Роберт Гэлбрейт - Дурная кровь

– А Марго действительно подозревала что-то неладное в обстоятельствах смерти матери Дороти Оукден?

– Не-а, – еще раз сказала Дженис. – Но мне же надо было что-нибудь вам сказать, правда?

– Вы – царица обманов, – заметил Страйк, и Дженис чуть зарделась.

– У меня всегда котелок хорошо варил, – зачастила она, – да только женщине от этого проку нет, коли мордашкой не вышла. Жить легче, если ты собой хороша. Парни всегда на Айрин западали, а мне – шиш. Она могла весь вечер трещать как сорока, им это нравилось. И ведь не сказать, что я дурнушкой была… Но видать, чего-то мне не хватало, чтоб мужика зацепить.

– Когда мы в первый раз встретились с вами обеими, – сказал Страйк, пропустив мимо ушей эти откровения, – я подумал, Айрин потому настаивает на совместной с вами беседе, чтобы вы не выдали ее секретов, но все вышло наоборот, правильно я понимаю? Это вы захотели проконтролировать, что скажет она.

– А как же иначе? – еще раз вздохнула Дженис. – Да только не все у меня получилось. Она ж языком мела как метлой поганой.

– Скажите, Чарли Рэмидж действительно видел пропавшую женщину в Лемингтон-Спа?

– Не-а. Просто мне надо было вас загрузить какими-нибудь мыслишками, помимо того что Марго без спроса мяла Кеву живот. Ну дак вот, Чарли Рэмидж мне, значит, обмолвился, что видел Мэри Флэнаган на деревенском кладбище в… где-то в Вустершире, что ли. Я знала, что докапываться никто не станет, знала, что Мэри уже на том свете, и еще знала, что он пустомеля известный… ну, одной выдумкой больше, одной меньше, кто считать будет?

– Ваше упоминание Лемингтон-Спа должно было меня подтолкнуть к Айрин и Сетчуэллу?

– Слава богу, дошло, – ответила Дженис.

– Вы добавляли какие-нибудь препараты в термос уборщицы Вильмы Бейлисс? Почему персонал амбулатории думал, что она выпивает?

– А то! Добавляла.

– С какой целью?

– Говорю же, – заерзала Дженис, – не знаю я, с какой целью, просто так… Хотела поглядеть, что с ней будет. Когда что-то эдакое происходит, люблю знать причину, если никто другой ее не зна… А как вы докопались? – требовательно спросила она. – У Тэлбота с Лоусоном даже подозрений не было.

– Возможно, у Лоусона и не было, – сказал Страйк, – но у Тэлбота, думаю, они возникли.

– Да он ни сном ни духом, – сразу затараторила Дженис. – Буквально в рот мне смотрел.

– Сомневаюсь, – сказал Страйк. – Он оставил целую серию записей, в которых то и дело возвращался к смерти Скорпиона, или Юноны, а это имена, которые он дал Джоанне Хэммонд. Думаю, подсознательно следователь понимал, что без вас тут не обошлось. У него часто упоминается яд, который, сдается мне, засел у него в голове из-за обстоятельств смерти Джоанны. В тот период – вчера вечером я в очередной раз перечитывал его записи – он воспроизводит длинное описание Королевы Чаш из колоды Таро. Мол, королева эта отражает сущность наблюдателя. «Разглядеть ее собственную Истину почти невозможно». А в ту ночь, когда его увезли в больницу, он в галлюцинациях видел демона в женском обличье, с кубком в руках и с висящей на шее семеркой. Он был слишком болен, чтобы выстроить свои подозрения в систему, но подсознание все время ему говорило, что вы – не та, за кого себя выдаете. В какой-то момент он написал: «Неужели Кит прав?» – Китом он называл Айрин, – и в конце концов я спросил себя: в чем она могла быть права? А потом вспомнил, как на той нашей первой встрече с вами обеими она сказала, что вы вроде как «вздыхали» по Даутвейту.

