Айрис Мердок - Лучше не бывает

– О, привет, Джон.

– Можно я пройдусь с вами?

– Да, конечно.

– Где близнецы?

– Плавают с Барби. Вон они там.

Три головы болтались в спокойном море, на которое полдневное солнце бросило золотистую дымку. Двое местных в сопровождении спаниеля с шумом ступали по гальке. Монроз, как пушистый шар, лежал на волнорезе, сощурив глаза и недоброжелательно наблюдая за спаниелем. Вдали Пирс и Минго стояли на кромке воды.

– Присядем?

Они сели на горячие камни. Пола натянула желтое платье на колени. Рука Дьюкейна инстинктивно копалась в камешках, выискивая те, что попрохладнее, лежавшие в самом низу.

– Вы не возражаете? – Он снял пиджак.

– Странно, что галька никогда не бывает совершенной сферической формы, – сказала Пола очень отчетливо, интонацией напоминая своих детей. Она изучала пеструю лиловатую гальку, а потом швырнула ее в море.

Он сейчас в Красном море, подумала она, плывет на север. Огромный, длинный Эрик, состоявший только из головы и лица, медленно рассекал воду, переплывая спокойное, несопротивляющееся море. Я должна полностью расслабиться, думала она. У меня не должно быть ни воли, ни своих намерений. Я должна просто претерпеть его.

Я встречу его в Лондоне, думала она. Захочет ли он спать с ней? Как это будет? Может быть, лучше встретиться с ним здесь? Но она не могла перенести мысли о том, что он окажется рядом с близнецами. Я должна быть разумной, думала она, разумной.

– Пола…

– Простите. Вы что-то сказали?

– В чем дело, Пола? И не говорите, что ни в чем. Вы тихо сходите с ума из-за чего-то.

– Не важно.

– Ну, ну, Пола. Всем это заметно. Скажите мне, в чем дело. Вдруг я сумею помочь.

Итак, всем это заметно.

– Вы не сможете, Джон. Я одинока, как лунатик.

– Пола, вы расскажете мне.

Она смутно подумала: рассказать? Она вытащила другой камешек в форме несовершенного шара и кинула его вслед за первым.

– Пола, пожалуйста, моя дорогая…

– Если бы я только могла рассказать об этом полностью хладнокровно и объективно, – сказала она сама себе вслух.

– Да. Да, давайте, вы сможете. В чем дело? Просто скажите мне, что вас тревожит, начните.

– Это касается парня по имени Эрик Сирз.

– Кто он?

– Мой бывший любовник.

– О!

– Вы, наверно, думаете, как и все, что это я ушла от Ричарда. Нет, я не уходила. Ричард развелся со мной из-за моего романа с Эриком.

– Вы любили Эрика?

– Должно быть.

– Вы любите Эрика?

– Нет, не думаю.

– Вы видитесь с ним?

– Я собираюсь. Он возвращается из Австралии, чтобы встретиться со мной, чтобы вернуть меня.

– Только вы сами можете захотеть вернуться.

– Это несколько более сложно…

– Вас с ним что-то связывает?

– Да.

– Ребенок?

– Нет, нет. Это так ужасно. Я не могу рассказать.

– Но вы же рассказываете.

– Вот так все случилось с Ричардом.

– Мне кажется, у самого Ричарда было много интрижек до того, как Эрик появился на сцене?

– Да. Ричард изменял мне. Но это не извиняет моей неверности. И даже не объясняет ее. Я просто на время обезумела.

– Какой он – Эрик? Чем занимается?

– Он керамист. Большой блондин с бородой. По крайней мере, у него есть борода. Он – демон.

– Как это все случилось с Ричардом?

Пола глубоко вздохнула. Она почувствовала, как ее лицо уменьшилось, как будто порыв ветра уносил ее плоть куда-то. Она сказала:

– Они подрались…

Пола осознала огромную тишину всего вокруг. Солнце светило в чистую тихую воду, делая видимым каменистое дно. Очень далеко галька хрустела под чьими-то ногами. Прожужжал, спускаясь, аэроплан. На горизонте плескались купающиеся дети, их голоса почти полностью растворялись в зное, который навис над морем, как балдахин.

