Ефим Друц - Волки

Наконец он встал, зажег свет и подошел к столу. Справа от Мити висело большое зеркало. Он невольно усмехнулся: интересно наблюдать за собой со стороны, особенно если хочешь знать всю правду без утайки. На него смотрело усталое, изборожденное морщинами лицо, складки у глаз говорили о многодневной бессоннице, глаза были выцветшими, поблекшими. Такие минуты часто приходили к нему и, как правило, ночью, когда все становилось резким и беспощадным. Но, как ни удивительно, зеркало притягивало, хотелось смотреть еще и еще, чтобы не оставалось никаких иллюзий, никаких напрасных надежд.

Митя встал из-за стола, достал из буфета бутылку водки и стакан и вернулся на прежнее место. Налил водки и выпил, потом снова посмотрел на себя в зеркало. Ему показалось, что отражение улыбается, словно говорит: «Разве это поможет избавиться от сомнений?»

«Сомнений?.. — спросил себя Митя. — В чем же я сомневаюсь? В том, что жизнь бессмысленна? А люди, которых я знаю хорошо, совершенно мне неизвестны? Но ведь это не так. Изображение ничего не смыслит в этом. Оно — мираж».

В зеркале начали происходить фантастические вещи. Изображение рассмеялось:

— Только не вздумай предполагать, что ты уже знаешь все на свете. Этого никому не дано.

Митя совершенно спокойно отреагировал на голос из зазеркалья.

— У меня никогда не возникало подобных мыслей, — ответил он.

— Вот и хорошо, тогда с тобой можно общаться.

— Выпил я немного, но это ничего не значит.

Митя перевел взгляд на окно и увидел, что фиалка начинает расти прямо на глазах, принимая человеческие очертания. Еще мгновение, и перед ним возникла девушка-подросток, с мальчишеской стрижкой, лукавыми глазами и горделивой осанкой.

«Какое имеет значение, — подумал Митя, — что и откуда приходит? Важно, что это сейчас здесь, с тобой!».

И как только он подумал об этом, девушка-фиалка открыла глаза, улыбнулась и заговорила:

— Долго же ты ждал, что тебе кто-нибудь скажет правду, убаюкивал себя фантазиями. А они что — ветер. Налетели, пошумели и — с глаз долой. То, что ты принимал за чистую монету, было иллюзорным. И потому быстро проходило. И надо было все начинать сначала, а это трудно. Не может же человек бесконечно начинать с нуля…

— Почему? — удивился Митя. — В этом отбрасывании прошлого — большой смысл. Я знал многих, которые благодаря этому добились успеха.

— Господи, конечно, и это бывает, но все же надо двигаться вперед, а не ворошить прошлое.

— Это только один из путей, но я и его приемлю…

Митя протянул руку, чтобы дотронуться до девушки, но его окружала пустота. Он был один, среди знакомых ему предметов…

Еще мгновение, и, словно пелена спала с глаз, Митя увидел, что совсем он и не в комнате, а на улице. Мысли его вернулись к настоящему. Он вспомнил, что надо срочно позвонить врачу — Седому нужна помощь. Но решил не звонить, а ехать…

Время позднее, около двенадцати. Доктор Володя посмотрел в глазок.

«Надо же! — возмутился он. — И принес же дьявол в такой час!»

За дверью стоял его старинный приятель Митя и нажимал кнопку звонка.

«Наверное, что-нибудь стряслось?» — подумал Володя и открыл дверь.

— Привет, — сказал Митя.

— Здорово, Митя, — мягко улыбнулся Володя. — Какими судьбами?

И подумал про себя тут же: «Да еще в такой час!»

— Проходи, Митя.

Из холла они вышли на кухню.

— Ты один? — поинтересовался Митя.

— Все на месте, — улыбнулся Володя, — а что такое?

— Разговор есть. — В глазах Мити мелькнули и тревога, и надежда одновременно.

— Поговорим на кухне. — Володе почему-то стало казаться, что течение жизни принимает извилистый оборот. Ему захотелось закурить, хотя он воздерживался от сигарет уже несколько месяцев.

— Поговорим, — как бы нехотя, собираясь с мыслями, начал Митя. Он немного выждал и продолжил: — У меня корешок есть, хороший, крепкий, много лет знаемся. Да вот беда у него стряслась. Здоровье пошаливает. Ты бы помог, а? Я ведь знаю, ты работал на «скорой»… — И Митя вопросительно взглянул на Володю.

— Давно это было.

— Ладно тебе, — махнул рукой Митя. — Мужик, которому надо помочь, хороший, а больше лепил я не знаю.

— Ну что ж, когда и где?

— Вообще-то дело не терпит и надо поехать прямо сейчас, со мной, на тачке…

— Поздновато. Может, завтра? У меня будет свободное время, — растягивая слова, произнес Володя.

— Давай сегодня, а? — В голосе Мити была просьба.

— Хорошо, сейчас предупрежу жену, и поедем, — кивнул Володя. — А далеко это?

— Не очень, — ответил Митя.

Машина мчалась в сторону Полянки. Ехали недолго. Каждый думал о своем…

Володя вспоминал свою первую встречу с Митей в ресторане «Времена года», где он частенько бывал с женой. Там всегда было шумно — выступали цыгане, братья Васильевы, а заказать можно было хоть черта, зажаренного в белом соусе. В тот вечер они пришли поздновато, и их подсадили за столик, где уже сидели двое. Вокруг танцевали, кто-то подпевал выступающим цыганам. Были и большие компании, сидевшие за сдвинутыми столиками. Его сосед по столику, Митя (так он сразу представился Володе), подходил к своим знакомым — их тут было немало, здоровался, о чем-то с ними разговаривал. А вокруг было веселье. Звучала песня:

— Красивая песня, — сказал Володя. — Кто ее написал?

— Рая Иващенко, — ответил Митя, — замечательная цыгануха, очень талантливый человек, и поет здорово, и стихи пишет.

Они еще о многом тогда говорили, а прощаясь, решили встретиться снова… Давно это было. Не менее пятнадцати лет прошло с той поры. Время от времени они встречались, неплохо узнали друг друга…

— Прибыли, — сказал Митя.

Машина остановилась у большого серого дома на Якиманке. Они вошли во двор и по грязной лестнице поднялись на чердак. Митя постучал в большую железную дверь. Она отворилась.

— Это я, — прошептал Митя.

— А с тобой кто? — спросил Костолом.

— Врач…

Костолом пропустил их вовнутрь и запер дверь на мощный засов. Пройдя в темноте несколько метров, они очутились в едва освещенной глухой комнате, где стояли железная кровать, застланная какой-то тряпкой, и подобие стола с двумя полуразвалившимися стульями.

— Седой, я врача привез, — сказал Митя.