Мари-Бернадетт Дюпюи - Скандал у озера [litres]

Обнимая Жасент за талию, Пьер тихонько рассмеялся. Его светлые глаза искрились гордостью и нежностью.

– У вас все не как у людей, мадам Дебьен, – пошутил он. – Объяснить ситуацию моим тестю с тещей и Сидони, написать тому мельнику и запланировать поездку после окончания праздников – нет, это было бы слишком просто. Но я люблю вас такой, какая вы есть, люблю, как говорит наш сосед-француз, с незапамятных времен.

Пьер прильнул губами к губам Жасент, погрузив пальцы в золотистую массу ее длинных распущенных волос. Когда он принялся более настойчиво ласкать ее грудь, молодая женщина не сопротивлялась. Она чувствовала, как ее, необыкновенно воздушную, уносит на крыльях безграничного счастья. Ничто не помешает ей рано или поздно найти Эммину девочку, заботиться о ней. Пьер, ее супруг перед Господом Богом, поможет ей в этом. Она возбужденно ответила на его поцелуй.

«Чего хочет женщина, того хочет Бог!» – думал Пьер, сидя рядом с Жасент в расписных санях некого Жозюэ, прозванного Одноглазым. Это был мужчина примерно шестидесяти лет, лишившийся глаза во время большого пожара 1870 года. Его ранило кусочком раскаленного угля, в то время как мать пыталась вытащить из их превратившейся в пылающий костер хижины мешок с мукой. Тогда он еще едва умел ходить. Жители Сен-Прима не слишком-то любили видеть его в деревне. Бо́льшую часть времени он проводил в глухом лесу со сворой своих собак, которые, как поговаривали, не отличались дружелюбием.

Медсестру Дебьен он встретил, когда та накануне выходила от Эфраима Лекюйера, в снегопад. Он, как обычно, своими хриплыми криками подгонял собак в своей упряжке.

«Это Господь заставил выйти Одноглазого из своего логова! – подумала молодая женщина. – Всю зиму он разъезжает по краю на своих санях, не страшась бурь, а в кармане у него всегда хоть шаром покати. Что, если я рискну…»

Когда Жасент как можно громче окликнула мужчину, его упряжка отдалялась от нее по заледенелой дороге и была уже довольно далеко. Каким чудом он услышал ее? Жасент не могла этого понять. Но собаки остановились, и ей удалось поговорить с хозяином животных, который был явно ошеломлен тем, что к нему обратилась такая красивая женщина. То, что она ему предложила, удивило его еще сильнее.

– Мне отвезти вас отсюда, с противоположного конца озера, в Сент-Жан-д’Арк? С чего бы мне этим заниматься? Я вам не такси! Придется хорошенько мне заплатить! – дерзко ответил он.

Жасент не была удивлена: в своей профессии ей доводилось встречаться с разными типами.

– Это ради благого дела, мсье Жозюэ, к тому же я намерена хорошо вам заплатить – вы сможете сами назначить мне цену. Мы с супругом будем готовы завтра утром. Вы не понесете никаких затрат. Я заплачу вам за комнату и ужин в гостинице Перибонки, а также за мясо для ваших собак.

Обрадованный такой небывалой щедростью, Одноглазый быстро согласился. Ему нравились приключения и риск.

– Вы местная медсестра, не так ли? Я вас уже видел. Скажите-ка, вы болтаете как настоящая дама! Я согласен на сделку с вами, но отвезу вас в деревню – не хочу, чтобы зеваки с главной улицы потом распускали сплетни.

Жасент с радостью согласилась. Она выигрывала время, одновременно открывая для себя этот вид транспорта, который так очаровывал ее в детстве, когда она видела, как похожие упряжки пускаются в путь по замерзшему озеру. Старик Жозюэ ликовал – он въезжал в Сен-Прим в очаровательной компании!

– Где вы живете? – спросил он.

– На улице Лаберж.

– Мы выезжаем на рассвете. И хорошенько укутайтесь. Неплохо было бы захватить с собой термос с кофе.

– Я позабочусь об этом. До завтра! – крикнула счастливая медсестра, выпрыгивая из саней под удивленные взгляды зевак.

До самого возвращения мужа она хлопотала по дому, превратившись в настоящую фею домашнего хозяйства. Она позволила себе лишь короткий перерыв, чтобы пообедать кусочком сыра и ломтиком хлеба.

Воспоминания об этих хлопотах не покидали Жасент и на следующий день, когда в санях Пьер крепко прижал ее к себе. Собаки быстро бежали, виляя хвостами. Сидящий на полозьях хозяин был неестественно молчалив. Стоял сильный мороз, и над бескрайним пустынным простором озера парил вызывающий изморозь туман.

«У меня получилось! – радовалась Жасент. – Наш домик великолепен, развешанные по стенам гирлянды из золотистой бумаги смотрятся просто чудесно, веточки елки в широкой вазе из красной глины – тоже».

Вначале месяца она втайне от мужа купила в универсаме рождественские украшения: три золотистых фетровых ангелочка, звездочки из блестящей лакированной бумаги и крошечные свечи, которые нужно было вставлять в металлические подсвечники.

«Я все успела закончить, ведь меня подстегивало счастье! Дедушка присмотрит за Томми, самой что ни на есть домашней собачкой, и я успела даже помолиться у изголовья ложа кюре. Его лицо казалось таким ясным, умиротворенным! По крайней мере, его страданиям пришел конец. Его тело будет перевезено в Шикутими на поезде…»

– О чем ты думаешь? – спросил Пьер, сильнее прижимая Жасент к себе.

– Вспоминаю вчерашний день, он выдался очень насыщенным. Я хотела сделать тебе сюрприз, и у меня получилось. Каким же сердитым ты был!

– И у меня были на то причины. На стуле приготовлена наша одежда в поездку, повсюду – милые украшения, а Сидони заливается слезами на нашем диване!

Из-за скрежета полозьев на затвердевшем снегу он был вынужден говорить Жасент прямо в ухо.

– Я очень рада, что сестра зашла немного поболтать. Так мне удалось рассказать ей хорошую новость об Анатали, как я и планировала раньше. Когда ты пришел, я только закончила свой рассказ и Сидони расчувствовалась.

Пьер принял решение не портить сестрам настроение – возможно, Сидони и Жасент постигнет жестокое разочарование, но они не хотели ничего слушать.

– Я не скажу ни слова ни родителям, ни дедушке, – решила Сидони. – Если приятного сюрприза по вашему возвращении не получится, этот новый удар судьбы придется вынести только нам.

Благодаря общению со своим женихом Сидони научилась изъясняться более конкретно и в то же время более красноречиво. Журден осыпа́л ее трогательными знаками внимания, писал ей письма, когда им приходилось на несколько дней расставаться. Как любила повторять Альберта, молодые люди были очаровательной парой.

– Оглянитесь вокруг, голубки! – воскликнул Жозюэ. – Вот и снова солнце! Черт побери, как светло!

Над мрачной искривленной чередой гор на востоке поднимался раскаленный огненный диск. Уже виднелись бледно-желтые клочки неба.

– Нам повезло – будет очень красиво! – воскликнула Жасент.