Екатерина Островская - Двери в темное прошлое

— Господин следователь, может, хватит этих допросов — к тому же в такой траурный для нас день. Мы поминаем нашего друга. Карсавин сказал, чтобы я и вас позвала за стол. Не знаю, насколько это будет удобно вам. Появиться в компании порядочных людей, которых вы мучили своими подозрениями…

Это был откровенный намек на то, что появлению Кудеярова за столом не все будут рады, но следователь вдруг согласился:

— Я ненадолго, — ответил он и вышел из машины.

Втроем подошли к столу, причем Люба шла с кривой улыбкой, словно показывая всем, что Кудеяров сам ворвался, без всякого предложения. Но писатель показал рукой на свободный стул, обратился к следователю:

— Мне уже передали, что вы покидаете наши пенаты.

Подполковник кивнул.

— Так что-то уже известно следствию?

— В смысле, кто убивал? — переспросил Кудеяров. — Так вы же наверняка знаете, что задержан работник вашего ТСЖ — некий Зимин.

Теперь уже Карсавин кивнул и произнес:

— Только не верится как-то.

— И мне не верится. Хотя «верю» или «не верю» — это не ко мне. Это к Станиславскому. А следователь должен знать точно.

— А вы знаете точно? — усмехнулась Люба.

Подполковник юстиции задумался, словно не был уверен в ответе, а потом кивнул и произнес:

— И не только это. Но если все рассказывать, получится долго.

— А мы не спешим, — улыбнулась Наташа, — мы, конечно, не для того собрались здесь, чтобы вас слушать, но уж коли разговор коснулся такой важной темы…

Кудеяров еще раз кивнул и посмотрел на Карсавина.

— Иван Андреевич, вы наверняка знаете, что Николай Зимин приходил к Панютину достаточно часто. И банкир наверняка говорил вам, что у него какие-нибудь неполадки в доме.

— Так оно и было. А вы откуда знаете?

— Предположил. Дело в том, что Зимин попал под подозрение, как и многие из присутствующих. Я проверил его биографию. Там много чего интересного: судимость, освобождение, новый суд и оправдательный приговор, что, согласитесь, случается крайне редко. Но меня заинтересовало другое. Как выяснилось, Леонид Иванович, оказывается, проходил службу в Пореченске — не в самом городке, а в пятнадцати километрах от него. Он и в зрелые годы был весьма импозантным мужчиной, а в молодости, вероятно, просто красавец. Неудивительно, что у него возник роман с девушкой из вольнонаемного состава, которая работала в финансовой части. Потом он подал рапорт о переводе в боевую часть и отправился в горячую точку — в Афганистан, разумеется. И второй год своей срочной службы он провел там. Там же и узнал, что у него родился сын, но после демобилизации почему-то он отправился прямиком домой, а про девушку и ее сына забыл. Однако в свидетельстве о рождении все же стояли его данные как отца. Девушка не навязывалась, она была не только гордой, но и целеустремленной, заочно окончила юрфак. Работала долгое время в городской администрации Пореченска…

— Вы хотите сказать… — не поверила Марина и обернулась на мужа, который был удивлен не менее ее, — что Николай Зимин — сын Панютина?

Кудеяров кивнул и посмотрел на Карсавина.

— Мне кажется, что наш уважаемый классик лукавит немного, ему тоже об этом известно.

— Признаю, — развел руками Иван Андреевич, — молчал, потому что это не моя тайна. От меня Панютин ничего не скрывал. Ведь мы как братья были. Он служил в Афгане, я тоже. Знаю также, что это Леня тогда помог Коле выбраться из тюрьмы. Та девушка ему писала, просила… К тому моменту он наконец получил не только должность в банке, но и определенные связи вместе с финансовыми возможностями. Он попросил, и тут же все выяснилось…

— Ничего себе! — воскликнула Люба. — Выходит, местный рабочий, который занимается проводкой, трубами, сливными бачками — наследник миллионов?

— Причем единственный, — подтвердил Кудеяров.

— А если он все-таки отцеубийца? — предположил Лужин. — Это вдвойне жестоко.

— Да, с этим мы сразу разобрались, — парировал подполковник юстиции, — но продолжу про Панютина. Он был очень приветливым человеком, насколько я понимаю. До женского пола был большой охотник. Иногда приглашал к себе девушек с невысокой социальной ответственностью…

— Имел право, — попытался защитить друга писатель.

— Так я и не осуждаю. Просто решил проверить, услугами какой фирмы он пользовался чаще всего.

Кудеяров посмотрел на Карсавина, и тот, немного помявшись, признался:

— Да, девушки были всегда одни и те же. То есть пара девушек всего. Значит, и фирма одна и та же. Но я туда не звонил. Леня всегда лично устраивал подобные сюрпризы…

— Ну да, — кивнул подполковник, — фирмы этой шесть лет как нет. Но там интересная история случилась. Были девочки по вызову, был хозяин фирмы, был исполнительный директор, а остальные шестерки: отвез-привез, получил деньги, отдал начальству. Но потом хозяин с директором пропадают. Скорее всего, от них избавились. И дело берет на себя простой водитель, который доставлял девиц к клиентам и получал с них деньги. Он и сюда, видимо, доставлял. Я имею в виду дом Панютина.

— Зачем этот разговор? — вмешался в повествование Гуревич. — Для того только, чтобы опорочить память нашего друга?

— Ни в коем разе, — ответил Кудеяров, — ваш друг был человеком одиноким, никто его не осуждает. Он покупал услуги. Девочек он помнил, всегда заказывал одних и тех же. Кто, конечно, помнит в лицо всех сутенеров? Но Леонид Иванович, вероятно, обладал хорошей памятью. А потом, когда здесь появился новый житель поселка, он не сразу, может быть, но узнал его.

Он замолчал, и все присутствующие также молчали, пораженные.

— Где-то рядом с нами обосновался сутенер? — не поверил Максим.

Кудеяров кивнул молча. Компьютерный гений обвел глазами соседей, проверяя их реакцию на услышанное.

— Сейчас он наверняка не сутенер, а уважаемый человек, — предположил Максим, — и где-то здесь живет. Но темное прошлое есть почти у каждого.

— Ну да, — согласилась Люба, — я двадцать лет назад в ночном клубе у шеста танцевала, простите, топлес. И что теперь?

— Теперь лучше не надо тебе танцевать топлес, — посоветовал Карсавин.

— Да пошел ты! — отмахнулась бывшая балерина и засмеялась: — Ты вообще старый развратник.

— И слава богу, что вы так легко это восприняли, — улыбнулся Кудеяров, — но я еще не закончил рассказ.

— Так что получается, что бывший сутенер убил Леонида Ивановича, чтобы тот не проговорился? — спросил Максим.

— Не все так просто.

Подполковник замолчал, потом мотнул головой и вздохнул:

— Не хотел говорить, но придется. Дело в том, что одна из подопечных того самого сутенера еще раньше поселилась в поселке. Стала формальной женой одного из… Что тут говорить, но ведь у каждого есть, как вы недавно утверждали, темное прошлое…