Питер Чейни - Зловещее поручение [сборник]

– Все верно, – улыбнулась мисс Морроу. – Именно она нас и интересует. Так в чем же эта тема заключалась?

– Он… он пытался кое-что выяснить.

– Да? И что же?

– Смогу ли я опознать женщину, исчезнувшую много лет назад. Женщину, которая шагнула в ночь и с той поры пропала.

Все молчали в ожидании дальнейших объяснений. Чан спокойно кивал, Барри Кирк с интересом разглядывал лицо Глории Гарланд. Даже Фланнери слушал внимательно, не перебивая.

– Так, – холодно произнесла мисс Морроу. – А почему сэр Фредерик думал, что вы сможете ее опознать?

– Потому что она была моей лучшей подругой, и я последней видела ее перед исчезновением.

– Значит, – подытожила мисс Морроу, – вы присутствовали на ночном пикнике в окрестностях Пешавара пятнадцать лет назад?

Женщина широко раскрыла глаза.

– Пешавар? Я никогда в жизни в Пакистане не была.

От удивления долгое время никто не мог произнести ни слова. Потом Фланнери заорал на актрису:

– Послушайте, вы обещали говорить правду!..

– Но я не лгу, – запротестовала она.

– Ах, не лжете?! Так вот, женщина, которой интересовался сэр Фредерик, исчезла именно из Пешавара и ее звали Евой Даренд…

Внезапно Чан перебил его:

– Смиренно прошу прощения, капитан, но не будете ли вы любезны выслушать сперва леди… – Он достал газетные вырезки сэра Фредерика и обратился к мисс Гарланд: – Пожалуйста, расскажите о месте и времени исчезновения вашей подруги.

– Охотно. Она исчезла возле Ниццы.

– Ницца? Это еще где, черт побери?! – прорычал Фланнери.

– Ницца – курорт на французской Ривьере, – мягко пояснила мисс Гарланд. – Боюсь, что со своей занятостью вы чересчур засиделись на одном месте, капитан.

– Ницца… – медленно повторил Чарли Чан. – Значит, вашу подругу звали Марией Лантельм?

– Да, именно так, – подтвердила актриса.

Чан протянул одну из заметок мисс Морроу.

– Если вас не затруднит, пожалуйста, прочитайте ее вслух! – попросил он. – Это очень интересно.

И снова, как накануне в «Сан-Франсисе», мисс Морроу ознакомила слушателей с газетной вырезкой сэра Фредерика Брюсса.

«Что случилось с Марией Лантельм?

Прошло уже одиннадцать лет с той лунной июньской ночи, когда английская труппа давала „Принцессу долларов” в ниццском театре „Де ля Жете-променад”. Этот вечер навсегда запомнили собравшиеся на него. Зрительный зал переполняли отпускники-солдаты, а управляющий был в бешенстве: в самую последнюю минуту выяснилось, что его ведущая актриса больна, и он с дурным предчувствием решил выпустить дублершу, молоденькую статистку Марию Лантельм. Для Марии это был ответственный момент… Выйдя на освещенную сцену, она буквально преобразилась. Зрители никогда не забудут ее выступление. Своей игрой она вызвала настоящую бурю оваций, а когда занавес подняли опять, весь зал в восторге приветствовал ее стоя.

После спектакля восхищенный управляющий ворвался в ее уборную. Он повезет ее в Лондон, в Нью-Йорк!.. Она молча выслушала его, потом переоделась и вышла на улицу, в темноту ночи. Самые разные знаменитости и богачи с волнением ждали, кого из них она предпочтет. Но выбрала ли она кого-нибудь, мы никогда не узнаем. Нам известно только то, что, выйдя из театра, она словно канула в небытие. С того дня, вот уже одиннадцать лет, никто не слышал о Марии Лантельм».

Мисс Морроу замолчала, на ее лице появилось растерянное выражение.

Капитан Фланнери застыл с открытым ртом. Только Чарли Чан сохранил самообладание.

– Итак, Мария Лантельм – ваша подруга? – уточнил он у мисс Гарланд.

– Была подругой, – подчеркнула мисс Гарланд. – И сэр Фредерик каким-то образом узнал об этом. Я работала в той же труппе и могу сказать, что заметка несколько преувеличивает успех дебюта Марии. Наверное, автору хотелось сделать материал поинтереснее. Это был обычный спектакль. Я не помню никакого особого оживления вокруг него. Но в остальном заметка права. Возможно, у Марии были собственные тайные планы. Или она выбрала для себя нечто лучшее, чем профессия актрисы. Но одно несомненно: она вышла из театра и с тех пор как в воду канула.

– Но вы же видели ее еще раз? – предположил Чан.

– Да. Возвращаясь домой, я заметила их на Проме-над-Дэз-Англе у входа в какое-то здание – Марию и незнакомого мне мужчину. Больше я ее не встречала.

– И сэр Фредерик спрашивал вас именно об этой девушке? – подытожила мисс Морроу.

– Да. Он показал мне вырезку из газеты и поинтересовался, не была ли я очевидицей происшедшего. Я ответила, что была. Ему непременно требовалось выяснить, смогла бы я опознать Марию Лантельм после стольких лет разлуки. Я сказала, что обязательно. «Прекрасно! – воскликнул он. – Возможно, ваши услуги понадобятся уже сегодня вечером. Пожалуйста, не покидайте Кирк-билдинг, пока мы с вами не переговорим». Я согласилась, но побеседовать нам больше не довелось.

Снова наступила тишина. Первой ее нарушила мисс Морроу.

– По-моему, мисс Гарланд сообщила нам достаточно, – заметила она. – Если капитан Фланнери не…

Она посмотрела на полицейского. Его багровое лицо выражало полнейшее замешательство.

– Я? Нет, я возражать не стану.

– Тогда… большое вам спасибо, мисс Гарланд, – продолжала мисс Морроу. – Вы не собираетесь уезжать из города?

– Нет. У меня здесь дела.

– Хорошо, если соберетесь, обязательно уведомите меня. А пока все. Огромное вам спасибо! Как хорошо, что вы пришли!

Мисс Гарланд кивнула головой в сторону стола.

– Мне можно забрать жемчужину?

– Ох, конечно!

– Благодарю. На актрисе даже подлинный жемчуг похож на настоящий. Понимаете?

Мисс Морроу встала, чтобы проводить ее. Когда она вернулась, в комнате царила тишина.

– Ну? – произнесла девушка.

– Просто невероятно! – воскликнул Барри Кирк. – Еще одна пропавшая женщина. Господи! Ева Даренд и Мария Лантельм никак не могут быть замешаны в нашу историю вдвоем. Если, конечно, не предположить, что где-то существует некий Город Исчезнувших Женщин. А как по-вашему, сержант?

Гонолульский детектив пожал плечами.

– С каждой минутой мы погружаемся в тайну все глубже, – заметил он. – Откровенно говоря, я начинаю захлебываться.

– А я уже давно на дне! – крикнул капитан Фланнери. – Но я выберусь! Не сомневайтесь, выберусь!

Глаза Чана сузились.

– У моей расы, капитан, есть старая пословица: «Мутная вода, в которой барахтается глупец, делается еще мутнее». Оставайтесь в одиночестве, может, вода и прояснится.

Фланнери изумленно посмотрел на него, встал и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Пока Чан задумчиво собирал со стола газетные вырезки сэра Фредерика и клал их в свой бумажник, Барри Кирк смотрел на дверь, которую с таким громом закрыл за собой капитан Фланнери.