Евгения Кретова - Неслужебный роман

– Есть…

– И вы еще не забыли, где оно находится?

– Да нет, вроде…

Следователь набрал в грудь больше воздуха и тихо посоветовал:

– Ну, так вот и займитесь своими прямыми служебными обязанностями и не мешайте следствию!

Пискунова обиженно поджала губы:

– А что я? Я – ничего. Я ж помочь хотела. Сигнализировать, так сказать… Так вы не к Пархоменко?

– Гражданка Пискунова!

Старушка вздохнула и повернулась было назад, когда с третьего этажа послышались торопливые шаги, и в следующее мгновение в пролете показалась фигура в белом медицинском халате – средних лет мужчина выглядел расстроено:

– Ильнур Рихардович, вы уже здесь?

Пиманов кивнул:

– Да, Владимир Иванович, раньше удалось добраться, – он кивнул в сторону Руслана: – Адвокат Лебедев, представляет интересы потерпевших…

– Добрый день. Я думал вы один будете, а вас тут целая компания, – осуждающе вздохнул Пархоменко. – Мне вообще из приемного покоя позвонили, сказали, группа захвата какая-то пожаловала, – он выразительно глянул на дежурную. Пискунова, втянув шею, выскользнула в коридор. – Пройдемте.

И он сделал приглашающий жест.

Они поднялись на пятый этаж, в отделение реанимации – цепь слабо освещенных боксов-аквариумов с выходом в общий коридор, мерное дыхание аппаратуры, острый запах наркоза.

Из глубины серого кабинета выглянула пожилая дама с идеально уложенной в такой час прической, уставшая и сдержанная. Владимир Иванович пожал ее руку, представил:

– Васильева Инна Марковна, врач-реаниматолог. Инна Марковна, господа из Следственного комитета, им необходимо опросить пациента Столбова. В каком он состоянии сейчас?

Врач косо глянула на Пиманова и Лебедева, ответила Пархоменко:

– Пришел в себя около двенадцати ночи. Состояние стабильное. Данных о наступлении посттравматической энцефалопатии не поступило, больной в сознании, когнитивная реакция присутствует, в настоящий момент не спит, – и добавила более тихо: – я не уверена, что он может быть сейчас полезен следствию.

– Об этом нам придется сделать выводы самостоятельно, – отрезал Пиманов.

Инна Марковна кольнула взглядом:

– Я вас только сразу предупрежу, что немедленно прекращу допрос, если состояние пациента ухудшится! Не хватало мне еще смерти в стационаре!

Пиманов холодно процедил:

– Мне бы тоже не хотелось менять квалификацию преступления с похищения на убийство с отягчающими.

У Руслана все оборвалось внутри. Пиманов покосился на него, но промолчал.

У входа в бокс Васильева еще раз обернулась к следователю:

– И всё-таки я вас попрошу быть деликатнее.

Ильнур Рихардович кивнул и толкнул дверь.

В голубоватых отсветах экранов сложной аппаратуры к высокой кровати тянулись прозрачные трубки. Худощавый человек в ней, с плотно забинтованной головой, казался инопланетянином – обострившиеся скулы, непропорционально длинный нос, губы с брезгливо-недовольным изгибом, длинные худые руки поверх одеяла, тонкие безвольные пальцы.

В изголовье его кровати, под слабой светодиодной лампой стояла пожилая медсестра, вводившая шприцем в капельницу лекарство. Инна Марковна подошла к Столбову:

– Павел Дмитриевич, как вы себя чувствуете?

Столбов поморщился, пробормотал:

– Нормально, башка трещит, – голос хриплый, слабый, Лебедеву даже показалось, нарочито слабый, но отогнал от себя эту мысль («Не нужно предубеждения!», – скомандовал он себе).

– Сейчас вам Татьяна Михайловна лекарство поставит, и перестанет трещать. У вас все показания в норме, после такой травмы. Вы, верно, в рубашке родились. Если так и дальше пойдет, к вечеру вас в палату переведем.

– Хорошо бы, – его взгляд скользнул на мужчин.

– С вами следователь поговорить хочет. Его зовут Ильнур Рихардович.

Пиманов выдвинулся чуть вперед, протянул руку Столбову. Тот с видимым усилием поднял кисть, вложил ее в руку следователя. Лебедев не пошевелился.

– Доброе утро, вы, наверно, на счет нападения на меня?

Пиманов кивнул, доставая из внутреннего кармана пиджака блокнот:

– Совершенно верно. Мне необходимо, чтобы вы описали нападавших.

Столбов пожал плечами:

– Двое. Один бородатый такой здоровый, мне кажется, кавказец. Он меня и звезданул.

– Подробнее описать можете? – Пиманов вцепился в карандаш.

Столбов болезненно поморщился:

– Высокий такой, выше меня на полголовы точно, культурист, наверно, гора мускулов. Или боксер. Темный такой: волосы черные, глаза тоже.

– А особые приметы?

– Не, не заметил.

– Может, татуировка?

Столбов скривился:

– Не, не помню.

– Хорошо, а второй?

– Второй тощий. Дрыщ. Болобрысый. В бейсболке был. И в клетчатой рубахе.

– Машина какая у них была?

– Паджерик черный, номера на ВА заканчивались…

– Вы ранее встречали их или этот автомобиль?

Столбов сморщился:

– Не-а… Вы их поймаете?

– Постараемся. Скажите, а в каких отношениях вы состоите с Лидией Федоскиной?

– С Лидой? – в голосе Столбова почувствовалось удивление. – В нормальных. Мы пожениться собираемся.

Руслан почувствовал, что Столбов ему нравится всё меньше и меньше.

– То есть вы с потерпевшей Федоскиной в близких отношениях?

При этих словах Столбов замер и как-то даже вытянулся:

– То есть как – потерпевшей? Ее тоже избили? Зачем?! Кто?!

– Вот это мы и пытаемся выяснить с вашей помощью…

– А я здесь причем? – голос у Столбова дрогнул, глаза расширились. Тонкая венка на шее запульсировала сильнее. Оборудование пронзительно запищало.

Васильева бросилась к пациенту:

– Прекратите, вы же обещали его не тревожить!

– А как, по – вашему я работать должен? – пробасил Пиманов.

– Меня это совершенно не волнует, я вас предупреждала!

– Погодите! – Столбов приподнял правую руку над одеялом. – Я в порядке. Так что с Лидой?

– Она похищена.

Столбов замер. Руслан внимательно следил за его реакцией: вытянутое лицо, губы сомкнуты в плотную линию, мелкие капельки пота выступили на лбу, глаза удивленные и испуганные. Он не знал. Лебедев приехал сюда именно ради этого: увидеть реакцию бывшего Лидиного жениха на этот вопрос. Он производил впечатление мужчины, который никогда не повзрослеет. Ни душой, ни мыслями. Многим девушкам такие нравятся. Их хочется пожалеть, пригреть, обласкать. Но положиться на них нельзя. Одно упоминание слова «ответственность» вводит их в ступор. Однако, им удается делать неплохую карьеру. До поры – до времени. И сейчас Руслан был абсолютно уверен: Столбов к похищению не причастен.

– Эти двое, что напали на меня, увезли Лиду? Но зачем?! В ней же нет ничего такого… особенного!

Несмотря на состояние Столбова, у Руслана возникло стойкое желание ему врезать. «Нет ничего особенного». А только что говорил, что собираются пожениться. Хорош женишок…