Анатолий Райтаровский - Азарт простаков

— Что-то характер у тебя, подруга, испортился! — заявил однажды.

— А у тебя всю жизнь дерьмовый! — парировала она.

— Что ж ты от меня не убегала одиннадцать лет?! — обозлился он.

Участники банкета: соседка Эмилии Галя — пышка с ямочками на щеках и невинными глазками, и сосед Влекомова Юрка Антрекот — шустрый, худой, с блёклыми голубыми глазами — с интересом прислушивались к диалогу экс-супругов.

Эмилия решила не посвящать их в семейные тайны — умолкла.

Антрекот оживился. Он не мог долго слушать никого, кроме себя. Рассказывал о своей службе в армии, о работе на мясокомбинате.

В армии Юрка удостоился быть приписанным к особому отделу.

— Все там маршируют, кувыркаются на перекладине, а я — в форме первого срока, в начищенных ботиночках, с пистолетом в кобуре и спецчемоданчиком — мимо плаца, к спецмашине. И поехал!

«Спецэффекты» Юрка любил.

— Я ведь киллером работал! — признался как-то.

Влекомов тогда прибалдел, с опаской глянул в блёклые голубые его глазки и понял: не врёт!

— На мясокомбинате, — продолжил Юрка после паузы «по Станиславскому», — там ведь как? Есть я и ещё один козёл. Козёл ведёт ко мне стадо, я в воротах узких стою, и у меня такая штука — вроде электрошокера, но помощнее. Это быдло в ворота поодиночке входит, я в загривок — раз! И — пожалуйте бриться! В смысле — на антрекоты. Жалко вам их стало, да? А антрекоты жрать охота? Так помни: в каждом антрекоте — доля моей работы!

Юрка — мужик хозяйственный и умелый. Обзавёлся бензогенератором, обеспечил себя электричеством.

Бензозаправка — у Сергея-дальнобойщика, соседа напротив. Устроил пилораму. Подшился. Работа завертелась.

Доски пилил для себя и нуждающихся из поваленных на участках деревьев. Вскоре сварганил хозблок с банькой. Хороша была банька! Нагревалась быстро, пар держала, слив обеспечивался и полок имелся.

Веники с влекомовских берёзок запасались после Троицы. За то и его самого ими охаживали по субботам.

В хозблоке проживали свою недолгую и трагическую жизнь кролики, успевавшие, как бичи, насладиться только травкой и сексом.

С кроликами соседствовали куры во главе с чёрно-красно-оранжевым, как германский флаг, петухом. И самомнение у красавца было соответствующее, и вид надменный, и тон командный — так и хотелось к нему обратиться: герр Питер!

Пока кролики размножались, герр Питер топтал кур, жена Людмила кланялась грядкам, а соседи парились, Юрка приступил к сооружению дома, тёплого зимнего жилья.

Вскоре сомкнулся ленточный фундамент, лёг чёрный пол, потом вытянула шею печная труба, растолкав высокомерные стропила. Затем стали быстро наращиваться рёбра бревенчатых стен со слепыми проёмами будущих окон.

К осени оконные пенсне заблестели стёклами, стропила прикрылись шифером, Людмила обзавелась кухней, Юрка — крышей.

К сожалению, не единственной.

Дело в том, что, набрав разбег, он ударился в бизнес, такой простенький. Здесь купил — там продал, там купил — здесь продал. А чтобы оборот был ускоренный, нужна машина. А на машину — деньги. Ну, и на товар. Подзанял у добрых людей.

Наступившей весной Юрка катал на «Опеле» и матерился свысока, как крутой бизнесмен.

Вскоре «Опель» исчез, а Юрка стал материться ещё больше, но без высокомерия, а с жестикуляцией в сторону Питера:

— Хрен вам! Не найдёте!

Признался, что «Опель» продал, деньги отдал за долги. Но с него ещё требуют — мол, на счётчике настучало. Он от вымогателей скрылся на даче.

И вот жарким летним воскресеньем Влекомов с Эмилией сидели на его веранде и переливали пиво, изъятое из чрева холодильника, в свои чрева.

Берёзы и ели стройными рядами стояли на защите веранды от прямых солнечных лучей.

— Я на неделе в город съезжу, — осведомила его Мила. — Соседка звонила… — Она запнулась. Влекомов сделал вид, что заминки не заметил. — Надо в сберкассу и на почту, — добавила ПЭС.

«Продолжает играть!» — мысленно отметил Влекомов.

— Сколько ты на свои игры истратила? — поинтересовался вслух.

— Какие игры?! — заалелась Эмилия.

Из Юркиной «заднепроходной» калитки неожиданно выдвинулась и, «не повернув головы кочан», проследовала мимо веранды гора. Судя по всему, из-за Большого Кавказского хребта. Больше сажени от пяток до макушки и косая сажень в плечах. «А говорят, она к Магомету не ходит, — подумал Влекомов. — Кто же этот Магомет? Юрка?!»

Человек-гора проследовал к выходу на линию, и только тогда рты экс-супругов захлопнулись. Вообще-то Влекомов всем позволял проходить через свой участок, и этим широко пользовались. Но заставая хозяина во дворе, испрашивали разрешения.

Этого громилу он видел впервые и нисколько не сомневался, что он — действительно громила. И только синхронно с Эмилией захлопнул рот, как на куче мусора, что возвышалась возле той заднепроходной калиточки, воздвигся какой-то самовыдвиженец среднеазиатского типа и, обращаясь к окружающему пространству, возопил:

— Юрка, пидор, выходи! Не то через пять минут здесь всё загорится!

«Ни хрена себе! — возмущённо подумал Влекомов. — Если бы я приехал в его кишлак или, там, аул, забрался на кучу мусора в его дворе и пообещал через пять минут всё спалить — через пять минут на этой куче из меня жарили бы шашлык! А у нас в России что же? Без вопросов — залезай, угрожай, жги — и никто не высунется?!»

И Влекомов решительно, как ему показалось, встал со стула.

— Сиди! — резко бросила Эмилия, и Влекомов сел, как дрессированный пудель.

На дороге показался Антрекот, бредущий, опустив голову. В двух шагах за ним шествовал человек-гора с лопатой в руках, а за ним семенил ярко выраженный пенсионер-садовод, причитая:

— Лопату отдайте! Отдайте лопату!

Человек-гора игнорировал пенсионерское вяканье, как Слон Моськино. Войдя во влекомовский двор, молча бросил лопату. Пенсионер схватил её, прижал к груди и, осчастливленный, засеменил обратно.

Зато — о чудо! — появились Сергей и Лёня, соседи напротив, и так же молча проследовали к заднему проходу.

Во Влекомове вновь пробудилась отвага. Он снова встал. Ещё более решительно. Настолько, что Эмилия промолчала.

Влекомов сбежал с крыльца и кинулся за соседями. Влетел в задний проход и удивился.

Соседей в Юркином дворе не было. Испарились. Либо просочились влево на соседний участок.

На ступеньках Юркиного крыльца сидел мужик славянско-бандитской внешности.

Стоять было как-то неуютно, отступать — неудобно.

«А где Душман?» — вспомнил Влекомов. Душман был кавказцем, привезённым щенком с мясокомбината Юркой. Тамошние псы не ограничивались охраной объекта, но и размножались интенсивно на казённых харчах.