Моника Кристенсен - Голландская могила

Мелум умолк.

– А как насчет ножа, – спросил Люнд Хаген. Судя по голосу, он совсем отчаялся, – нашли что-нибудь на фотографиях?

– Да, но что-то не сходится. На тех снимках, что сделаны английским фотографом, действительно что-то есть. На тех, которые сделал Опедал, – ничего. Он, правда, сказал, что отодвинул несколько щепок, но утверждает, будто ножа не видел. И наши криминалисты тоже ножа не нашли – на фотографиях, которые отснял Тведт, никакого лезвия не видно. – Мелум вновь умолк, но Люнд Хаген сменил тему и заговорил о других деталях, например о том, что на щеке убитого были обнаружены следы апельсина и чего-то химического. Впрочем, настроение у следователей от этого не улучшилось.

В конце недели Кнута выписали из больницы. Ему велели не выезжать из Лонгиера ещё по меньшей мере неделю на тот случай, если его состояние ухудшится. Губернатор предложил ему помогать следствию, работая из управления. На следующее утро он зашёл к Анне Лизе Исаксен, и та выделила ему место в кабинете Хьелля Лоде, который ещё не вернулся из Ню-Олесунна.

Назвать кабинет прибранным и аккуратным было никак нельзя: книжные полки забиты стопками книг и научных журналов, а часть их громоздилась на полу вокруг письменного стола.

– Прости за беспорядок, – извинилась Анна Лиза, – располагайся так, чтобы тебе было удобно. Я могла бы посадить тебя в кабинет к Тому, но там ещё хуже – у него всё забито оборудованием и экипировкой, просто ступить некуда.

Кнут уселся на стул Хьелля Лоде. Он вдруг побледнел и почувствовал бесконечную усталость. При мысли о том, чтобы провести здесь весь день, ему стало плохо.

От Анны Лизы его состояние не укрылось:

– Принести тебе кофе?

Кнут кивнул. Когда она вернулась, он уже освободил письменный стол от бумаг, сложив их на полу возле стены.

– Интересно – вижу, он собирает информацию о том, что происходило на Шпицбергене во время Второй мировой войны.

– Да, это одно из его хобби. Следующим летом мы проводим здесь что-то вроде дня памяти, и участвовать будут представители четырёх стран – Англии, России, Германии и Норвегии.

Кнут взял со стола следующую стопку бумаг, но вместо того, чтобы положить её на пол, перелистнул несколько страниц.

– А это что такое? Похоже на списки имён. Это из «Скандинавских авиалиний» прислали? Об этом же криминальная полиция просила, верно?

– О господи! – Анна Лиза побледнела. – Я про это совсем забыла. Хьелль привёз их из аэропорта – это пассажирские списки за весь год. Тут все приземлившиеся и вылетевшие рейсы. Хьелль собрался проверить, кто из пассажиров прибыл в Лонгиер, но потом отсюда не выехал. Вот только эти списки он забрал в тот день, когда прибыли полицейские. А потом началась вся эта свистопляска с журналистами, и я забыла рассказать о списках губернатору Бергу. Ну, и полицейским, конечно…

– Они и сами наверняка проверили эту ниточку, – сказал Кнут, – и знаешь что? Мне сейчас всё равно заняться нечем, так что я просмотрю списки, а ты потом с чистой совестью сможешь сказать, что этот вопрос закрыт.

Спустя два часа Кнут зашёл в кабинет Анны Лизы и опустился на стул, положив на колени списки пассажиров.

Однако сначала он решил дождаться, когда она закончит говорить по телефону.

– Что-то нашёл? – она испуганно посмотрела на серьёзное лицо Кнута.

– По-моему, я выяснил, кто он такой, – сказал он.

Его звали Мартен Йоост. Он приехал на Шпицберген с материка шестого марта, а назад не возвращался. Полицейские в Ню-Олесунне совершенно растерялись: как же они могли упустить нечто настолько очевидное?

– Ничего мы не упустили, – резко возражал Люнд Хаген, – но я исходил из того, что губернатор сам проверил списки пассажиров – ведь это само собой напрашивается.

Карлсен не был уверен, что улыбнуться будет правильным.

– Ладно, как вышло, так вышло. Но получилось неловко.

– Надо связаться с нидерландской полицией. Ведь мы пока не можем с точностью утверждать, что убитый – Мартен Йоост. Почему, например, никто не сообщил о его исчезновении? Неужели никто не знал, что он собирается на Шпицберген? – и Люнд Хаген схватился за телефон.

Через несколько часов полученные стоматологами данные и фотографию головы переправили в полицию Нидерландов.

– Если ответят сегодня вечером, значит, это он, – решил Тведт, – а если будут молчать несколько дней, то не он.

Ответ пришёл по факсу ранним утром следующего дня. Нидерландская полиция сообщала, что семейство Йоостов проживает в маленьком городке Схевенинген неподалёку от Гааги. Отец Мартена работает аудитором, а мать – сотрудница фонда социального страхования. У них двое детей – двадцатитрёхлетняя дочь, изучающая медицину, и двадцатишестилетний сын, получивший образование фотографа, который в настоящий момент выполняет заказ немецкого журнала «Гео». «Он отправился в экспедицию на норвежский архипелаг Шпицберген», – с плохо скрываемой гордостью сообщил отец местному полицейскому, проводившему предварительное расследование.

Полицейский осторожно уточнил, когда в последний раз они общались с сыном, отец переадресовал этот вопрос дочери, а та ответила, что Мартен звонил им в середине марта. Хотя вполне возможно, что это было и раньше. Девушка не была уверена. Названия места, откуда он звонил, она тоже не запомнила.

– Может, из Лонгиера? – спросил полицейский. Девушка подтвердила. Её звали Хелена, и она смотрела на него серьёзно и испуганно. К чему все эти расспросы?

Полицейский не ответил, а вместо этого продолжал расспрашивать. Вот уже три месяца от сына ничего не слышно – неужели они ничуть не встревожились? Мать улыбнулась и ответила, что об этом сын их предупреждал. Он же отправился в экспедицию и живёт теперь вдали от цивилизации, без водопровода и электричества. А питается тем, что сам добудет – наловит или подстрелит. А ещё он, конечно же, фотографирует, ведь именно за этим он туда и поехал.

– Но он и правда давно уже не выходил на связь, – сказала дочь.

У полицейского не хватило духу рассказать им о найденной на Шпицбергене голове. Нет, пусть кто-нибудь другой им сообщит. Усевшись в машину, он почувствовал облегчение оттого, что отделался жалкой отмазкой, когда его спросили, зачем ему фотография Мартена.

– Он ведь ничего плохого не натворил? – озабоченно спросил отец.

Смотревший с фотографии молодой Мартен Йоост был совершенно не похож на найденную голову. Но, по мнению криминалистов, подобного сходства никто и не ожидал. После смерти люди зачастую выглядят совершенно иначе, чем при жизни. И тем не менее, это был именно Мартен Йоост.

На следующее утро двое следователей нидерландской криминальной полиции выехали из Гааги в Схевенинген. И на этот раз от семьи не стали скрывать всю серьёзность случившегося. Следователи рассказали о найденном на Шпицбергене трупе. Однако даже они умолчали о том, что кроме головы ничего не нашли.