Екатерина Островская - Двери в темное прошлое

Он обернулся и посмотрел на вошедших.

Кудеяров показал ему ключи от машины, и Валентин продолжил без всякой паузы:

— Едем на твоей! И поторопись, этот мент уже ко мне в дом ввалился.

Он закончил разговор и посмотрел на жену.

— Ты не представляешь, как я счастлив, что не увижу больше твоей рожи. Я в прошлом году, когда Наташу снова встретил, понял, что с тобой жизни не будет. Меня тошнит от таких правильных, как ты. Меня тошнит от мебельной фабрики, — он опять улыбнулся счастливо и глупо, — кстати, фабрику я китайцам продал. Забирай себе дом, нищебродка, а я смогу купить сотню таких…

— Ты не можешь продать фирму, только свои акции, — напомнила Марина, — ты знал это и потому хотел меня убить. И Наташа твоя, очевидно, тоже решила стать бизнесвумен. Только без Максима у нее не будет ни заказов, ни какой-либо деятельности.

— Да пошла ты!.. — крикнул Валентин.

— Поосторожнее в выражениях, — предупредил Кудеяров, — если собрали личные вещи, то попрошу вас на выход.

— А-а, — догадался бывший Кублаков, — Ромео из ментовки! Да забирай ее себе! Подавись!

Марина прошла мимо неверного мужа, поднялась наверх, заскочила в свой кабинет, проверить, не прихватил ли Валентин ее компьютер. Но компьютер стоял на столе. Правда, из верхнего ящика стола пропали флешки, на которых были ее проекты. Там же лежал и второй комплект автомобильных ключей, но его теперь не было.

Лужина выглянула во двор и увидела, как к машине быстро направляется ее муж, перекинув через плечи ремни сумок и держа в руке чемодан. Но у водительской двери стоял Кудеяров, а потому, не снижая скорости, Валентин прошел мимо подполковника и открыл калитку. Очевидно, подполковник что-то сказал ему, потому что убегающий муж обернулся и что-то ответил коротко и зло. Но слов не было слышно.

Марина вышла в коридор, хотела спуститься вниз, но завернула в спальню. В ней все было как и в то утро, когда она отсюда вышла в последний раз. Было это не так давно, но показалось, что прошла целая вечность. Она вечером пришла к нему в спальню, надев новое белье, а на шею нацепила бусы с жемчужинами, и он снимал эти бусы долго, неумело откручивая застежку.

Лужина подошла к тумбочке, в которой должны были лежать ее жемчужные бусы, открыла ящичек, но он оказался пуст. Тогда она посмотрела в окно, на лес, и ей показалось, что за деревьями видит человека. Шагнула к окну.

Человек явно спешил, он удалялся быстро. Она видела лишь его спину, камуфляжную куртку. И это был Вадим Катков. В руке он нес чехол, но не похоже было, что это чехол от гитары. Она смотрела на него еще несколько секунд, а потом Вадим, если, конечно, это был он, исчез.

Продолжая стоять у окна, достала телефон и, отыскав последний вызов из Пореченска, нажала кнопку. Половников ответил на вызов не сразу.

— Здрасьте, — сказал он, — я уже и сам собирался вам звонить… То есть мы с Ларисой собирались. Просто сегодня мы, вы уж извините, решили Лену Воробьеву помянуть. Поздновато, конечно, но уж лучше поздно, чем это самое… Сидим вдвоем с женой, вспоминаем все подробности. Она мне кое-что рассказала, я тоже, что знал, ей выложил. Короче, мы пришли к выводу, что это Валька ее убил… В окошко ее выбросил… Ведь как оно было. Лена лежала на земле в уличных туфлях, со шторой в руке. Ну, менты решили, что будто бы она полезла штору поправлять. А Лена ведь никогда на окно в обуви не полезла бы. А кто полез бы? Тем более она, которая в обуви даже в комнату не зайдет… А потом, зачем меня Кублаков просил говорить, что мы вместе были в магазине? Не было там его! И вообще — он гад!

— Теперь я это знаю, — сказала Лужина тихо.

— Вы даже не догадываетесь, какой он гад. Его родители никуда не уезжали, потому что их даже менты не могли отыскать. А у нас говорили, что маму Кублакова забил до смерти Минай. Валька тогда уезжал экзамены в институт сдавать. Вернулся, а мамы нет. Минай ему сказал, наверное, что та сбежала… А как сбежала, если все ее вещи дома остались? Скорее всего, он ударил ее и не рассчитал: мужик-то он здоровый был — лесоруб как-никак. А потом труп закопал где-то. Валька, конечно, понял это. Он свою маму любил и наверняка решил отомстить отцу-отморозку. Грохнул его, от тела избавился, все, что можно, продал и скрылся из нашего Пореченска. Вот такие дела.

Половников замолчал.

— Я теперь ничему не удивляюсь, — произнесла Марина.

И тут же услышала женский голос:

— Вы меня уж простите… За деньги эти… За тридцать тысяч. Но так получилось. Я вам их могу обратно прислать. Сразу не получится, только частями.

— Не надо. Оставьте себе. А лучше могилку Лены приведите в порядок. Если нужны деньги на памятник, то я пришлю. Скажите сколько. Договорились?

— Не надо ничего. Мы тут сами всем классом скинемся.

На этом разговор закончился. Марина спустилась на первый этаж, вышла во двор. Кудеяров по-прежнему стоял возле автомобиля.

— Все, — обратилась она к нему, — здравствуй, новая жизнь. Спасибо вам.

Это прозвучало немного двусмысленно, но следователь не обиделся.

— Простите, но неужели вы ничего не замечали столько лет?

Марина покачала головой.

— Ничего. Вот такая я глупая и доверчивая.

— Вы сами не знаете себе цены, — возразил он, — вы редкая девушка. А уж я в людях разбираюсь. И хочу попросить: если будет нужна моя помощь или просто грустно станет, звоните, и я примчусь.

— Хорошо, — ответила Лужина, — я так и сделаю. Приятно, когда предлагают дружбу. Друзьями разбрасываться нельзя.

Кудеяров посмотрел на часы.

— У вас ведь с участка есть выход в лес? Я хочу по тропинке к станции подскочить: получится быстрее. Участковый Францев мог бы меня подбросить до вокзала в городе, но он занят сейчас: поджидает эту парочку на выезде, укажет операм на автомобиль, который они остановят. Но на электричке и на метро получается все равно быстрее.

Они обогнули дом, Марина открыла калитку, за которой был вечереющий лес.

Следователь протянул ей руку для прощания. Лужина взяла его крепкую ладонь и вспомнила только сейчас.

— Зимина отпустят?

— А его никто не задерживал. Задержание — это инсценировка. Он сейчас в квартирке при опорном пункте в Ветрогорске кантуется, в которой я в свое время обитал. Никуда оттуда не выходит, потому что преступники должны быть убеждены в том, что убийца найден, а их никто не подозревает.

После этого Марина пожала все-таки его руку, а потом, поднявшись на цыпочки, коснулась губами щеки Кудеярова.

— Позвоню обязательно.

Он уходил в лес, уходил быстро, но потом, удалившись шагов на тридцать, остановился, обернулся и помахал рукой. И она ему тоже помахала.

Потом посмотрела, чтобы удостовериться, что ее не видят из дома Максима.

В одном из окон второго этажа маячил силуэт Наташи. Но тут же соседка отскочила в глубь комнаты. Очевидно, она наблюдала, как Лужина прощалась со следователем, но как она преподнесет это Валентину, Марину уже не беспокоило.