорослое, хвойное. В стороне частная парковка, где такую рвань, как у него, не сыскать, сплошь дорогие, сверкающие полированными боками иномарки. Солидное учреждение, одним словом. Название на входе замысловатое. Охрана внутри — бдительная, строгая. Турникет, впускающий только своих. Все, как принято в таких серьезных конторах. И если бы не звонок старого приятеля, выхлопотавшего ему сюда разовый пропуск, он бы ни за что не рискнул войти в большие стеклянные двери. Ни за что.

Но у него был пропуск, был. Записали его на прием к руководителю одного из структурных звеньев — человеку важному, занятому, чье время было расписано даже не по минутам — по мгновеньям. И сейчас он с ним станет говорить, задавать странные вопросы. И возможно, важный руководитель сочтет его сумасшедшим.

Но рискнуть стоило.

Васильев вытащил ключ из замка зажигания, сунул его в карман легкой кожаной куртки — недавнее приобретение жены. Та взялась таскать ему обновки с распродаж, считая, что в новом статусе он должен выглядеть солидно.

Выбираясь из машины, он задрал голову: где-то там — на пятнадцатом этаже — располагается нужный ему офис, и руководит им Цыпляев Геннадий Иванович, по слухам, он делает это весьма успешно. Где-то там много лет назад он бок о бок работал с покойной Ангелиной Ивановой. Помнит ли он ее? Не забыл?

— Конечно, я помню Ангелину, — изумленно вскинул на него глаза Геннадий Иванович. — Вы записались ко мне на прием такими окольными путями, только чтобы освежить мои воспоминания?

Он был крайне изумлен, но не разозлился, что уже неплохо.

— И да и нет, Геннадий Иванович. — Васильев положил на сверкающий полированный стол сжатые в замок пальцы. — Вы, наверное, слышали, какая трагедия случилась не так давно в семье Ивановых?

— Трагедия?! — Лицо Цыпляева вытянулось. — Что опять стряслось? Нет, не слышал, пару дней как вернулся с отдыха.

— Убили дочь покойной Ангелины — Светлану. Убили и закопали в яме в центральном парке.

— Боже мой! — ахнул тот и побледнел. — Не может быть! Да за что же ему все это?! За что?! Бедный Андрей!

— Вы знакомы?

— Да все мы, кто в бизнесе, так или иначе знакомы. А нас еще связывала дружба с его покойной женой.

— Вы дружили? — изумился Васильев.

Ему никто об этом не говорил, ни сам Иванов, ни его помощник — Игорь Сидоров.

— Да. Очень хорошо дружили. Искренне. — Цыпляев потянул с переносицы очки в тонкой золотой оправе, потер глаза. — Мы вместе с ней учились в универе, потом пришли сюда. Ангелина категорически не хотела работать на мужа. Говорила, что это погубит их брак.

— А они были счастливы в браке? — быстро вставил вопрос Васильев.

— Да кто его знает! — фыркнул тот. — С виду все благополучно было. Везде вместе: на отдых, в гости, на званые вечера, выставки. Хотя, если честно, ее выбор меня озадачил.

— В каком смысле?

— Вы видели ее фотографии?

Васильев озадаченно покрутил головой. Он видел только фото ее мертвого тела с места происшествия. Разве по ним можно судить? А в доме он был допущен не во все комнаты. Там, куда его впускали, портретов Ангелины не было.

— Она была невероятно красива. Такой, знаете, цыганистой красотой. Смуглая, высокая, яркая, волосы густые, длинные. А глаза синие! Это было невероятно красиво.

— Вы были влюблены в нее?

Цыпляев грустно улыбнулся и кивнул.

— В нее все влюблялись, и я не стал исключением. На втором курсе страшно в нее влюбился, до слез. К четвертому курсу все сошло на нет. А потом я встретил свою Виолетту, и все кругом померкли. С Ангелом мы остались друзьями.

— Ангелом?

— Да, так ее все называли на курсе. Она и правда была ангелом: всегда с улыбкой, добрая, отзывчивая, никогда не отказывала в помощи. Многие этим пользовались. И вот к чему это я…

Он снова нацепил очки, стекла заблестели, скрывая его глаза, в которые Васильеву очень нужно было заглядывать.

— Вы сказали, что вас удивил ее выбор, — услужливо подсказал он.

— Да, точно. Ангелина выбрала Иванова. Все были в шоке. Андрей, конечно, очень удачлив, хваток, но внешне… В общем, она могла бы выбрать и более симпатичного, и более хваткого, и более удачливого. А остановила свой выбор на нем. Потом, когда мы вместе с ней работали, у них уже дочка родилась, я часто подшучивал над ней. А она в ответ: лучше Андрея мужчины нет.

Глаз за стеклами очков не было видно, но вот то, как он улыбнулся, Васильева насторожило.

— У нее кто-то был, Геннадий Иванович? Поймите! — Васильев выставил ладони щитом. — Это прошлое, давнее прошлое. Никто не станет трясти ее бельем перед вдовцом, обличая. Это я вам обещаю!

— Тогда к чему все эти вопросы? — холодно поинтересовался Цыпляев.

— Это может помочь мне в расследовании убийства ее дочери. Мне кажется, что оба этих преступления как-то связаны между собой. Тем более что недавно вернулся из мест заключения ее убийца. И…

— И вы хотите сказать, что он отомстил? — Губы Цыпляева недоверчиво выгнулись. — Я был на суде. Видел его. Это… Это рохля какая-то, а не убийца. За что ему было убивать Ангелину? И тем более ее дочь!

— А он не мог быть любовником Ангелины?

— Чтобы Ангел с этим чучелом?

Цыпляев искренне рассмеялся и снова стащил с переносицы очки, небрежно швырнув дорогущую вещицу на стол. И на Васильева глянул не строгий руководитель структурного подразделения — нет, на него сейчас смотрел бывший студент — веселый, бесшабашный, с бесовским огнем в глазах.

— Ангелина с этим чудиком никогда бы и ни за что! Он был не в ее вкусе.

— А кто был в ее вкусе, Геннадий Иванович? Прошу вас, вспомните! Хоть что-то! — разгорячился Васильев, привставая со стула. — В деле ни намека, почему она оказалась именно в том месте, где ее убили. Время-то позднее. Никто не знал! Якобы… Но она была там. Почему? Если предположить, что у нее там планировалась встреча с убийцей, то можно предположить: он и был ее тайной страстью.