Сергей Жоголь - Имитатор

— Чего подумал?

— Ну, что ты из этих… ну, тех, что магазины по ночам громят и прохожим карманы чистят. Если ты мент, то ладно.

— Ладно-неладно, поёшь уж больно складно! На уж, кури. — Птицын выпустил рукав тощего и протянул тому пачку.

Тощий вытащил вторую папиросу и протянул её молодому.

— Благодарствую!

— Того дылду, что за мной шёл, знаете? — Птицын достал из пачки папиросу себе и чиркнул спичкой.

— Того, что в арку сиганул? Первый раз вижу, — ответил тощий. — Не здешний он, мамой клянусь!

— Ты тоже не знаешь? — спросил Птицын второго. Мужик замотал головой.

— А ведь он следил за тобой. Точно следил, век воли не видать! — сказал тощий и стянул с головы шапку.

Птицын заметил на наколотые на пальцах перстни. Он ухватил мужика за кисть, притянул к себе, рассмотрел и только после этого отпустил.

— Фронтовик, говоришь?

— Ну, так… Фронтовик, а татушки по молодости сделал. По малолетке отсидел за хулиганку, а на фронте был. Ранение имею в живот — могу шрам показать, — гордо заявил тощий.

— Не надо мне твоих шрамов — верю, — усмехнулся Птицын. — Ладно уж, раз того длинного не знаете, топайте оба, но если наврали…

Оба мужика поспешно ретировались, а Птицын вошёл в подъезд и поднялся на третий этаж. Он постучал. Дверь открыла Лариса Янчина. В выцветшем халате и серых тапках, обутых на шерстяной носок. Волосы женщины были распущены, плечи покрывал вязаный платок.

— Вы? — Глаза Ларисы округлились. Она всегда обращалась к Птицыну только на «вы» и по имени-отчеству. Ещё с первого дня знакомства.

— Я… Войти можно? — Птицын снял кепку и пригладил волосы.

— Вообще-то… у меня ребёнок спит.

— Я ненадолго, просто хотел узнать, что да как, да проблемку одну обсудить. Можно? Я надолго не задержу.

Лариса обернулась, подумала пару секунд и сказала:

— Ну проходите, если так.

В квартире пахло пригоревшей кашей. Выкрашенные в зелёный цвет стены казались мрачными, в углу под самым потолком висела паутина. Птицын разулся, прошёл на кухню и присел на табурет. На верёвке под потолком висело стираное бельё. На столе рядом с самоваром стоял закопчённый примус.

Они помолчали. Птицын старался смотреть в сторону, но всё же искоса наблюдал за Ларисой. После смерти мужа она сильно изменилась. Под глазами появились синяки, лоб усыпало мелкими морщинками, но больше всего Птицына поразили глаза. Когда он впервые увидел Ларису на Женькиной свадьбе, куда был приглашён весь их отдел, невеста была настоящей красавицей. Её глаза, синие-синие, тогда светились как сапфиры, теперь же они выглядели блёклыми, словно подёрнулись молочной пеленой.

— Так что вы хотели узнать? — наконец спросила Лариса.

Птицын выпрямился, снова пригладил волосы рукой.

— Узнать хотел, как вы тут… поживаете. Не нужно ли чего, может, помощь какая требуется по хозяйству?

Лариса вздохнула и поправила съехавший платок.

— Нормально живём. Не хуже других. А помощь… какая уж там помощь? Я целыми днями на заводе у станка, а Ванечка с тёткой Груней, соседкой, сидит. А если по хозяйству, так сосед Семён Львович мне помогает: дровишек там порубить или прибить, приколотить что. — Лариса тяжело вздохнула. — Продуктов у нас хватает: на заводе мне помимо зарплаты молоко три раза в неделю дают и хлебную пайку. Только вот Ванечка молоко совсем не пьёт — ждёт, когда прокиснет, только простоквашу и ест.

