Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

На втором этаже аэродрома у стены из толстого стекла стоят Стабиньш и майор Левенсон. Оба внимательно смотрят на серый асфальт летного поля. Оба они одеты в штатское и выглядят элегантно — ни дать ни взять работники дипломатического корпуса.

— Прилетит ли? — в голосе Стабиньша опасение.

— Прилетит: сведения надежные, — спокойно ответил Левенсон, словно речь идет о каких-то обыденных вещах. — Наш человек провожал его до самого летного поля в Анкаре и видел, как он сел в самолет. Ошибки тут быть не может.

— Дай Бог, чтоб прилетел! — Стабиньш вынул из нагрудного кармана цветную фотографию. Левенсон вынул из своего кармана точно такую же. На ней был изображен молодой щеголеватый человек с черными франтоватыми усиками.

Самолеты с пронзительным ревом и свистом неслись по взлетной полосе и взмывали в воздух. Другие, приземлившись, еще долго, пока не смолкали моторы, стояли на месте. Потом к ним подвозили трап, подъезжал автобус, и пассажиры один за другим с усталыми, но улыбающимися лицами выходили из самолета.

Лайнер из Анкары остановился неподалеку от входа. Пассажиры медленно потекли из него.

— О’кей! — Левенсон дружески хлопнул Стабиньша по плечу и быстрым шагом направился к лестнице.

Ловко и незаметно он просочился сквозь толпу, спустился по лестнице вниз и через несколько мгновений был уже на летном поле. А там устремился прямо к молодому смуглому мужчине с щеголеватыми усиками, который стоял и беспомощно озирался вокруг, словно искал кого-то глазами.

— Господин Гарсу-заде? — Левенсон почтительно поклонился. — Я в вашем распоряжении.

Лицо дипломатического курьера изобразило высокомерную улыбку.

— О’кей!

Левенсон взял у него саквояж из желтой кожи и простодушно ухватился за элегантный черный кейс, но дипломатический курьер отрицательно поднял палец вверх, сам взял свой кейс, и они пошли вперед. Дипкурьер с любопытством осматривал зал аэропорта, пока они шли сквозь него к машине — дипломатический шестиместный «зим» ждал их у самого выхода.

— Поехали! — бросил по-латышски Левенсон шоферу. Они с дипкурьером уселись на мягком заднем сиденье. — Как всегда — в гостиницу «Де Рома».

Швейцар подчеркнуто галантно открыл тяжелые двери гостиницы. Они прошли через фойе, где в мягких креслах сидели люди, вошли в лифт и поднялись на пятый этаж. У дверей с номером 564 остановились. Левенсон вынул из кармана ключ и отпер дверь.

— Мне сказали, что у меня будет номер 594, — неуверенным голосом сказал дипкурьер.

— Небольшие изменения, господин, — Левенсон вежливо, пожалуй, даже услужливо улыбнулся. — Этот номер удобнее и окна в нем выходят не на улицу.

«Ошибка невозможна, — подумал Левенсон. — Курьер себя уже немного выдал».

Он распахнул дверь и пропустил его вперед.

— Чувствуйте себя как дома! Что вам заказать — кофе, виски со льдом? Или что-нибудь другое?

— Нет, благодарю, — дипкурьер надел маску вежливого высокомерия. — Мне хотелось бы отдохнуть. — Он дал понять, что Левенсону следует оставить номер. Но тот не торопился. Словно о чем-то вспомнив, он затоптался на месте.

— Мне поручено кое-что обсудить с вами… — медленно произнес он.

— Тогда говорите, пожалуйста, — лицо курьера резко изменило выражение — стало заинтересованным. Он указал на мягкое кресло рядом с круглым столиком.

Но Левенсон не сел, обдумывал, как быть дальше: приступить к делу сразу нельзя — курьер не так-то прост, его голыми руками не возьмешь. Ребята выяснили пароль, но его в последний момент могли изменить, а без пароля можно и опростоволоситься — этот тип обязательно поднимет крик, позвонит дежурному… Соучастников могут предупредить. «Буду пробиваться напрямую!» — решился Левенсон.

— Вы грубо нарушили латвийские и международные законы! Кто вам дал такое право? — грубо и повелительно прошипел Левенсон и медленно, но угрожающе пошел на дипкурьера. От услужливого и улыбчивого представителя министерства иностранных дел не осталось и следа. Перед дипкурьером стоял теперь наглый и устрашающий робот, в любую минуту готовый смертельно ударить. А выражение лица вообще не обещало ничего хорошего.

Ошарашенный дипкурьер попятился назад. Лицо его сначала налилось кровью, затем побледнело, глаза выкатились из орбит.

— Что? Что вы себе позволяете? — взвизгнул он. — Я… Я дипломат, имею статус неприкосновенности! Я сейчас… — продолжая пятиться назад, он наткнулся на кресло и свалился в него, но быстро справился с собой и сунул руку за пазуху. Но Левенсон оказался проворнее — молниеносным движением он схватил курьера за руку, ловким приемом вывернул ее и выхватил пистолет.

— Так, так, — насмешливо и в то же время угрожающе сказал он. — Вооруженное сопротивление полиции! Международные законы не защищают преступников, даже если у них есть дипломатические документы, — он неторопливо вынул из кармана карточку Интерпола. — Откройте кейс, уважаемый, иначе…

— Вы не имеете права, не имеете права! — истерически закричал дипкурьер, вскочил и бросился на Левенсона.

— Есть у меня такое право!

Он размахнулся и рубанул ладонью по шее дипкурьера. Тот как подкошенный повалился опять в кресло и закрыл глаза.

Левенсон налил из графина воды в стакан и подал его дипкурьеру.

— Выпейте, пожалуйста, — бесстрастным голосом сказал он. — И откройте кейс!

— Там нет ничего запрещенного, — безнадежно отозвался дипкурьер. — Поверьте мне!

— Не поверю!

Дипломатический курьер медленно и нехотя достал из брючного карманчика для часов крошечный, но хитроумный ключик, сунул его в замочек, нажал какую-то кнопочку, и крышка кейса мгновенно отскочила.

— Там нет ничего, кроме документов!

— Вы, наверное, считаете, что мы вас взяли просто так — от скуки, чтобы развлечься? Ошибаетесь! Мы знаем, что спрятано в нижней части вашего кейса. Но не только это. Нам известно и кому все это предназначается, на какие цели. Так что не валяйте дурака! Пока что можем поговорить с вами о контрабанде наркотиков. Причем в крупных размерах. Но к этому может прибавиться еще и сотрудничество с террористами. Бандитами и убийцами. Что вы скажете по такому поводу, господин дипломат? Так что еще раз говорю: довольно валять дурака — открывайте кейс как положено, в противном случае мне придется его сломать!

— Не знаю и знать не хочу, кому предназначены деньги! Других вещей там нет. — Наклонившись вперед, дипкурьер коснулся двумя пальцами отворотов своей брючины и легонько сжал их. Тут же открылась другая, внутренняя крышка кейса, под которой лежали аккуратно сложенные пачки стодолларовых банкнот.

— Однако… — Левенсон явно был доволен. — Для начала совсем неплохо. А вы не стесняйтесь — вынимайте денежки! Их вам, должно быть, за работу заплатили?