Александр Горский - Не наше дело

Первым с квадроцикла соскочил сидевший сзади пассажир. Когда он снял с головы шлем и нервно сунул его в руки водителю, все с удивлением увидели, что это был не кто иной, как местный архивариус.

— Альбер, ты ли это? — расхохотался Торбьорн, хлопнув по спине и без того неуверенно стоящего на ногах после стремительной гонки архивариуса.

Тот присел от удара мощной ладони и, ничего не ответив грубияну, подбежал к Верховному хранителю и что-то зашептал ему на ухо.

Тем временем снял шлем и человек, управлявший квадроциклом.

— Да это тот самый юноша, который выучил наш язык еще до того, как ступил на нашу землю! — воскликнул конунг. — Хранитель, я тебе вчера о нем рассказывал, именно он хочет прочитать древние рукописи. Если память мне не изменяет, его зовут Эдди.

— Жаль, что юноше не объяснили правила поведения на нашей земле, — сухо отозвался Хранитель, — согласно договору, чужаки не могут въезжать в город на своих громыхающих железяках.

— Да, парень, — Торбьорн, положил ладонь на рукоять меча, — Верховный хранитель прав, ты нарушил условие договора. — Он ухмыльнулся и, обернувшись к конунгу, спросил: — Что будем делать, Готфрид, неужто казнить? Может, на первый раз ограничимся отсечением руки?

— Я думаю, это будет справедливо, — чуть подумав, согласился Готфрид, — только надо решить какой, правой или левой. Ладвик, какой ты дашь нам совет?

Верховный хранитель задумчиво смотрел то на князя, то на наглого юнца. Все молча ждали его решения.

— Я дам вам совет, тебе, конунг, и тебе, начальник стражи. Совет мой прост. Вам стоит вспомнить о том, что вы были детьми тогда, когда этого юнца еще не было на свете. Посему негоже вести себя словно озорные мальчишки, надувающие через соломинку озерную жабу. Что касается нашего гостя, то думаю, он понял свою ошибку и больше не осмелится повторить ее. Я прав, Эдди? — Хранитель замолчал в ожидании ответа.

Верховный хранитель смотрел на меня вполне доброжелательно, однако я понимал, что он мне совсем не рад. Не могу сказать, что это сильно меня огорчило, заводить с ним дружбу я вовсе не собирался.

— Приветствую тебя, великий князь. — Я соскочил с квадроцикла и поклонился конунгу, с удовольствием заметив, как поморщился Ладвик при слове «великий». Очевидно, подобным эпитетом на острове именовали только его самого. — Как я вижу, возникло некоторое недопонимание, почему я появился здесь на этой самой громыхающей железяке. Я отнюдь не собирался нарушать договор, более того, смею заверить, я его даже не нарушил.

— Парень, ты уж совсем не наглей, мы же все видели, как ты только что прикатил сюда в облаке пыли и с таким грохотом, что в соседних хозяйствах зайцы неделю не будут давать потомство.

— Не верь глазам своим, Торбьорн, на этой железяке приехал вовсе даже не я, а ваш замечательный архивариус. Я всего лишь сидел рядом с ним. Как я смог бы приехать именно сюда, не зная дороги?

В задумчивости начальник стражи почесал могучий живот.

— Но это совсем не главное, Торбьорн, главное то, что это не просто железяка, это подарок.

Как же она красива, особенно сейчас, когда, не в силах сдержать удивление, смотрит на меня своими широко распахнутыми глазищами.

— Подарок? — переспросил Торбьорн.

— Да. Вчера я обещал сделать подарок дочери конунга, прекрасной Фрее. И это мой подарок для нее. А поскольку это подарок, то хватит называть его железякой, слово «квадроцикл» наверняка вам всем уже знакомо. Можно говорить квадра, так проще.

Пока все ошарашенно молчали, Фрея подошла к квадроциклу и с интересом его рассматривала.

— Как тебе мой подарок, Фрея? — полюбопытствовал я, хотя ответ был очевиден.

— Он прекрасен. — Она провела рукой по кожаной обшивке сиденья, еще хранившей тепло моей задницы. Хотя тепло от задницы архивариуса там тоже осталось.

