Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

— Я тоже его видел, — припоминает Розниекс. — Послушай, этот парень ведь с самого начала в курсе дела, — размышляет Розниекс. — Может быть, взять его — молодые, свежие силы — в нашу стрелковую бригаду?

— О’кей, так тому и быть. — Стабиньш широким взмахом подает ему руку. — Все свои пожелания, запросы, заявки адресуй мне. И объяснения в полном объеме можешь требовать с меня в любое время дня и ночи. А я все, что удастся раскопать, буду носить тебе. Когда дело изучишь, позвони, я прибегу, и мы, как говорят наши клиенты, поработаем, покалякаем и капитально обмозгуем это дело.

Углубившись в чтение уголовного дела, Валдис ничего не ответил.

Юрий взглянул на часы. Уже почти два часа как он наблюдает за входом на факультет. Сперва он медленно, с независимым видом прохаживался взад и вперед. Потом решил, что это может броситься в глаза: купил газету, первую попавшуюся, и сел на скамейку в скверике, так, чтобы видна была дверь.

Алины все нет и нет. Студенты входят и уходят, по одному, стайкой, шумной гурьбой. Потом их поток иссякает, обрывается и дверь замирает. Уже третий раз Юрий поджидает Алину. В первый день она вышла одна, но он не осмелился к ней подойти, посмотрел издали, как она удаляется легким шагом. Потом он себя ругал и решил с ней встретиться как бы случайно. На другой день она вышла не одна. С ней были три-четыре студентки. Юрий незаметно следовал за девушками. Но вскоре они все вместе впорхнули в какой-то дом и там застряли. Оказалось, что это библиотека.

Юрию очень хотелось с ней увидеться. Она именно тот человек, который сейчас ему так необходим. Нет у него ни друзей, ни даже хороших знакомых, с которыми можно откровенно поговорить. Стеснительный, замкнутый по натуре, он трудно сходится с людьми. И всегда отдает предпочтение одиночеству: не тянет его развлекаться в компании воров и блатарей, хотя сам он, конечно, из их братии. Укорять его в нетоварищеском поведении никто не посмеет, поскольку он — вор в законе высшего разряда. Несмотря на маленький рост и увечную руку, Юрий умеет за себя постоять. Кое-кому из громил пришлось пожалеть, что вздумал наступить ему на любимую мозоль. Сам он первый ни к кому не лезет, драк не затевает. Он метко стреляет из пистолета и виртуозно владеет ножом и кастетом. Эту науку он постиг в колониях для малолетних, где прошел суровую жизненную школу. Позже он встретил Тома — Владислава Стрижельского. Они подружились. Том был старше и уже имел среди воров авторитет. Он взял Юрия под свое покровительство, защищал его и кое-чему научил. У них было много общего: оба они явно отличались от грубой, неразвитой, в какой-то мере даже дебильной массы воров с их совсем особенным восприятием жизни и психологией. Но Тома больше нет. Замочили, собаки, вместе с его красавицей Вандой. По воровскому закону приговор должен быть приведен в исполнение, и никто не вправе этому помешать. Юрий не боялся смерти, но, как и всякий вор, не хотел стать сукой, это еще опасней. После мучительной смерти он был бы проклят до седьмого колена. Воровские законы жестокие, беспощадные. А в тот раз Юрий всю ночь искал Тома. Какие только он не облазил хазы — никто не мог ничего сказать. И под утро, преступив воровской закон, он позвонил в полицию. Мент у пульта, правда, артачился, язвил, но Юрий все же надеялся, что они примут меры. Хотя бы доложат по начальству, и оно распорядится. Потом, после трудных раздумий, он решил сам съездить на то место. Что бы он там делал, как поступил, ему и самому не было ясно. Вначале он со своей машиной спрятался за старой клетью и стал ждать. Но так и не дождался. Тогда он пошел искать. Сквозь заросли он видел, как толстый Бегемот с Маленьким котом и Ягодкой заталкивают в мешки трупы Тома и Ванды. От ярости, отчаяния он хотел их всех застрелить. Но потом, когда остыл, начал взвешивать все за и против. Что это даст, если он уберет этих шестерок, но и сам, как требует воровской закон, наверняка будет ликвидирован? Ничего. Тома уже не вернуть. Одно обстоятельство, правда, было Юрию непонятно: как могло случиться, что Том, этот ушлый, сильный и ловкий вор, ничего не заподозрил, не оценил обстановку и не покончил с этим сбродом? Юрий вернулся в город и позвонил в инспекцию рыбоохраны: пусть последят за озером — замечены браконьеры. Он хотел, чтобы Том и Ванда хоть похоронены были по-человечески. Но теперь он себя ругает: зачем он так долго болтался ночью по городу, зачем понадеялся на ментов, зачем не выехал раньше и не преградил путь Тому или хотя бы шатии Маленького кота.

Настроение сейчас препоганое. Алине он, разумеется, ничего не расскажет. А так хотелось бы с ней поговорить!

Юрий держит перед собой газету, глядя поверх нее на входную дверь. Неприятный, промозглый воздух. Встряхнувшись, он поднимается на ноги и делает несколько шагов. Тут тяжелая дверь открывается и выходит Алина. За ней пожилой человек с козлиной бородкой. Они останавливаются у двери, разговаривают, потом мужчина прощается и уходит.

Алина подходит к цветочной лавке, разглядывает витрину, в которой выставлены яркие свежие розы, герберы, хризантемы, в горшках азалия и многое другое.

«Да, — размышляет Юрий, — сейчас я ей нужен как собаке пятая нога. У нее наверняка куда более интересная компания, чем я — вор-домушник». И тем не менее он за ней следует, ноги сами несут.

— Добрый вечер, — выныривает перед ней из толпы Юрий. — Какие красивые розы… — Они оба смущены.

— Добрый вечер, Юрий! — не скрывает радости Алина. — Каким ветром вас сюда занесло? — Они оба смущены.

— Я… по делу тут недалеко был, — запинается он. — Шел и увидел вас…

— И что — досадуете?

— Да почему же, я очень рад.

— Что же вы тогда не являетесь? Нигде вас не найти. Аскольд тоже не знает, где вас искать. Таинственная личность!

— А вы хотели меня найти?

— Хотела. А что — нельзя? — Она по-свойски берет его под руку и ведет.

Юрий, такого не ожидавший, останавливается.

— Уй, какой вы необщительный, — добродушно смеется Алина. — Я не кусаюсь. Пойдемте немножко пройдемся. Мне надо проветриться. Только что сдала довольно трудный зачет. Старый Чубак целый час меня мучил, ему, видно, нравится со мной философствовать. Умен он, старый донжуан.

— Кто этот Чубак?

— Доцент он, Чубарин — наш преподаватель этики. Большой ценитель искусства, дома у него солидная коллекция картин. Надо будет вас с ним познакомить. Послушайте, Юрий, может, посидим немножко в кафе, тут рядом, в Старой Риге, есть чудесное местечко. Но там, как принято у студентов, каждый платит за себя. Пошли?

Юрий не отвечает. Не знает, что сказать, и послушно шагает рядом.

Кафе действительно богемное. Массивные дубовые полумягкие стулья с высокими спинками вокруг низких столиков, металлические розовые шары-лампы бросают красноватый свет: интимный полумрак располагает к тихому откровенному разговору. Официантка в белоснежном кружевном фартучке на темно-коричневом платьице бесшумно подходит и останавливается, вопросительно глядя на Юрия.