Энн Кливз - Ловушка для ворона [litres]

Она села наверху в спальне, из которой открывался вид на долину и ручей до самого конца лесных насаждений и ловушки для воронов с одной стороны и старых рудников с другой. Конни спала здесь на большой двуспальной кровати с парчовым пологом, пока не стала слишком немощной и толстой, чтобы взбираться по лестнице. У Веры сохранились смутные воспоминания об одной из вечеринок, на которой она присутствовала ребёнком. Её послали наверх положить пальто гостей на кровать, и она была заворожена баночками и бутылочками на огромном викторинском туалетном столике, незнакомым женским запахом духов и пудры для лица. Теперь комната выглядела как общая спальня в молодёжном хостеле: одеяла сложены в ногах кроватей, подушки в полосатых чехлах.

В три часа приехали Невилл Фёрнесс и Рэйчел. Из окна спальни Вере не было видно двора фермы, только одну сторону фермерского дома и окно кухни, но она услышала машину и голоса, увидела, как они заходят на кухню, неся коробки с провизией. Она съела ещё одно печенье и понадеялась, что Рэйчел не решит устроить Невиллу экскурсию по Бейкиз в память о старых временах. Она беспокоилась не из-за того, что это сорвёт расследование. Её беспокоила мысль о том, что её могут застать сидящей здесь в одних трусах и шерстяных носках. Но Рэйчел и Невилла не было видно весь вечер. Как она и подозревала, у них были занятия поинтереснее. Единственные, кого она видела, были два атлетичных пожилых туриста, проходившие мимо.

Зазвонил телефон. Это был Эшворт.

– Пока ничего, – сказал он. – Но вы, видимо, правы. Были приготовления. Загрузили машину.

– Чем?

– Лопата. Чёрные мешки для мусора.

– А, – сказала она, послав ему невидимый поцелуй. – Слава тебе, господи!

– Так я могу организовать подкрепление?

– Нет, пока нет. Подожди, пока мы не узнаем точно, что происходит.

Ближе к вечеру солнце стало светить прямо в окно спальни, она почувствовала, что задремывает, и заставила себя не спать. В шесть часов Невилл и Рэйчел вышли из фермерского дома. Она пошли по холму к болоту и вернулись через сад в Бейкиз. На мгновение они остановились под окном, и Вера запаниковала. Она могла ясно их слышать, но так волновалась, что они зайдут внутрь, что уловила лишь обрывки их беседы, хотя не в её привычке было оставлять без внимания сплетни.

– Так что ты собираешься теперь делать? – спросил Невилл. – Попробуешь отыскать отца?

– Не думаю. Похоже, он немного чудной. Он вёл еженедельные курсы театра для учителей, и это был единственный раз, когда Эдди его видела. У него уже были жена и семья. Он никогда обо мне не знал. Не то чтобы я действительно ощущала потребность в отце. Мне просто не нравилось, что меня держат в неведении. Но я не сказала об этом Эдди. Не хочу торопиться с решением. Она передо мной в большом долгу.

Они ушли рука об руку, как пара детей, и момент, когда Рэйчел могла бы предложить ему зайти в Бейкиз, миновал.

Вера предположила, что они вернулись в дом, хотя они не могли войти через кухню, и с места, на котором она сидела, не было видно, что в здании кто-то есть. Вечернее солнце светило слишком ярко, чтобы зажигать свет в комнатах, и было слишком тепло для камина.

Зазвонил телефон. Эшворт говорил настойчиво и возбуждённо:

– Есть.

– Сколько человек?

– Один.

– Тогда кавалерию вызывать не будем, – сказала Вера, вытянув ноги, решив, что ей лучше одеться. – Этот один будет наш.

До наступления сумерек никого не было, но потом появилась фигура. Она двигалась осторожно, осмотрительно, как животное, пришедшее к водопою после наступления темноты. Внезапно налетели облака, и Вера не могла разобрать деталей. Она видела лишь тень, чуть темнеющую на фоне серой горы, и чуть было не приняла её за косулю. Она ожидала кого-то не столь неуловимого, более целеустремлённого и уверенного.

Фигура следовала вдоль ручья от ловушки для воронов к руднику, периодически останавливаясь. Вере показалось, что это было не от усталости, хотя, кроме рюкзака, нужно было нести лопату, а для того, чтобы присматриваться и прислушиваться. Теперь было так темно, что Вере приходилось вглядываться очень сосредоточенно, чтобы не упустить движение. С несвойственным ей сомнением в своих силах она ненадолго задумалась, не стоило ли ей всё-таки попросить помощи, заручиться поддержкой специалистов с их приборами ночного видения и устройствами для слежения. Потом она решила, что человек, осторожно передвигавшийся по холму, почуял бы их, что он знал эту местность так хорошо, что наплыв незнакомцев, как бы хорошо они ни скрывались, не остался бы незамеченным.

У Веры возникло почти суеверное чувство, что её жертва может уловить любое её движение, так что она оставалась на месте совершенно неподвижной. Она знала место назначения, знала, что там произойдёт. Ей требовалось подождать, потому что доказательств всё ещё не было. Гулять тёмной ночью вдоль ручья не противозаконно. Она задержала дыхание, вглядываясь сквозь грязное стекло во мрак. Затем там ненадолго вспыхнул свет – зажгли спичку, и появилось мягкое сияние свечи, обрисовавшее прямоугольное отверстие в том месте, где когда-то была дверь в здание рудника.

Она поговорила с Эшвортом, шепотом, хотя никто не мог её слышать.

– Где ты?

– На краю леса.

– Выдвигайся сейчас. Увидимся на месте. Но тихо.

Не спеша, потихоньку Вера натянула штаны и ботинки. Снаружи по-прежнему было тепло, в воздухе пахло жимолостью и примятой травой, летним днём. Не было ветра, который мог бы заглушить звук её передвижений. Ей не хотелось рисковать, пользуясь фонариком, и глаза вскоре привыкли к серому свету и неясным очертаниям.

Приближаясь к ручью, она осознала, что наслаждается каждой минутой происходящего. Она подумала, что так, вероятно, чувствовали себя Гектор и Конни, когда совершали вылазки за беркутами в Озёрном крае, подкрадывались к месту, зная, что сторож спит рядом в своей палатке и что полиция обещала регулярно патрулировать местность. Они занимались этим ради такого же кайфа.

«Боже, – подумала она. – Я, наверное, не в себе. Решила, что поняла эту парочку. Вот что с человеком творит физическая нагрузка. И отсутствие какой-либо еды за весь день, кроме пачки печенья».

Теперь ей был слышен шум воды – шум ручья в том месте, где он уходил в трубу, чтобы приводить в движение мотор, от которого работал рудник. Раздался хруст гальки. Она подумала, что это, должно быть, Эшворт, но, обернувшись, не заметила никакого движения, и было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Этой ночью луны не было видно из-за низких плотных облаков, которые набежали неожиданно, как туман. Из здания машинного отделения донёсся новый звук, скрип металла по камню и почве. Вера придвинулась ближе. Она тяжело дышала после дороги от коттеджа, но надеялась, что её не слышно за шумом. Наконец она подобралась достаточно близко, чтобы разглядеть.