Роберт Гэлбрейт - Дурная кровь

– Надеюсь, вы сами догадаетесь – по моим вопросам, – сказал Страйк.

– Если так, чего туману нагонять? – спросил Крид и, не получив ответа, выдал: – Признак нарциссизма, знаешь ли: утайка информации для повышения собственной значимости.

Страйк улыбнулся:

– Это не вопрос собственной значимости. Просто я знаю, что такое королевский гамбит.

Крид подтолкнул кверху очки в тонкой оправе:

– Уже донесли тебе, что я шахматишками балуюсь?

– Ага.

– А сам-то играешь?

– Слабо.

– И каким боком, интересно, королевский гамбит касается этой ситуации?

– Своим первым ходом вы, как может показаться, открываете легкий путь к своему королю. Вы предлагаете перепрыгнуть сразу к исчезновению женщины, которое я расследую.

– Думаешь, это тактический ход?

– Возможно.

Наступила короткая пауза. Ее нарушил Крид:

– Давай тогда я сам скажу, кто, с моей точки зрения, тебя прислал, идет?

– Ну скажите.

– Дочка Марго Бамборо! – выпалил Деннис Крид, внимательно следя за реакцией Страйка. – Муженек-то давно на этом деле крест поставил, а дочке нынче сорок с хвостиком, да и денег куры не клюют. У кого бабло, тот тебя и нанял. Ты себе цену знаешь. Я все про тебя читаю, что в газетах пишут. Второй вариант, – продолжил Крид, не получив ответа, – старикашка Брайан Такер. Каждые несколько лет выскакивает как черт из табакерки, только срамится. Но Брайан-то – голодранец… или по интернету с протянутой рукой пошел? Сел небось за компьютер и накропал душещипательную байку, чтобы лохи ему наличные засылали? Нет, вряд ли, иначе бы газетчики пронюхали.

– Вы часто выходите в интернет? – спросил Страйк.

– Нам тут не положено, – посетовал Крид. – Да ты не тяни резину. У нас на все про все сорок пять минут. Задавай вопрос.

– Только что задал.

– Почему бы прямо не сказать, которая из так называемых жертв тебя интересует?

– «Так называемых» жертв?

– Произвольные ярлыки, – сказал Крид. – «Жертва». «Пациент». Эту пожалеть… этого за решетку. Может, те, кого я убил, и есть реальные пациентки, а я – истинная жертва?

– Нетривиальная точка зрения, – сказал Страйк.

– А что, полезно иногда нетривиальные мнения послушать, – сказал Крид, опять поправляя очки на переносице. – Встряхнуться, если кто на это способен.

– Как по-вашему: от чего вы излечивали тех женщин?

– От инфекции жизни? Диагноз: жизнь. Смертельный. «Не жалей падших. Я никогда их не знал. Я – не для них. Я не утешаю; и утешаемый, и утешитель мне ненавистны…»

(Он распорол уголки рта школьницы Джеральдины Кристи и сфотографировал, как она плачет и кричит, а потом перерезал ей горло, о чем сообщил ее родителям в зале суда: мол, очень от нее было много шуму.)

– …«Я неповторим, и я – победитель. Я не из тех рабов, что погибают». Ты хоть знаешь, кто это сказал?

– Алистер Кроули [36] «Книга закона» цитируется в переводе А. Блейз. , – ответил Страйк.

– Неожиданная начитанность, – отметил Крид, – для орденоносного британского солдата.

– Мы, армейские, все отчасти сатанисты, – бросил Страйк.

– Думаешь, сострил? – Лицо Крида застыло от напряжения. – Но ты убивал – и получил за это медаль, и прослыл героем. Я тоже убивал – и прослыл исчадием зла, и брошен за решетку. Относительные категории. Тебе известно, что находится тут неподалеку, дальше по шоссе?

– Военная академия Сандхерст, – ответил Страйк.

– Военная академия Сандхерст, – повторил Крид, как будто не слышал ответа. – Психушки для убийц, в двух шагах одна от другой: в одной они маются, в другой ломаются. Объясни: почему более нравственно убивать коричневых детишек по приказу Тони Блэра, нежели заниматься тем, чем я? Я таков, какой есть. Сканирование мозга это подтвердит: таких, как я, исследовали. Каждый из нас так заточен. Почему большее зло – убивать из внутренних побуждений, оттого что такова твоя природа, нежели взрывать несчастных темнокожих по той причине, что нам нужна нефть? Если вдуматься: я невиновен, однако меня откормили и накачали всякой дрянью, как пойманного кабана, а тебе назначили государственную пенсию.

– Любопытный довод, – заметил Страйк. – Значит, вы убивали потому, что утратили над собой контроль?

– Контроль! – фыркнул Крид, качая головой. – Я не смогу донести это до сознания таких, как ты. «„Это – теперь мой путь, а где же ваш?“ – так отвечал я тем, кто спрашивал меня о „пути“. Ибо пути вообще не существует!» Знаешь, кто это сказал?

– Похоже на Ницше [37] «Так говорил Заратустра» цитируется в переводе Ю. Антоновского под редакцией К. Свасьяна. , – ответил Страйк.

– Ницше, – сказал Крид, не слушая ответа. – Кто же еще? В Белмарше я много читал, пока меня не накачали всякой дрянью до такой степени, что я не мог сосредоточиться и дочитать предложение до конца. Ко всему прочему, у меня теперь диабет, ты в курсе? – продолжал Крид. – Да-да. В больничке наградили диабетом. Привезли к себе поджарого, здорового парня и взялись наращивать мне вес за счет никому не нужных психотропных и этих помоев, которыми нас тут принудительно кормят. Восемь сотен так называемых лепил присосались к нам как пиявки и нехило живут. Мы им нужны больными, чтобы они зарабатывали себе на жизнь. Морлоки. Знаешь это слово?

– В научной фантастике – подземные существа-каннибалы, – ответил Страйк. – Роман «Машина вре…»

– Кто же еще? – повторил Крид, который злился, что Страйк сыплет цитатами. – Герберт Джордж Уэллс. Примитивные существа пожирают высокоразвитых, которые даже не понимают, что их разводят на прокорм. Но я-то понимаю, я вижу, что творится.

– Видите себя одним из элоев, да? – спросил Страйк.

– Что интересно насчет элоев, – начал Крид, – так это полное отсутствие у них совести. Представители высшей расы интеллектуальны, рафинированы, не отягощены так называемыми угрызениями… Я исследовал их в своей книге, которую у меня потом отняли. Уэллс показывал только поверхностную аллегорию, но ощупью подбирался к правде… Мое произведение – отчасти автобиография, отчасти научный трактат… но ее у меня забрали, конфисковали мою рукопись. Она могла стать ценнейшим источником, но нет: что вышло из-под моего пера, то подлежит уничтожению. У меня ай-кью – сто сорок баллов, но они хотят, чтобы мой мозг заплыл жиром, как и тело.

– Мне видится, что у вас живой ум. Какое лечение вам назначено?

– Я не нуждаюсь ни в каком лечении. Мне требуется интенсивная реабилитация, но меня не выпускают из тисков зависимости. Ничтожных шизофреников направляют в мастерские, где им дают в руки ножи, а мне не положен даже карандаш. Когда меня сюда привезли, я рассчитывал на общение с умными людьми… чтобы стать врачом, достаточно вызубрить таблицу умножения, а остальное – это начетничество и догмы. Пациенту положено участвовать в этом психотерапевтическом процессе, а я утверждаю, что достаточно здоров для возвращения в простую тюрьму.