Петр Ингвин - Всемуко Путенабо [СИ]

Полицейский звонит в квартиру справа. После долгого ожидания там заметно какое-то движение, дверной глазок сначала вспыхивает зажегшимся светом, затем темнеет от разглядывающего изнутри глаза.

— Здравствуйте, — громко говорит полицейский. — Это ваши соседки?

Он показывает на Лизу и Кристину.

Дверь чуть приотворяется, из щели выглядывает недовольное мужское лицо:

— С их слов — да.

— Как это?

— Только что познакомились.

— Значит, раньше вы их не видели?

— Я здесь бывала часто! — с пылом вклинивается Лиза.

— Не видел, — качает головой сосед.

Морщины на лбу полицейского выстраиваются колоннами.

Лиза ощущает себя посетительницей бани, словно из парилки женского отделения вдруг попала в мужскую раздевалку. Ее обступили, на нее глазеют, а она, замерзшая и испуганная, никак не найдет выхода. Обнаженной на морозе и в компании мужиков хорошо себя чувствует только Венера Милосская, да и то лишь потому, что мраморная. Даже Кристине лучше, у нее есть платье и сапоги.

Сосед добавляет:

— Извините, но если это все, то мне рано на работу.

Дверь справа захлопывается без ожидания ответа. Полицейский даже не успевает сказать, что завтра воскресенье. Его взгляд возвращается на Лизу:

— Разрешение на травматическое оружие?

— Есть. Принести?

— Из квартиры?

— Откуда, по-вашему, еще могу достать?

Ее язвительность воспринимается как достойный мужской юмор, но кроме улыбок вызывает дополнительное и уже совершенно неприкрытое разглядывание предмета вопроса.

— Из квартиры нельзя, — сообщают ей.

— Почему?

— Потому что, не являясь хозяйкой, вы пытались проникнуть внутрь с помощью взлома, а представителя власти внутрь не пускаете.

— Это мое право. Защищаю свою личную жизнь.

— А мы защищаем закон. Придется звать понятых и производить осмотр официально.

— По-вашему, я пришла сюда в таком виде, чтобы ломать чужую дверь? — взывает Лиза к железной логике собравшихся.

Железной называют мужскую логику, которая как бы является антиподом нелогичной женской.

Попытка проваливается. Судя по лицам стражей порядка, они допускают, что возможная преступница вполне способна разыграть столь хитрую комбинацию. Именно для того, чтобы надавить на чувства и инстинкты. Но твердые взоры полицейских сообщают, что именно с ними такой финт не пройдет.

Батарея центрального отопления на лестничной клетке имеется, но не спасает. Кристина и Лиза жмутся друг к другу. Жалобный взор с указанием на открытое теплое помещение натыкается на ехидное разведение руками.

Стоящий сзади молодой сержант не выдерживает, снимает форменную куртку и накидывает на плечи слившихся воедино Лизы и Кристины.

— Осмотр — не прихоть, — объясняет он им поведение начальства. — Без этого никак.

— Вдруг там труп? — добавляет старший.

— Может, пригласим служивых на чай? — шепотом интересуется Кристина.

— Леонид, — кратко ответствует Лиза.

Кристина бледнеет. И это при том, что и так белая. Это что же нужно было представить, чтобы настолько проняло?

— Требуется составить протокол, — старший уже понимает, что приглашения не дождется, и идет ва-банк. — Наверное, вам придется проехать с нами в отделение.

— Никуда они не поедут, — раздается голос с нижнего пролета лестницы.

Увидев появившуюся снизу женщину, полицейские переглядываются, лица становятся серьезными. От прежней барской вальяжности не остается следа. Словно бы коты, игравшие с мышками, увидели хозяина дома, в котором их кормят.

— Это моя квартира. Девочки — квартирантки. — Женщина чувствует себя хозяйкой положения. Она спокойно распоряжается, не допуская даже возможности неподчинения. — Еще какие-то проблемы?

— Никак нет, — сникает старший.

— В таком случае проявите благородство, отвезите девочек по домам.

— Хорошо, Маргарита Васильевна. — Полицейские поворачиваются к Лизе и Кристине: — Пройдемте, барышни.

— Не пройдемте, а пойдемте, — поправляет женщина.

— Так точно. Пойдемте.

— Минутку, — останавливает Маргарита, — мне нужно с ними поговорить. Пару слов.

Она распахивает дверь, чтоб впустить продрогших бедняжек…

— Эй! Кто-нибудь! — доносится крик из дальней части квартиры. — Помогите!

- - — -

Вопросы те же.

— Горский? Деньги?

В застенках «конторы» промозгло и плохо пахнет. Пахнет от таких же, как он — видел их в соседних камерах.

Перед ним сидит человек в костюме, в машине он отдавал приказы громиле. Босс.

— Расскажи мне сначала про Алекса. Говорят, ты про него спрашивал.

Двое гнут Кирилла к земле. Ремни режут связанные руки, отбитые места отдаются болью.

— Алекс расследовал похищение моего сына и невесты.

— Это он помог тебе сбежать?

— Нет.

— Но потом — помогал?

— Побег мне потребовался, чтобы встретиться с похитителями, они назначили передачу выкупа на середину дня.

— Ты был в бегах и тем не менее нашел для выкупа внушительную сумму. Откуда ты ее взял?

— Занял у Алекса.

— А что за сверток передавал ему через посредников?

— Возвращал деньги. Похитители не пришли.

— Мудрено у тебя получается. И нелогично. Одна история с обменом телефонами чего стоит. Больше похоже на попытку запутать следы.

Для повышения логичности рассказа Кирилла бьют.

— Еще раз. Может быть, деньги, которые ты передавал Алексу — плата за молчание?

Отхаркиваясь красной слюной, Кирилл думает: как убедить упрямых ребят, что он совершенно ни при чем?

- - — -

Старший переглядывается со схватившимися за оружие подчиненными, Маргарита — с пожимающей плечами Лизой. Кристина закрывает лицо руками. Она на пороге истерики.

— Разрешите? — с новой интонацией осведомляется полицейский, глядя на Маргариту.

Она пару секунд раздумывает и безмолвно отстраняется. В освобожденный проход вваливается наряд.

На кровати лежит связанный мужчина со спущенными штанами.

— Здравствуйте, господа, — весело говорит он. — Простите, что не могу подать руки.

— Что здесь происходит?

Маргарита быстро отвечает:

— Молодежь играла. Так ведь?

Виновник шумихи говорит:

— Гм. В общем… да. Веселились вовсю.

— Нужна помощь? — Старший жаждет уцепиться хоть за что-то.

— Игры окончены, — объявляет Маргарита. — Уже поздно, девочкам пора домой.

— В таком случае и я пойду. — Леонид изворачивается, бросившаяся на помощь Кристина под взглядами полицейских освобождает его от пут.

Кристина тихо шепчет:

— Я пришла за тобой.

— Почему? — шепчет заправляющийся Леонид. — Знала?

Он садится на край кровати и потирает запястья.

— Нет, — шепчет Кристина ему на ухо. — Почувствовала что-то нехорошее.