Евгения Кретова - Неслужебный роман

Раскисать сейчас нельзя. Болеть – нельзя. Заниматься самобичеванием – категорически не положено. От него зависит, насколько быстро найдут Лиду. Главное, что ее найдут живой и невредимой – отчего-то у него была эта идиотская уверенность.

Еще бы знать, откуда…

Телефон жалобно тренькнул.

– Руслан Федорович, я на месте, – запыхавшийся голос Бориса.

Руслан приоткрыл глаза, посмотрел на часы: почти полдевятого.

– Да, Боря, хорошо. Я внизу, поднимаюсь.

«Еще две минуты», – мелькнуло в голове, но рука уже потянулась за портфелем, а тело – из автомобиля.

Широкие стеклянные двери приветливо распахнулись, пропуская его внутрь привычной, уютной обстановки: аромат кофе, дорогие деревянные панели, блики зеркал и хрустальных подвесок.

Он миновал зону ресепшн, кивнул знакомым программистами из IT-компании, которая обслуживала их офис, нажал кнопку вызова лифта.

Под мелодичный звук открывающихся створок загудел телефон.

Руслан мельком глянул на экран: городской номер.

– Лебедев, слушаю.

– Доброе утро. Это из горсуда, помощник судьи Ибрагимовой.

У Ибрагимовой помощники не задерживаются. То ли характер сложный, то ли работы много, но каждые полгода – новый. Руслан сосредоточился, напряг память, вспоминая лицо звонившей девушки: светлые волосы собраны в тугой пучок, испуганные глаза, тонкие пальцы неуверенно теребят картонный бок папки «Дело».

– Доброе утро, Татьяна.

– Руслан Федорович, Майя Аркадьевна дело по Золотаревой назначила. Вам повесточку прислать или так, телефонограммкой достаточно?

– Давайте так. На какое число назначили? – Руслан мысленно передернулся от «повесточки» и еще больше – от «телефонограммки».

– На семнадцатое, следующий понедельник. В десять ноль-ноль. Записали?

Руслан зашел в лифт и нажал на кнопку с цифрой «пять»:

– Да, Татьяна, спасибо.

Он уже собрался нажать кнопку отбоя, как услышал торопливое:

– Руслан Федорович! Майя Аркадьевна еще просила вас подойти к ней сегодня во второй половине дня, – шуршание бумагами в трубке, – у нее в три часа дня последнее заседание, так что часика в четыре она уже освободится.

Адвокат напрягся:

– А Майя Аркадьевна не говорила, зачем я ей сегодня понадобился?

– Ну, вроде подписать что-то надо.

Руслан вздернул бровь: ему совершенно нечего подписывать у судьи.

– Хорошо, я подойду, – интересно, что Ибрагимова задумала?

В офисе его уже ждал Борис, чашка горячего кофе и свежая булочка, изготовленная специально заботливыми руками Арнии Николаевны: та суетилась около него, как возле больного, заглядывала в глаза, оценивала цвет кожи и красноту глаз:

– Вы совершенно не спали, Руслан Федорович, – заключила она, наконец.

– С чего вдруг такая забота? – Руслан нахмурился, протискиваясь по коридору к своему кабинету. «Лиду украли в субботу вечером, вчера, в понедельник, я об этом узнал, ни с кем это не обсуждал, откуда, спрашивается, офис в курсе?»

Борис и офис-менеджер переглянулись:

– Вчера приходили из Следственного комитета. Мы в курсе всего!

– О, Господи. В курсе чего «всего»?!

Арния Николаевна поправила свои очки-половинки, поджала губы:

– Конечно, Вы абсолютно правы. Ваша трагедия – сугубо Ваше личное дело. Но Вы должны знать, что мы с вами!

Руслан спиной открыл дверь собственного кабинета:

– Договорились, я знаю. А сейчас, Борис, мне нужны бумаги.

Оказавшись один в кабинете, он выдохнул с облегчением.

Борис поработал на славу.

Руслан отметил про себя, что помощник вырос профессионально. Он определенно понимает, что «раскопал».

Торопливо выделенные цветным маркером строки чуть подскакивали перед глазами, неровно наклеенные закладки кричали о волнении, с которым Борис готовил этот материал для шефа.

Лебедев кивнул и надавил на зажим, позволив пухлой стопке документов рассыпаться на брифинг-приставке.

У Бори все было собрано в хронологическом порядке.

А он мешал.

Неспешно рассматривая фрагменты невыделенного текста, которым Борис не придал важного значения, Руслан раскладывал распечатки на темной поверхности стола.

Несколько раз осторожно заглядывала Агния Николаевна (ее выдавало непременное топтание под дверью), один раз – Борис. Лебедев не обращал на них внимания, методично перекладывая бумаги.

Несколько тонких распечаток легли назад, в Борину папку.

А вот остальное… Интересная картина получается.

Снова заглянул Борис.

– Заходи, – Руслан кивнул на стул у брифинг – приставки, – интересное кино получается, ты не находишь?

Борис кивнул. В глазах горел восторженный огонек, того и гляди начнет взахлеб рассказывать, до чего он додумался. Но Руслан боялся упустить пойманную за хвост мысль. А вслух думается лучше. Поэтому он заговорил:

– Выходит достаточно сложная, но практически безотказная схема. Сбой дала только пару раз, и то по дурости исполнителей… А их три группы, как минимум. Борисов – Савельева, Павлов – Кондрашова, и, наконец, новички, судя по всему, Чеботарев – Свиблова.

– Они все супруги? – уточнил Борис, нахмурившись.

Руслан задумчиво кивнул:

– Без сомнения. В период брака на одного из супругов покупаются квартиры в разных районах города. Зарегистрирован, при этом он на жилплощади супруга. Далее, по тем или иным причинам, от ошибки до обиды и развода, второй супруг подает иск по месту нахождения недвижимого имущества о признании права собственности на половину квартиры. Росреестр, конечно, привлекается в качестве третьего лица, но их представитель на такие процессы не ходит. Суд, конечно, выносит решение. И пока оно вступает в законную силу, бывший единоличный собственник «теряет» паспорт.

Борис рассеянно моргнул:

– И что им это дает?

– А то, что по новому паспорту, и по старому, еще не измененному, свидетельству о праве единоличной собственности квартира продается. Ни один риэлтор не найдет подвох: собственник один, в реестре прав числится один, в кадастровых документах – один, в браке, согласно паспорту – не состоит. Ведь печать-то в ЗАГСе надо специально ехать и ставить. А Чеботарев – Свиблова вообще брак зарегистрировали в Перми. Всё чисто.

– Всё чисто, – отозвался Борис, еще не очень понимая.

– Далее. После получения денег, второй супруг «узнает», что квартира продана и заявляет о нарушении своих прав. Сделку купли-продажи отменяют…

– Руслан Федорович, я не понимаю: деньги же за квартиру они должны отдать. Двусторонняя реституция же…

Лебедев взял первое попавшееся судебное решение, открыл последнюю страницу, сунул под нос Борису:

– Читай, что написано.

– «Признать договор номер шестьсот семьдесят восемь от пятнадцатого марта две тысячи семнадцатого года купли-продажи квартиры общей площадью пятьдесят восемь квадратных метров, расположенной по адресу такому-то, реестровый номер такой-то недействительным». И что?