Мишель Бюсси - Я слишком долго мечтала

Этан и Ноэ наконец угомонились и теперь рвут одуванчики, растущие вместе с другими сорняками между плитами дорожки. Может, крикнул один из них? Нет, Лора готова дать руку на отсечение, что кричал взрослый!

Значит, внутри, в доме, кто-то все-таки есть! Но ведь она так колотила в дверь, что кулаки заболели. Может, там кто-то заперт? Или крепко спал, а потом внезапно проснулся и заорал с перепугу?

Лора захлопывает дверцу машины и ищет глазами мальчишек. Они уже отошли от дома и занялись составлением букета из веточек шалфея и вереска. Лора с умилением глядит на своих детей. Близнецы! В два раза больше шалостей! Но и в два раза больше цветов для дорогой мамочки!

Лора снова внимательно оглядывает дверь и вдруг хлопает себя по лбу. Поглощенная наблюдением за детьми, она колотила в дверь, не заметив звонка. Как она могла не увидеть? Вот же он – простой, самый что ни на есть банальный звонок!

Лора огибает съезд в гараж и идет по узкой дорожке в конец сада, где братья уже оборвали все цветы. Может, мама сидит в подвале и перебирает вместе с Шарлоттой старые бумаги и вещи? Или на чердаке? Может, они слишком поглощены воспоминаниями о прошлом и не услышали стука? Она представляет себе, как Шарлотта вытаскивает из коробок детские рисунки, читает стихи, сочиненные для воображаемой мамы, показывает ей сокровища, хранимые с самого раннего возраста, – кукол, украшения, камешки, самодельные амулеты… Теперь Лора понимает причину молчания: те двое улетели в прошлое. Со скоростью света.

Ну и денек! Лора погружается в размышления. Мама и Шарлотта… неужели они помирились?

Лора очень надеется на это. Они с Шарлоттой мгновенно признали и приняли друг друга – так, словно всю жизнь провели вместе. Лора даже осмелилась пошутить: «Тебе повезло, девочка, знала бы ты, сколько раз я мечтала пожить без мамы!» И обе рассмеялись.

Лора бросает последний взгляд на близнецов, которые с увлечением исследуют дубовую изгородь в конце участка, и подходит вплотную к двери.

Она еще продолжает улыбаться, когда ее палец касается звонка.

И в следующий миг все —

небо,

дом,

сад,

стены,

каждый пучок травы,

каждый цветок,

каждый камешек, —

все взлетает,

кувыркаясь перед глазами.

– Мама! – кричит Ноэ.

И рыдает взахлеб.

Мама … мама … мама …

Ноэ услышал мамин крик. Потом мама взлетела, словно мяч, посланный вверх слишком сильной рукой, потом рухнула на траву и теперь лежит там, не двигаясь, не поднимаясь, как будто заснула. Или как сломанная игрушка.

Ноэ горько плачет.

Ему хочется, чтобы мама проснулась.

Хочется, чтобы маме не было больно.

Хочется, чтобы мама с ним поговорила.

– Папа! – кричит Этан.

И хохочет взахлеб.

Папа … папа … папа …

Этан бежит к папе, Ноэ за ним, приотстав.

И тут раздаются сирены – машины полиции и жандармерии, сверкая проблесковыми огнями, врываются на улицу Освобождения, прежде чем близнецы успевают добежать до середины лужайки. Полицейские окружают дом в тот миг, когда мальчишки кидаются к сидящим в траве родителям, прижимаются к ним, забираются к ним на колени, накидываются на них, пачкая слезами и соплями.

Папа … мама … мама … мама … папа … папа …

Лора еще не отошла от шока. Ей запомнилось только одно: в тот момент, когда она потянулась к звонку, две сильные руки приподняли ее, и она не успела нажать на кнопку. Небо встало дыбом, она отлетела в сторону, на траву, и вдруг обнаружила себя в объятиях мужа. Самый удачный борцовский прием в его карьере!

Полицейские тщательно обследуют запертую дверь, наглухо закрытые ставни. Подъезжают другие фургоны, из них выскакивают люди с какими-то сложными приборами – такими пользуются спецбригады при угрозе террористического взрыва.

Валентин облегченно вздыхает.

– Мне позвонил твой отец, в полной панике, и объяснил, в чем дело. Фальшивое сообщение, якобы от твоей матери, дом этого Илиана Ривьера, западня… К счастью, мы как раз патрулировали к северу от Сержи. И хотя ты у нас чемпионка ралли, я, наверно, перекрыл твой рекорд скорости. Когда я тебя увидел перед этой дверью, то сделал рывок и схватил тебя. Как раз вовремя!

Гордый своим подвигом, он нахлобучивает форменное кепи на Ноэ, взлохмачивает волосы Этана и снова крепко обнимает их мать.

– Ты мой дорогой рыцарь! – шепчет Лора. – Вот видишь, я хорошо сделала, что настояла на своем. Я чувствовала, что поступаю правильно.

Эксперты изучают место происшествия, оттеснив посторонних на безопасное расстояние. Полицейские в защитных комбинезонах осторожно обследуют стены. Изнутри явственно доносятся удары в наглухо закрытые ставни.

– Правильно – в чем?

– В том, что вышла замуж за жандарма! Если ты спасешь меня еще два-три раза, думаю, даже папа растает и скажет тебе спасибо.

Валентин показывает ей язык и снова целует. Этан стаскивает с Ноэ отцовское кепи, едва не оторвав брату голову. Валентин отбирает у него свой головной убор и велит близнецам поиграть где-нибудь подальше. Мальчишки послушно отбегают в сторону, а их отец под взглядами коллег спешит принять вид, достойный героя.

Потом он протягивает Лоре свой мобильник, чтобы она могла успокоить отца. Ее пальцы дрожат.

Все хорошо. Все в порядке .

Одному из спецов удается вырезать отверстие в ставне, и полицейские осторожно снимают его с петель. За стеклом появляются лица Натали и Шарлотты. Живых.

А за спинами спецназовцев радостно прыгают два маленьких мальчика.

– Баба! Баба баба баба!

Потерпите, мои дорогие, скоро бабуля познакомит вас с вашей тетушкой !

Лора приникает головой к плечу мужа.

Все хорошо, папа! Все очень хорошо!

Палата 117.

Илиан лежит на кровати, неподвижный. Немой.

Я сижу рядом. Многословная. Взбудораженная. Слова, так долго скрываемые, изливаются неудержимым потоком.

– Я люблю тебя, Ил. И никогда не переставала любить. Не знаю, слышишь ли ты меня, – медсестры уверяют, что слышишь, просто не можешь ответить. Даже легким кивком. Я попросила их выйти. И они поняли. Попросила Лору следить, чтобы никто не входил, чтобы нас хоть на несколько минут оставили в палате одних. А потом придут все остальные.