Что касается квадрика, то он действительно был великолепен. Ярко-красный, с черными пластиковыми накладками, хромированные диски. А еще движок восемьсот пятьдесят кубиков, если это вам о чем-то говорит, электрическая лебедка и, наконец, вишенка на торте — саморучно прикрученные номера, которые я заказал в Питере перед отъездом.

001 RUS — таких точно больше ни у кого нет на острове. Была мысль еще поставить синий проблесковый маячок, но от этого креатива было решено отказаться. Я всегда себя относил к людям, знающим чувство меры.

Тем временем в кругу бородатых аборигенов завязалась оживленная дискуссия.

— Нам не стоит принимать такой подарок, — горячо настаивал Ладвик.

— А вам ничего и не дарили, — огрызался конунг, — если он делает подарок Фрее, то только она и может решить, принять его или отказаться.

Тем временем Фрея, очевидно, уже приняла решение. Быстрый взмах обтянутой в черную кожу ноги, и вот она уже в седле квадроцикла крепко сжимает рулевые рукоятки. Мне кажется, все, включая меня самого, удивились, почему это квадрик не сорвался с места, распугивая кроликов оглушительным ревом и запахом выхлопных газов. Скажу без лишней скромности, мое удивление было самым недолгим. Даже если Фрея и умела пользоваться квадроциклом, в чем я сильно сомневался, ключ от него лежал у меня в кармане.

Дочь конунга обернулась ко мне, лицо ее сияло от восторга.

— Ты научишь меня им управлять?

— Конечно, принцесса.

Ее милые щечки еще больше порозовели.

— Однако сейчас я хотел бы нижайше просить Верховного хранителя дать мне возможность ознакомиться с древними рукописями, которые многие века хранятся вашим народом. Надеюсь, что хранитель Альбер поможет мне.

— Да, я готов, — суетливо отозвался архивариус и уже сделал было шаг в мою сторону, когда рука Верховного хранителя легла ему на плечо.

Альбер испуганно замер, втянув голову в узкие плечи.

— Прежде чем дать возможность тебе, юноша, прикоснуться к нашим святыням, я хотел бы побеседовать с тобой. Ты не возражаешь, если мы немного пройдемся? — Отпустив плечо сморщившегося, словно от зубной боли, архивариуса, Верховный хранитель подошел ко мне мягким, кошачьим шагом. Альбер семенил следом.

— Я буду только рад возможности пообщаться с таким мудрым собеседником. — Что-то мне подсказывало, что и священник не чужд снисходительности к проявлениям чужой лести.

— Тогда мы на некоторое время вас покинем. — Ладвик обернулся к конунгу и Торбьорну, которые вместе с Фреей рассматривали мой подарок.

— Да-да, конечно, — рассеянно кивнул Готфрид, слишком увлеченный подаренной не ему игрушкой.

— Как дети, — фыркнул Ладвик и стремительно зашагал по булыжной мостовой в сторону озера. Я поспешил за ним.

Некоторое время мы шли молча. Верховный жрец был погружен в какие-то свои, неведомые мне мысли, я же просто глазел по сторонам. Изредка попадающиеся нам навстречу горожане с любопытством смотрели на нас, очевидно, всем было интересно, что нужно чужестранцу от Верховного хранителя, а может, наоборот, зачем чужак понадобился первосвященнику. Однако от расспросов горожане воздерживались, ограничиваясь почтительными приветствиями в адрес Ладвика. Ко мне вновь вернулось ощущение, что я попал на съемки фильма и сейчас нахожусь посреди выстроенных с голливудским размахом декораций. Невысокие каменные дома в два, максимум в три этажа с небольшими оконцами и крышами, крытыми глиняной или металлической черепицей, тянулись с обеих сторон не очень широкой улицы, основным украшением которой были многочисленные вывески самых разнообразных форм и размеров. Я невольно замедлил шаг, пытаясь разобрать каждую надпись, сделанную по возможности так витиевато, что прочесть с ходу не всегда удавалось. На многих вывесках кроме указания имени и рода деятельности владельца дома присутствовали и самые разные изображения, соответствующие профессии хозяина.