При имени Даутвейта Дженис чуть вздрогнула.

– Оукден тоже говорил, что вы перемигивались с Даутвейтом, – продолжил Страйк. – А Дороти объединяла вас с Айрин и Глорией как своего рода «багряных жен», подразумевая, что вы когда-то флиртовали в ее присутствии.

– И это все, что у вас на меня имеется: как я однажды флиртовала и была объявлена Королевой Чаш? – спросила Дженис, которой удалось привнести в свой голос оттенок презрения, хотя от Страйка не укрылось, что медсестра поражена.

– Нет, – ответил Страйк, – у меня есть и другие доводы. Странные аномалии и совпадения. Поговаривали, что Марго не любила «медсестру», но вас часто путали с Айрин, и я лишь через некоторое время разобрался, что это говорилось о вас… Далее: хрупкая икс-хромосома. Когда я впервые увидел вас у Айрин, вы сказали, что посетили Эторнов только один раз, но во время нашей второй встречи оказалось, что вы знаете о них чертову уйму всего. Хрупкую икс-хромосому в начале семидесятых называли синдромом Мартина-Белл. Если вы их видели один-единственный раз, не странно ли, что вы точно знаете их диагноз и пользуетесь сегодняшней терминологией?… А потом, трудно было не заметить, как часто у людей из вашего окружения случаются расстройства желудка или состояния, близкие к наркотическому опьянению. Вы что-то подлили в пунш во время барбекю у Марго и Роя?

– Ну, подлила, – процедила она. – Сироп ипекакуаны, вот что это было. Я еще подумала: прикольно будет, если все решат, будто мясом отравились. Но потом Карл у них вазу раскокал, и я даже обрадовалась… Мне ведь немного надо: только посмотреть, как их всех корчит, вокруг каждого похлопотать… короче, испортить им праздник, но это же безобидная проделка, так ведь?… Хотя в тот раз и впрямь прошлась я по лезвию. Там ведь все врачи были, вдруг бы доперли? А целый стакан выдула только Глория, вот ее и прихватило. Мужу Марго это не понравилось… надо же: кто-то блеванул в их шикарном доме!

И Страйк увидел, что за смиренным обликом кроется неудержимая страсть к разрушению.

– Глорию вырвало во время барбекю, – стал перечислять Страйк. – У Айрин – синдром раздраженного кишечника, у Кевина – постоянные боли в животе, Вильму шатает и тошнит, когда она приходит на работу в амбулаторию «Сент-Джонс», меня вывернуло от присланных на Рождество конфет, а про Стива Даутвейта и говорить не приходится: проблемы со зрением, головные боли, бурлящий кишечник… Рискну предположить, что именно с Даутвейтом флиртовала Айрин в тот день, когда вы бросили ей в чай капсулы?

Дженис прищурилась и поджала губы.

– Как я понимаю, вы ей сказали, что он гей: хотели ее отвадить?

– Она женила на себе Эдди! – взорвалась Дженис. – Как в паб ни придем – все мужики к ней липнут. Если б я ей призналась, как мне нравится Стив, она бы его тут же прибрала к рукам, просто забавы ради. Потому я и сказала, что он гей.

– Чем вы ее сейчас травите?

– Когда как, – спокойно ответила Дженис. – Смотря как сильно она меня выбешивает.

– А расскажите-ка мне про Стива Даутвейта.

У Дженис участилось дыхание. Лицо опять залилось румянцем волнения.

– Он был… настоящий красавец-мужчина.

Страстный трепет в ее голосе ошеломил Страйка едва ли не больше, чем арсенал ядов у нее на кухне. У него перед глазами возник щекастый слюнтяй в галстуке-селедке, с прилипшими к потному лбу седыми лохмами – хозяин семейной гостиницы «Аллардис» в Скегнессе, а вместе с тем уже в который раз появилась причина поразмыслить о непостижимой и непредсказуемой природе человеческой любви.