Петр Ингвин - Всемуко Путенабо [СИ]

Алекс — идеалист. Зато предсказуем. Такими легко управлять. Если правильно формулировать задачи, он превращается в совершенное оружие. Но вот — дало осечку.

Сам виноват, признается себе Сыч. Говорил с ним как со всеми. Алекс не все.

Можно отправить Алекса в ссылку. В видимость ссылки. Свои подумают, что наказан, а он там неплохо поработает. Интересных и сложных дел по стране хватает. Все будут довольны. Или…

Сыч улыбается уголками глаз. Почему бы не устроить дополнительную проверку? Все решится само и показательно для всех.

Он вызывает по телефону группу, которая собиралась брать Матвеева:

— Прибыть на место, рассредоточиться и смотреть в оба. Затаиться. Сообщить Алексу, и пусть захват осуществляет он.

Сыч весело глядит на Жанну. Она не улыбается. Ее взгляд косится на телефон.

Сыч качает головой: «Не вздумай». Вслух спокойно раздается:

— Теперь о том, что предстоит тебе.

- - — -

— Здравствуйте. Я приехал.

Лицо на экране домофона… не Алекса. Сердце Лизы ухает в левую пятку. Не Алекса, да. Но она его знает, видела на фото. Это бывший парень Жени, которая почему-то крутится в офисе Алекса. Вот так сюжет.

— Входи. — Она нажимает кнопку и сразу звонит Кристине:

— Как зовут нашего подопытного?

— Леонид.

Кристине, как и Лизе, не могло прийти в голову, что у них клиенты разные. Бывает же.

Кристина так ничего и не поняла. Она удивляется:

— У тебя же есть досье…

Лиза жмет «отбой» и расплывается в щедрой улыбке перед входящим.

Красив, чертяка.

— А где Кристина? — ищет он краем глаза, но именно что только краем, а основной интерес сосредоточен на выступающих частях встретившей его Лизы.

Как же он прост.

— Я за нее, — говорит она, поигрывая локоном.

На ней прозрачный пеньюар. Больше ничего. Все достоинства видны как на ладони.

Лобные морщины гостя собираются на совещание:

— В каком смысле?

— А в каком бы тебе хотелось? — Ошарашив, Лиза сразу предлагает: — Выпьем?

— М…можно.

Ого, даже заикаться стал. Хороший признак.

Видно, что Леонид и сам не промах, но сейчас он в ступоре. Наверное, привык к одному из двух: брать нахрапом или вымаливать, а тут его самого за рога — и в стойло.

Чувствуется почти физически, как прилипший ниже копчика мужской взгляд провожает ее в сторону спальни. Шуршание шагов сообщает, что Леонид пристраивается в фарватере.

Спальня подготовлена к рандеву не хуже хозяйки. Расстеленная кровать. Мягкий свет торшера в тканевом абажуре с золотой бахромой. На тумбочке рядом с хрустальной вазой стоят бутылка вина и бокалы.

— Открой. — Лиза протягивает Леониду бутылку.

Пока он возится, она садится на край постели и медленно закидывает ногу на ногу. Клиенту нельзя дать опомниться и сформулировать возможные вопросы, поэтому Лиза говорит сама.

— У меня было горе. Я думала, что рехнусь. Поплакалась подруге, и она сказала, что знает средство, и называется оно «Леонидин». Если принимать в крайних обстоятельствах, жизнь налаживается. Честно говоря, я не поверила, но как только ты пришел…

Лиза тянется к правому из стоящих на журнальном столике бокалов.

Ее пальцы на лету перехватывает рука Леонида, колючие сухие губы покрывают ладонь поцелуями и ползут по запястью вверх, почти до самого локтя. Вторая рука забирается под пеньюар.

Да, это не Кирилл. Даже, наверное, не Алекс. Работать с такими — одно удовольствие, они за тебя сами все делают.

— Не так быстро, ковбой, — смеется Лиза и пытается вырваться. — Говорю же, у меня горе. Было. Имейте совесть, мистер. Еще успеется.

— Хорошо, — согласно трясет головой гость. — Буду медленно и печально.

Он тянется к выключателю и гасит свет — и без того приглушенный.

— Подожди же, — смеется Лиза. Она поднимается и вновь включает торшер. — Давай все-таки выпьем…

Леонид уже у бокалов. Его спина перекрывает вид.

Лиза быстро заглядывает справа и принимает из его рук ближний бокал:

— За что?

— За тебя! — Прямой мужской взор блестит и туманится одновременно. — И за эту чудесную ночь! И за то, что «Леонидин» никогда не отказывает — принимайте как после еды, так и натощак, и рекомендуйте подругам!

— И чтобы прошлое не мешало!

— А вот это особенно хорошо! Чин-чин!

Терпкая сладость разливается по пищеводу.

— Потанцуем? — предлагает кавалер.

- - — -

Говорят, любовь — это болезнь, проходящая, если больные достаточно долго лежат в постели. Врут. Потому что — смотря с кем. С любимым — не проходит.

Алена стонет. Мечется по смятому матрасу, путаясь в полах халата. Забыла снять. Какая разница.

Он отказался. Ее Кирилл. До свадьбы оставалась неделя.

Невозможно. Но зачем похитителям врать? Сорвать двойной куш? То есть…

Она вскакивает, но тут же вновь садится на жесткий сундук. Перед глазами колышутся цветные круги. Голова трещит от усилий.

Возможно, похитители уже получили деньги с Кирилла и хотят еще?

Она падает ничком на матрас. Нет. Назови они сразу двойную, тройную, любую цену — Кирилл бы…

Кирилл — что? Нашел бы? Землю бы перевернул, но собрал?

Значит, не собрал. Не нашел. Не перевернул.

Снова шаги. Уже привычные, мужские. Скрип. Свет. Пародия на лицо. Корзинка вниз.

На этот раз не еда, а что-то громоздкое и угловатое. В корзине оказывается переносной проигрыватель видеодисков со встроенным экраном. Приложенная записка гласит: «Посмотри. И еще раз подумай над нашим вопросом».

Она включает и чуть не падает в обморок. Кирилл. Он смотрит в камеру. Глаза тусклые.

— Алена… — он едва выталкивает слова. — Извини. Ничем не смогу тебе помочь.

Алена задыхается. Кирилл без одежды. В чужой постели. На заднем плане видны женские вещи. Мало того — там успела мелькнуть женская фигура, одетая в домашнее.

— Прости, что так получилось… — долдонит несостоявшийся муж, — что пришлось сказать это вот так… Я ухожу к другой. Когда-нибудь ты поймешь меня. Прости.

Запись закончилась.

Сверху опустили новый мини-плакат:

«Ну не сволочь? Что нам теперь с тобой делать?»

Мозг вдруг включается. Если никто не заплатит, выхода отсюда нет. Выкручиваться нужно самой.

Кто еще может собрать ради нее такую сумму? Друзьями-подругами не обзавелась. На работе коллеги таких денег в глаза не видели. Друзья Кирилла? Володя Горский? Володей, а не Владимиром Терентьевичем, он стал в первый же день знакомства, замучив комплиментами во время спонтанного танца. Буквально заставил называть на ты. И то, что произошло на следующей встрече, которой она так не хотела… и куда все же пошла, вняв нечеловечески-страстным мольбам о помощи… Вот и проявляй после этого сострадание.

Он обещал золотые горы. Цветами усыпать, на руках носить. Квартиру снял и говорил, что для нее. Врал, конечно. Но как же врал…