— Мама, а кто там пришёл? — послышался из спальни детский голосок.

— Спи, сынок. Не пугайся, это Владимир Иванович пришёл, по делу.

Из спальни вышел пятилетний сынишка Янчина в пижаме и босиком. На мамку похож, только нос и губы Женькины, Птицын встал.

— Здравствуйте, — тихо сказал мальчик.

— Ваня! С ума сошёл? Простудишься! — Лариса перевела взгляд на Птицына. — Полы у нас холодные, а Ванечка недавно с воспалением лежал.

Мальчик тут же убежал в спальню и вскоре вернулся уже в носках и с деревянным пистолетом в руке.

— А я думал, это папка вернулся, — сказал малыш так трогательно, что у Птицына перехватило дух.

— Здравствуй, Ванечка. — Голос у Птицына дрогнул.

— А я вас помню: вы с папиной работы. Не знаете, когда он вернётся?

Птицын тревожно посмотрел на Ларису — та отвернулась и прикрыла ладонью рот. Птицын присел на корточки и обнял мальчика за плечи:

— Твой папа очень занят. Он бандитов ловить ушёл…

— Неправда! Мама сказала, что его на войну забрали. Он у нас теперь с немцами воюет. Только он скоро вернётся, когда всех врагов убьёт. Я бы тоже с папкой пошёл, но у меня пистолет не настоящий — игрушечный. — Ваня показал Птицыну пистолет. — Это мне папка сделал. Только я вам его в руки не дам. Папка сказал, что оружие никому отдавать нельзя, и разбрасывать тоже. Я когда вырасту, буду из него бандитов стрелять.

Птицын в отчаянии повернулся к Ларисе.

— Иди спать, сынок, — сказала женщина. — Поздно уже, а завтра вставать ни свет ни заря.

— Маме завтра на работу, — сказал Ваня, — а так бы я с вами ещё поболтал. Но это ничего, вы ещё приходите, только не так поздно.

— Приду, обязательно приду. Всех бандитов поймаю и приду. — Птицын с трудом сдерживал дрожь в голосе.

— Всех не надо. Мне оставьте! Я же, когда вырасту, тоже в милицию работать пойду…

— Ступай, ступай! В милицию он пойдёт… — Лариса аккуратно подошла и аккуратно подтолкнула сына к спальне.

— До свиданья, — сказал мальчик и исчез за дверью вместе с матерью.

Какое-то время Птицын находился в комнате один. Потом Лариса вернулась, теперь глаза её были красными.

— Не могу ему правду сказать. Пусть подрастёт немного.

— Понимаю. — Птицын поднялся. — Пойду я, пожалуй. Раз уж вам не нужно ничего…

— А проблемка?…

— Что?

— Вы говорили, что нужно проблемку какую-то обсудить.

— Ах да. — Птицын хлопнул себя по лбу. — Помните, там, на кладбище, когда я к вам подошёл…

— Помню. Вы поклялись убийцу Жени поймать.

— Так вот, теперь с этим проблемы возникли. — Птицын закусил губу, поморщился и выдохнул с силой. — Дело по банде… ну, той… короче, вы понимаете, у меня пока забрали. Теперь ими другой отдел занимается. Но вы не думайте: я от своих слов не отказываюсь. Просто я обещал, а тут… Одним словом, если те, другие, их не поймают, я обязательно сделаю это сам. Просто теперь быстро не получится.

— Зачем вы мне всё это говорите? — спросила Лариса строго.

— Просто… ну как вам сказать… Просто я же обещал.

— Не беспокойтесь. Мне всё равно, кто их поймает: вы или кто другой. Главное, чтобы убийца моего мужа больше никому не навредил. — Лариса вздохнула. — А теперь, если у вас всё… Мне завтра и впрямь очень рано вставать.

Птицын покивал головой, обулся, натянул кепку на лоб и вышел за дверь.