Петр Ингвин - Всемуко Путенабо [СИ]

Справедливость. Уводить чужих мужей — несправедливо.

Ей сочувствуют. Но видя, что она сделала с бедной жертвой…

- - — -

Элизабет не отводит микрокамеры от сцены.

Она знает несчастную. Это пропавшая с позавчерашнего дня несостоявшаяся невеста Матвеева. Получается, что похищение — тоже дело рук Лиги. Какое насыщенное открытиями событие. Чего ждать дальше?

Участницы бала по одной выходят на сцену, берут хлыст и по нескольку раз прикладываются по вздергивающимся спине и уже разнесенному вдрызг мягкому месту разлучницы. Те, кто ищут приключений на свою неуемную середину, должны видеть, что приключения найдут их взаимно.

Комиссия следит, чтобы отметились все.

— Элизабет! Твоя очередь.

Она не хочет. Рисковая в других случаях, сейчас она хочет утешать и исцелять. Она же женщина. Хоть и с придурью. А кто не с придурью?

Идет. Надо.

Она заставляет себя взглянуть на жертву. Ладонь принимает рукоять предложенного хлыста. Страшный инструмент неожиданно удобно ложится в руку. Он похож на змею. Такой же черный, длинный и опасный. Не наступай на змею — она не тронет. То же самое с этим хлыстом. Кусает только виновных.

Нерешительно подняв, Элизабет тихонько опускает инструмент возмездия на чужую кровоточащую кожу.

Белые маски выказывают неодобрение. От члена Лиги ждут большего. То, что происходит — не просто машинальное церемониальное соучастие, а эмоциональный акт, выражение солидарности со всеми обманутыми и брошенными.

Она бьет еще раз. Намеренно вытягивает вдоль нежного бока, где не успели отметиться остальные. Рука пугливо отдергивается…

…А глаза и уши с необъяснимым удовольствием видят и слышат результат. Жертва корчится. Стонет. Ее жертва. Уже не женщина, даже не человек, а боевой трофей. Пленница. Рабыня. Добыча.

Враг.

Элизабет вновь взмахивает вверенным орудием власти. В междуножьи возникает сладкий вяжущий зуд. Волны дрожи проходят мощным отливом по внутренней стороне бедер. «Что ты делаешь?!» — кричит одна часть сознания, непонимающая, дрожащая и сомневающаяся. «О-о, что ты делаешь!!!» — восклицает другая. Неизвестная. Властная. Только что родившаяся. Черт возьми, это какое-то наваждение. Сумасшествие, апофеоз победы демократии в казавшемся цельным разуме, полный плюрализм мнений раздираемого на фракции организма, который возжаждал всего и сразу: покоя и неистовства, боли и наслаждения, неподсудной власти и безответственного слепого подчинения…

Вот, оказывается, как это бывает.

Тело жертвы горит параллельными и поперечными ранами, голова заваливается набок.

— Стоп. — Спасительный обморок принимает в объятия истерзанную страдалицу, и ведущая отбирает хлыст. — Наказание считаем состоявшимся. Можно быть уверенными, эта девушка больше никогда не повторит своей ошибки.

— Еще бы!.. Само собой!.. Пусть только попробует!..

Ведущая останавливает бурные выкрики:

— Прошу тишины. Следующий пункт программы — номинация «Самое яркое исполнение». Прошу всех пройти наверх, награждение состоится там.

- - — -

Почти обнаженные лакеи одновременно отворяют парадные двери особняка. Вместе с бросившей в дрожь морозной волной в холл, где уже нет в помине ни мягкой мебели, ни ринга, въезжает белый «Ягуар». Сверкающий автомобиль останавливается посреди взвизгнувших и прыснувших в стороны барышень. Стремительный, приземистый, похожий на готовящегося к броску тигра. Сжатая пружина, готовая выстрелить.

— Это — приз?! — догадывается кто-то.

— Правильно. — Марго, выступающая от имени Комиссии, улыбается. — Специальный приз за самое яркое исполнение поручения присуждается…

Тишина полная. Все ждут.

— …Артистке!

Хлопки. Завистливые взгляды. Артистка довольна. Видно, как ей снова хочется в бой, прямо сейчас, но уже на этом «Ягуаре».

— Кратко объясню, чтобы все были в курсе. Наша подруга рисковала жизнью, и пусть из-за стечения обстоятельств акция удалась на девяносто процентов, результат получился достаточным. Он объяснил человеку, который вышел на след Лиги, что связываться с нами — себе дороже.

Марго переводит дух. «Чтобы все были в курсе». Бред. Ладно, остальных устраивает, но самой узнать бы, зачем едва не угробили Артистку, пообещав новую машину взамен разбитой, зачем делали столько непонятных вещей, не поддающихся логике, до объяснения которых Чарли никогда не снизойдет. Единственное, что он сообщил — что автомобиль отдал за молчание один из клиентов.

— Я счастлива… Хочу поблагодарить тех, кто помогал мне… — Артистка умеет говорить со сцены. Это ее профессия.

— Всемуко Путенабо! — в поддержку выкрикивает кто-то девиз Лиги.

Марго морщится. Наивные. Не наигрались в детстве. Всемуко Путенабо — шуточный девиз, его придумала одна из новеньких дамочек, и все с восторгом подхватили. Даже на сайт в качестве логотипа вывесили. ВСЕ МУжики КОзлы. ПУсть ТЕперь НАс БОятся. Бред. Мужчины должны не бояться, а любить. Но попробуй объяснить это обгаженной душе, в которую наплевал очередной козел.

Лига. Угораздило же вляпаться.

Вообще-то Лига задумана прекрасно. Кажется, что придраться не к чему. Но это если думаешь только о мести. О прошлом. Один освобожденный от бурлящих эмоций трезвый взгляд в будущее — и дрожь в коленках. Кошмары во сне. И не понимаешь, как можно было попасться.

Все сделано так, чтобы попасть в Лигу было проще, чем ее клиенту на нехитрые сладенькие уловки. А дальше…

Ноготок увяз — трындец. Это понимаешь только со временем. Энтузиазм проходит, опустошенность и страх остаются. Потому что назад — нельзя. Жесткая иерархия, где приказы идут сверху, а отчеты снизу, дает плоды. На каждую у Чарли собран компромат. Сами, идиотки, отсылали, из-за всклокоченных чувств забывая, что дарят повод для шантажа. Для полиции эти записи — бесценный подарок, для будущих мужей — повод порвать. С Чарли нельзя ссориться. Чарли надо слушаться.

Хорошо, что Чарли чужда корысть. Вроде бы. Надолго ли? Миллионы раз подтверждено: власть развращает. Сейчас Чарли жизнь отдаст за идею, всегда прикроет с любой стороны. Его связи огромны, будто им куплены все, кто продается, и даже те, кто не продается. Чарли находит подход к самому непробиваемому строптивцу. А помогают в этом члены Лиги, через «особые» поручения. Круг замкнулся.

Выхода из круга нет. Что ж, судьба.

Судьба? Бред. Ссылаться на судьбу — любимая отговорка тех, кто не хочет отвечать за свои поступки.

- - — -

Скотч с губ. Словно лицо содрали. Пелена с глаз. Искры и круги. Губы и кожу лица жжет. А как горит все сзади… полыхает… словно одновременно сотня включенных паяльников впилась. И еще десяток злющих псов утоляет голод за ее счет — грызут, кромсают клыками и пережевывают, даже не откусив…