Domi Tim - Откровение по улице Огнева, дом двадцать шесть

— Да что там такое?

Выхватив у него фотку, я уставился на ту же женщину. Вместо цветов она держала на руках ребёнка. Совсем маленькую девочку, укутанную в пелёнки. И что это значило? Я на автомате посмотрел на обратную сторону, здесь тоже нашлась подпись. И именно она объяснила мне всё: «Таня с Любочкой, 1977 год».

Дед писал не возлюбленной, а своей дочери!

***

У моего деда дочь? У моей мамы объявилась сестра? Вот, о какой Любови говорил дед в дневнике? Вот, что он оставил в Припяти? Я стоял как громом поражённый, не зная, что сказать. Не хотелось даже предполагать, что дед имел пристрастия к детям, а других вариантов, помимо того, что Люба являлась его дочкой, я не находил. Хаотично вспоминал тексты писем, найденные в квартире деда... Находил ли я там намеки на романтический интерес? Вроде нет.

Слава прошёлся по кухне, заявив, что ничего ценного мародёры не оставили, лишь осколки какого-то хрусталя.

— У моей мамы есть сестра! — выдал я уже вслух.

— Это один из возможных вариантов.

Как обычно, Слава реагировал очень сдержанно. Он предложил мне войти в единственную комнату, где когда-то ютились и мама, и дочь.

Замок щёлкнул, и мы оказались в облаке противного, душащего аромата. В прямоугольном помещении остался только диван, скрученный в трубочку коврик (интересно, почему его так и не вынесли?) и шкаф коричневого цвета.

Ни следа пребывания ребёнка.

Справа в окне виднелся балкон. Я хотел открыть его, сам не зная толком зачем, и услышал, как Слава сдавленно вскрикнул. Я даже оглянуться не успел, как он сам на меня налетел, едва не повалив на пол. Удержавшись на ногах, я схватил его за плечи и посмотрел в шкаф, на то, что его должно было ужаснуть. Слава не из пугливых, думал я, вспоминая рассказы о катакомбах. Кстати, о скелетах. Из шкафа на нас смотрел скелет. Человеческий скелет.

— Чёрт возьми, чёрт возьми. Что за хрень?! — с чувством произнёс я, тоже отступая.

Я бы может и поверил в то, что скелет бутафорский из кабинета биологии, если бы не одно но. От него пахло. Разложением, смертью, всеми неприятными запахами на свете. Всё ещё держась за Славу, я осторожно шагнул вперёд. Мой мозг отказывался делать выводы, но где-то в глубине сознания уже мельтешила опасная мысль. Скелет, мертвец, убийство? Цепочка замкнулась. Ведь мертвых людей не оставляли в шкафах, если они умирали естественной смертью. Нет, это точно не скелет из кабинета биологии, отметил про себя я. Потому что секунду назад рассмотрел на руках трупа остатки сухожилий. Он был весь потрёпанный. И ужасно вонял.

Слава шёл за мной — я чувствовал на шее его тёплое дыхание.

— Как такое может быть? — Я посмеивался от шока. — За сколько времени труп превращается… в это?

— Я что, по-твоему, специалист? — огрызнулся Слава. — Но вообще лет за десять труп уже превращается в скелет, — добавил он спокойнее.

— Прекрасные познания для неспециалиста!

Слава потянулся к шкафу и осторожно снял с одежды, висевшей рядом с трупом, чёрный волнистый волос.

— Женщина?

— Господи. Откуда я знаю?! Что здесь творится, Слава?

Я по-прежнему радовался тому, что, возможно, нашёл свою тётку, которую дед по каким-то причинам от нас прятал. Я медленно проигрывал в голове момент, когда расскажу маме о том, как всё на самом деле случилось; расскажу, что у деда была любовница (да, бабушка расстроится, но едва ли имеет смысл это скрывать). Может быть, именно из-за неё они и разошлись. И скажу про сестру! Радость, как осадок, копилась у меня в голове. Я даже улыбку с лица стереть не успел. А тут это!

— Возможно, в этой квартире что-то произошло. И твой дед как-то к этому причастен, — пожал плечами Слава.

— Ты можешь… — я махнул рукой в сторону скелета, — закрыть пока его там? Думать мешает.

Я уселся на продавленный диван, сцепил руки в замок на коленях и собрал всё, что нам уже удалось узнать о случившемся, в кучу. Пальцы мелко подрагивали — пришлось сжать кулаки. Итак. В квартире деда мы обнаружили кучку обуви и письма, адресованные маленькой девочке. Дочери некой Татьяны. О самой Татьяне дед не писал, но ошибки быть не может: он упоминал один и тот же адрес. Этот адрес. Если дочь его, значит, между ним и Таней вспыхнул роман. А потом, видимо, сошёл на нет, иначе почему Татьяна не давала отцу видеться с дочкой? Боже, мои мозги начали плавиться оттого, что вопросов накапливалось больше, чем ответов.

Что это за труп в шкафу, в конце концов?!

— Есть только два варианта. Либо дед Игорь видел убийство, либо сам её убил, — я развёл руки в стороны, смотря на Славу снизу вверх.

— Давай обыщем комнату.

— Давай, конечно, вдруг тут ещё трупы найдутся! — на грани истерики сказал я. Решительно закатал рукава. Но Слава остановил меня, схватил за ладони и заставил посмотреть на себя.

— Что ты…

— Успокойся!

— Ладно, хорошо.

— Ты должен успокоиться.

Я сделал глубокий вдох и кивнул, смотря ему прямо в глаза.

— Я успокоился.

— Окей. Держи себя в руках, пожалуйста.

На всё у нас ушло от силы десять минут. Мы отодвинули диван, посмотрели под ним и в нише. Осмотрели шкаф, потом кухню, в ванной и туалете предсказуемо не нашли ничего интересного. Только одна вещь стоила внимания и стоила, пожалуй, всей той возни, которую мы устроили в чужой квартире.

Альбом с фотографиями.

Мы быстро отыскали и Татьяну, и Любу. Фотографий деда не было. Зато Любу обнимал, держал на руках и целовал в щеку на разных кадрах другой мужчина.

Я окончательно запутался и хлопнул по альбому.

— Меня от всей этой драмы уже выворачивает, — откровенно признался я. Не это мне хотелось найти в Припяти.

Мы всё-таки открыли балкон и уселись на бетон, чтобы, чего доброго, нас не засекли отряды полицейских. Тут хотя бы не пахло гнилью. Теперь, слыша такую вонь, я представлял только труп. Никакую не пропавшую консервацию. Только труп. Скорее всего, он принадлежал Татьяне. Она здесь жила. Она пролежала тут тридцать лет, её видели воры и мародёры, сталкеры и любопытствующие посторонние? Как так получилось, что она пробыла здесь тридцать лет? Почему никто не сообщил о том, что в квартире продолжает гнить труп? Этот вопрос я и задал Славе.

— Закономерно, — пожал плечами он. — Труп — это проблемы и лишнее внимание правоохранителей к твоей персоне. А ворам, пробиравшимся в Припять, этого хотелось меньше всего.

— Я думаю, мой дед убил её, — спокойно сказал я.

Слава повернулся в мою сторону и кивнул, чтобы я говорил дальше.

— Ну… — я тщательно подбирал слова, чувствуя, что предаю деда даже своими сомнениями, не говоря уже о прямом обвинении. — Он написал в дневнике, что «оставил её здесь». Её, понимаешь? Татьяну, оставшуюся тут по сей день!

— И?

— «Оставил» её. Он не написал, что её оставили здесь. Он написал, что сделал это сам.