Мари-Бернадетт Дюпюи - Колдовская душа [litres]

– Матильда считает, что вы удерживаете Анатали силой! – не сдержался Лорик. – Мы обыщем дом! Ваш и все дома в Сен-Приме, если понадобится.

Вдова открыла дверь шире и подалась вперед. Она уже достаточно протрезвела и могла мыслить здраво. Понимая, что натворила, Брижит предпочла капитулировать, не преминув при этом все немного приукрасить:

– Я пригласила девочку к себе – она попросила конфет. Но она недолго у меня просидела. Я отправила ее домой, на улицу Лаберж.

Кюре и молодой фермер обменялись недоверчивыми взглядами. Это было вполне вероятно, хоть Лорику и не верилось, что его племянница могла попросить у матери Пакома конфеты. Пришла Матильда, чтобы узнать последние новости. Ее лицо осунулось, уголки губ опустились.

– Бедный, бедный мальчик! – бормотала она. – Я говорю о вашем сыне, мадам Брижит! Я сделала все, чтобы привести его в чувство. Он еще жив, но едва не захлебнулся собственной рвотой. А где Анатали? Она ведь была в доме, когда я приходила, полчаса назад? Признавайтесь!

– Ну да, была. Но я же говорю вам, девчонка уже ушла…

У Лорика сдали нервы: оттолкнув с дороги вдову, он вбежал в дом. Они слышали, как он зовет племянницу, открывает и закрывает двери в комнатах первого этажа, а потом взбегает по лестнице наверх. Когда он наконец вышел, то был встречен встревоженным ропотом.

– Анатали в доме нет! – крикнул Лорик. – Ради вашего блага, неразумная вы женщина, я надеюсь, что мы ее скоро отыщем.

Кюре снова перекрестился и в отчаянии посмотрел на Брижит:

– Да сжалится над вами Господь, мадам Пеллетье!

Анатали задремала – слишком много волнений выпало на ее долю. Томми разбудил ее тихим рычанием. Она поскорее обняла его, чтобы не убежал, и проговорила в испуге:

– Тише! Лежи смирно, Томми! Кто-то идет наверх!

Девочка сжалась в комок. Ее глаза с расширенными зрачками не отрываясь смотрели на свисавший с кровати угол покрывала, за которым они спрятались. Зная, что ее непременно отругают или даже накажут, она решила прятаться до последнего.

– Анатали? Ты тут, моя крошка?

Девочка узнала голос Пьера – ласковый, с вкрадчивыми нотками. Дрожа от радостного изумления, она на локтях поползла по паркету. Пес, которого она отпустила, радостно лаял, обнюхивая штанины хозяина.

– Анатали? – снова позвал Пьер.

– Я тут!

– Она тут! – радостно крикнул он в сторону коридора.

Пьер встал на колени и наклонился как раз в тот момент, когда из-под кровати показалось личико девочки. С радостным возгласом он помог Анатали подняться на ноги и тотчас же крепко-крепко стиснул ее в объятиях и стал целовать ей волосы.

– Господи, как же мы с Жасент испугались! Бедная моя крошка, как я рад! Ты в порядке?

Прижимаясь к нему, осыпаемая поцелуями, Анатали помотала головой. Все еще дрожа от волнения, Пьер присел на край кровати, чтобы обнять ее еще крепче.

– Благодарение Богу, ты нашлась! – вздохнул он. – А мы думали, в доме пусто. Тебя до сих пор ищут по всей деревне и в полях. Лорик и Сидони поехали на ферму, а оттуда пойдут к озеру. Они рассчитывают найти тебя в той стороне… Дядя Журден ждет у нашего крыльца.

– Хорошо, что ты меня нашел! Пришел сюда – и сразу нашел! – слабым голосом проговорила девочка. – Дядя Пьер, я ужасно испугалась. Ужасно!

– Ты все нам расскажешь. Но сначала успокойся. Крошка моя, ты даже говоришь с трудом!

– А где тетя Жасент? И почему меня ищет тетя Сидони?

– Об этом поговорим позже. Мы так волновались! Жасент стало плохо, но Матильда о ней позаботится.

– Хвала Господу! – вскричала Жасент, поднимаясь на лестничную площадку второго этажа. – Наша дорогая девочка дома! Как она, Пьер? Я хочу ее видеть.

– Думаю, ты ей нужна, Жасент. Тебе самой уже лучше?

– Да, Матильда дала мне немного сахару. Я крепко стою на ногах, не беспокойся.

Мгновение, когда молодая женщина смогла прижать Анатали к своей груди, показалось ей чудом, подарком Провидения. Девочка разрыдалась, Жасент тоже.

– Моя ненаглядная куколка, моя милая! Никогда больше тебя не оставлю! А я уже подумала, что с тобой стряслась беда. Боже, я готова тебя зацеловать, задушить в объятиях!

Всхлипывая и смеясь, они крепко-крепко обнялись. Анатали рассказала, как все произошло; от волнения у нее снова тряслись руки и стучали зубы.

– Я думала, вы меня накажете, – жалобно проговорила она.

– Нет, ты ни в чем не виновата. Ты поверила словам взрослой женщины, тем более что речь шла о твоем песике. Но теперь плохое позади. Ты очень храбрая девочка, правда!

– Но почему мадам Брижит хотела стать моей бабушкой?

– Анатали, как можно скорее забудь этот вздор! Брижит теряет рассудок. А еще слишком много пьет, Матильда это знает. Брижит очень рано овдовела, и Паком, ее единственный ребенок, доставляет ей много хлопот. Вот она и сочиняет всякие глупости – себе в утешение. Пожалуйста, милая, ты должна это забыть! Пообещай!

– Обещаю!

Небо постепенно затягивалось свинцовыми тучами, и Жасент включила лампу, висевшую под потолком. Но даже при неярком свете Анатали заметила, что ее тетя бледна и у нее красные глаза.

– Тетя Жасент, скажи, ты ведь не умрешь? – спросила Анатали. – Дядя Пьер говорит, что тебе стало плохо. Если ты умрешь, я останусь на свете совсем одна! Мамы ведь у меня нет…

– Как это у тебя нет мамы? Она перед тобой! Я хочу, чтобы отныне ты называла меня мамой. И чтобы я больше не слышала слова «тетя»… когда речь идет обо мне, разумеется. Сидони ты по-прежнему можешь называть тетей.

Позволение, которого девочка с таким нетерпением ждала, вознаградило ее за те ужасные минуты, которые ей пришлось пережить в доме вдовы Пеллетье. От радости Анатали совсем растерялась. Наконец-то ей позволено произносить это сладкое слово – как всем ее подружкам в школе, всем детям на земле! Сияя от радости, она бросилась Жасент на шею.

– Спасибо, тетенька… ой, прости! Спасибо, мамочка, моя милая, самая красивая мамочка! Мама! Мама! Мамочка!

Прислонившись спиной к двери, Пьер смахнул слезы счастья. С замиранием сердца он слушал горестный рассказ Анатали. Но именно неистовая радость девочки, которая произносила нараспев «Мама! Мама! Мамочка!», вызвала у него слезы – у него, никогда не знавшего своей матери.

Лорик с Сидони возвращались в деревню по дороге вдоль озера. Они оба были встревожены, ведь до сих пор было непонятно, что случилось с девочкой.

– Ну куда еще она могла пойти? – крикнула молодая женщина. – Почему она не вернулась домой?

– Хотелось бы мне это знать, – отвечал Лорик. – И Томми тоже пропал…

Раскат грома прозвучал одновременно с сиреной «скорой помощи», похожей на рев перепуганного зверя.