– Что же случилось? – сказал голос Дьюкейна очень, очень мягко.

– Это все случилось так неожиданно, – сказала она. – Это произошло у нас дома, в бильярдной. Вы знаете, нет, наверно, вы не знаете, у нас дома в Челси есть бильярдная в пристройке за домом. Ричард иногда играл. Там есть дверь, ведущая в сад. Однажды вечером Ричард объявил вдруг, что уезжает в Париж по делам. Думаю, он сказал это, чтобы поймать меня в ловушку. Конечно, я говорила ему об Эрике. Я рассказала о нем сразу же – холодно и равнодушно, и он был равнодушен, это его не волновало. Я совершенно не представляла, что он может ревновать. Я даже подумала, что он испытал некоторое облегчение. Эрик пришел ко мне тем вечером. Это было глупо с моей стороны, но он очень настаивал. Он никогда не был у нас прежде. Наверно, ему просто интересно было взглянуть на дом Ричарда. Мы разговаривали в холле. Кажется, мы собирались как раз уходить и перебраться к Эрику. Потом вдруг мы поняли, что Ричард вошел из сада в бильярдную, что он стоит в темноте и слушает. Как только я услышала шум, я поняла, что случилось, и зажгла свет. Эрик и Ричард раньше не встречались. Мы втроем стояли в бильярдной, и Эрик вдруг начал произносить что-то вроде речи. Он, желая выйти из положения, хотел было протянуть руку. Но только поднял ее. И тут Ричард просто прыгнул на него. Эрик – крупный мужчина, но Ричард служил в десанте, и он умел драться, а Эрик – нет. Он ударил Эрика по шее, и, кажется, тот был оглушен. А потом, бог знает как, это было все так быстро, он швырнул Эрика к стене и перевернул на него бильярдный стол.

– Господи! – тихо сказал Дьюкейн.

– Вы знаете, сколько весит бильярдный стол, – сказала Пола. Она говорила каким-то педантичным голосом. Ее взгляд сосредоточился на каком-то камешке под водой. – Стол упал боком на ногу Эрика, а столешница распластала его по стене. Он начал вопить. Мы с Ричардом пытались поставить стол на место. Это была необыкновенная сцена. Мы не сказали ни слова друг другу, а просто тащили стол на себя с разных сторон. Эрик продолжал визжать. Затем стол удалось оттащить немного от Эрика, он потерял сознание, а Ричард вынес его на воздух. Он практически потерял сознание от боли. Я позвонила в скорую помощь.

Пола замолчала.

– Что же произошло потом? – спросил Дьюкейн тем же почти шепчущим голосом.

– Я поехала с ним в больницу. Ричарда в следующий раз я увидела уже только на бракоразводном процессе.

– Эрик сильно пострадал?

– Не было серьезных повреждений внутренних органов, – сказала Пола своим педантичным голосом. – Но одна нога была совершенно раздавлена. Ее пришлось ампутировать. – Она добавила: – Мы сказали, конечно, что это был несчастный случай.

После паузы Дьюкейн сказал:

– Понимаю. А что потом?

– Что ж, потом я оставила и Эрика тоже. Я не могла вернуться к Ричарду, это мне даже в голову не приходило, и потом он же сам написал мне о разводе сразу на следующий день. Я думаю, ему так же трудно было вынести все это, как и мне. И я не могла оставаться с Эриком. То, что он стал калекой по вине Ричарда, сразу убило все. Я почти возненавидела его, и ему было также неприятно видеть меня. Все это некоторое время казалось невозможным осознать и пережить. Я дала Эрику уйти, и он ушел как-то автоматически. Я продолжала видеться с ним, но это было похоже, как если бы мы играли роли в какой-то кошмарной пьесе. А потом он известил меня, что уезжает в Австралию. Мы оба были наконец свободны.