Петр Ингвин - Всемуко Путенабо [СИ]

— Хотели попробовать втроем? — внезапно подсказывает Леонид.

Одна из его рук начинает игриво безобразничать.

— Да! — выпаливает Кристина.

Накатывает невероятное облегчение. Спасибо за дурацкое, но достаточное объяснение. Не придется ничего выдумывать.

— Для этого не нужно было накачивать меня клофелином, — лукаво улыбается кавалер. — Могли просто сказать.

Кристине не хочется ни думать, ни говорить. Но надо. И пока тело нежится, голова вновь переходит в режиме брейн-сторма.

Но тело — нежится, и это перебивает все остальное. Какие у него руки…

— А насчет камеры… — не отстает Леонид. — Видимо, хотели оставить запись на память?

— Хотели, — вновь с радостью соглашается Кристина.

— Вот этого без разрешения нельзя. А вдруг я считаю себя жутко нефотогеничным и потом по судам затаскаю? Или нехорошим партнерам пожалуюсь, и они придут с нехорошими мыслями нехорошие записи ликвидировать?

— Нет. Мы только хотели…

Она сама не знает, чего они в таком случае хотели. А сказать что-то надо.

— А может быть, вам кто-то поручил заснять меня? — падает неожиданно.

Кристина вскидывается:

— Ты что? Кто? Зачем?

— Скажем, какая-нибудь тайная организация. В качестве возможного компромата.

— С ума спрыгнул?

— А ты? — Леонид замирает каменным изваянием и глядит на нее в упор.

— Что — я?

— Не спрыгнула?

Ее ресницы глупо прыгают вверх-вниз:

— С какой стати?

Руки Леонида вновь берутся за ее тело. Теперь они не игривые и нежные, а жесткие и властные. Ощущение, будто Кристину опять раздевают, хотя дальше, казалось бы, уже некуда. Движения мужских рук доказывают, что это не так и невозможное возможно. С нее будто шкуру сдирают и пытаются добраться до интимных глубин души. И что самое обидное — Кристина сама открылась бы с радостью, отдала все, даже самое потаенное… но внутри пусто.

— Давай рассуждать трезво, — звучит над ней голос Леонида. — Сначала ты полночи колесишь по городу, чтобы подарить меня другой, потом, что-то подозревая, несешься спасать, а когда узнаешь про камеру, все отрицаешь. На первое же вздорное предположение мгновенно соглашаешься…

— Совсем не вздорное.

Мужские пальцы крепко сжимаются на ее плечах:

— Вот как? Тогда у меня предложение. Забудем случившиеся неурядицы и сделаем все, как вы хотели, с моим добровольным активным участием.

Придавленная его весом, Кристина покорно соглашается:

— Давай.

— Правда? — странно настораживается Леонид.

— Давно мечтала попробовать.

— В таком случае ты обратилась по адресу.

— Значит, я звоню? — Кристина тянется рукой к телефону.

— Вызовешь сюда?

— Хочешь снова к ней?

Леонид машинально потирает шишку на виске, его взгляд со злой веселостью пробегает по сторонам:

— У тебя тоже камера?

— Если пожелаешь — устроим.

— Если мне тоже перепадет копия…

Кристина уже набирает номер.

— Лиза? Лиза, это Кристина. Все недоразумения утряслись.

- - — -

Помимо уже проверенной Лизой, главной камеры в квартире имеется еще одна. Очень миниатюрная и слабенькая, общий вид она берет не полностью, но главное обычно понятно. А запись со спрятанного микрофона дополнит то, что осталось за кадром обеих камер. Лиза уже удалилась в сопровождении полицейских, о ней можно не беспокоиться — довезут в целости и сохранности. Обязаны. Иначе не видать им ни премий, ни повышения.

Марго приехала разобраться, проконтролировать и в меру сил помочь, когда ей среди ночи сообщили о вызове полиции к используемой для нужд Лиги квартире. Закрыв на ключ хрустнувшую сломанным верхним замком дверь, она выдвигает откатившуюся на колесиках «встроенную» посудомоечную машинку, за ней открывается полость с аппаратурой. Марго отключает тянущиеся сквозь стену провода и достает небольшой мощный нетбук. На ожившем экране появляются Лиза и Леонид. Они танцуют. Восторг и счастье. Блаженство и нетерпение. Страсть и пламя.

Марго хмыкает: оба только изображают чувства.

Лиза начинает клевать носом, обмякает и безвольной куклой падает в руки кавалера. Он нисколько не встревожен. Проверив пульс и перенеся на постель, Леонид шарит по квартире. Через минуту его лицо приближается к основной камере, становится огромным и перекрывает весь обзор. Через секунду более четкое изображение гаснет.

Марго смачно и не по-женски выругивается. Глаза сосредотачиваются на второй, несколько смазанной половине экрана.

— Интересненько… — бормочет там ловкий проходимец, отключая камеру номер один.

Отдать бы его мужу…

Нет, идея вздорная, и Марго ее сразу отвергает. Леонид — человек Сыча. Сейчас их ссорить нельзя. Чревато.

Так, а что ночной любитель чужих секретов собирается делать дальше?..

Вплоть до момента, когда пальцы очнувшейся Лизы нащупывают первый попавшийся под руку тяжелый предмет, коим оказывается керамическая ваза, Марго не отрывает глаз от экрана. Губы искажает улыбка. Вот. Теперь можно и мужу.

В ночи громко трезвонит телефон. Марго нервно достает вибрирующий источник неприприятностей. Звонки среди ночи всегда не к добру.

Кристина. Чего вдруг?

— Лиза? — раздается знакомый голос.

— Это Марго. Ты куда звонишь?

— Лиза, это Кристина. — Собеседница явно знает, куда звонит и с кем говорит. — Все недоразумения утряслись, Ленчик готов и с удовольствием. Нужно было только предложить.

Марго ничего не понимает. В трубке слышны перешептывания, и Кристина продолжает:

— Он просит прощения, но говорит, что мы тоже виноваты. Но что он всегда «за». Подъедешь? Мы ждем.

— «Объект» у тебя, и ты просишь помощи? — догадывается Марго.

— Именно! Спасибо!

Марго быстро собирается.

- - — -

Тонкие пальцы дрожат.

— Лиза сейчас будет.

Леонид с любопытством заглядывает ей в глаза:

— Она не в обиде?

— За что? — У Кристины вдруг вытягивается лицо: — Ты все-таки…

— Так ситуация сложилась. — Леонид равнодушно жмет плечами. — Но я на нее тоже мог обидеться. — Он показывает шишку.

— Ах ты, мерзавец… — Кристина замахивается на него попавшимся под руку глянцевым журналом.

Смеющийся Леонид в защите выставляет руки, затем игриво тянет их к телу Кристины. Губы спускаются к ее груди.

А она не шутит. Над головой приятеля журнал сворачивается в трубку, и низ твердого цилиндра с силой обрушивается на незащищенный затылок.

Потерявший ориентацию Леонид хватается за голову и зажмуривается. Его настигает второй удар — в висок. Затем третий. Четвертый.

Леонид падает на край кровати и сползает на пол. Тело кажется бездыханным. Нет, только кажется. Для надежности Кристина бьет еще раз, затем неумело вяжет ремнями руки и ноги, при этом жутко стягивает, насколько хватает сил — в этом деле лучше перестараться, чем наоборот.